Запах снега - Юрий Павлович Валин
— Поговорил.
— Ну? Удавят пустозвона?
— Вроде, нет, — осторожно сказал Лит. — Если болтать не будет, отправят подальше. Вроде как на проверку и выучку.
— Правда? — Дженни обернулась, забинтованной ладонью убрала волосы с глаз. — Я думала, не уговорим.
— Не слишком-то и уговорили. Сказал — «если болтать Ёха не будет». Может болтун не болтать?
— Заставим, — ведьма села, оперлась ладонями о грубое одеяло. — Язык бы ему сковать заклятьем хорошим.
Как будет выглядеть северянин со скованным языком, Лит сейчас не думал. Хотелось сесть рядом с ведьмой, обнять за плечи, — уж очень утомленной она выглядела.
— Новая у тебя дурь, — пробормотала ведьма. — Я так на нищенку похожа?
— Нет, что ты. Просто тебе отдохнуть нужно.
— Помыться мне нужно. Узкоглазка нас блохами одарила, — проворчала Дженни.
— Она не нарочно.
— Неужели? Я-то думала она годами кусачих тварей для такого случая копила. И где на ней насекомые умещаются? Хворостинка безглазая.
— А где они вообще? Ква с Ёхой поговорить хочет.
— Сейчас придут. Я болтуна в лавку послала, а блоха следом увязалась. Боится без него.
— Дженни, слушай, — Лит собрался с духом, — ты вправду на службу к Короне уйдешь?
— А что мне еще остается? — ведьма смотрела исподлобья. — Ворожить как раньше, да ждать, кто из клиентов мне глотку перережет? «Крестовые» пару монет на меня охотно пожертвуют. Сейчас, может, и побольше заплатят. Кстати, тебя они тоже не забудут.
— Отобьюсь как-нибудь.
— Всё на топор надеешься?
Ответить Лит не успел — в комнату ввалился Ёха со своей узкоглазкой. Укутанная в плащ чужачка сейчас вполне на человека походила. Капюшон до носа, — девчонка лет двенадцати, да и все.
— Хорошие ножницы купили, — гордо объявил северянин. — Лавочник отдавать не хотел, вроде как для себя из Тинтаджа заказывал.
— Давай ножницы сюда и послушай умных людей, — приказала Дженни.
— Чего еще стряслось? — с тревогой осведомился Ёха.
— Сядь, говорят, — рявкнул Лит. — Мы за тебя поручились. Вернее, за твой язык. Сейчас пойдешь к шпиону и поклянешься, что вообще онемеешь.
— С чего это вы за меня поручаться вздумали? — возмутился северянин. — Я просил, что ли?
— Нет, у тебя просить ума не хватило. Ты человек бесстрашный, тебе наплевать, — вкрадчиво сказала Дженни. — Нам трофей твой несуразный жалко. Что с ней будет, когда ты геройски околеешь? Смотри, как в тебя вцепилась. Понимает.
Ёха осторожно высвободился, — узкоглазка действительно крепко ухватилась за его рукав. Щелки глаз встревожено перебегали с ведьмы на углежога. Лит подумал, что они наверняка кажутся блохе огромными злыми чудищами. Прямо вег-дичи или тролли диковатые.
— Э, вы толком объясните, что произошло, — неуверенно потребовал Ёха.
— Мы поговорили с Ква. Тебя за болтовню пока убивать не станут. Если, конечно, будешь умным, — прямолинейно заявила Дженни. — Онемей и жизнь твоя устроится. Одноглазый много чего может.
— Вот до чего дело дошло, а? — северянин с усмешкой покачал головой. — Обсуждали за моей спиной — убивать или подождать маленько? Товарищи по оружию, нечего сказать.
— Нам тебя убивать вовсе не хочется, — поджав губы, заявила Дженни. — Только всем ясно, что такой дурень долго не протянет. Даже егеря тебе намекали — попридержи язык. Не хочешь нормальных людей слушать?
— Что вас слушать, — злобно сказал Ёха. — Эгоисты вы. Только за себя трясетесь. Выходит, видишь несправедливость — терпи и молчи в тряпочку, так? Бесчестно это. Людям правду говорить нужно.
— Ну и подыхай, раз такой правдивый, — зарычала Дженни.
— Стойте, ругаться нам еще не хватало, — встрял Лит. — Мы про твою справедливость понимаем. Только я в толк не возьму, ты ее сразу всюду устраивать собрался? Прямо от Кэкстона до самого южного моря? Портки не лопнут? Для кого справедливость? Понятно, уйма народу живет в нищете, а кое-кто и на цепи мается. Мы узкоглазку освободили, теперь пусть дохнет? И на нас тебе наплевать. Решит Ква язык тебе навсегда укоротить — мы с тобой за оружие схватимся, и егеря с одноглазым нас порежут — тут иначе никак не выйдет. Справедливо будет? И им нас, дураков, жалко будет, и мне подыхать нет настроения.
— Отобьемся, — пробурчал упертый северянин.
Дженни с ненавистью глянула на Лита и пробормотала:
— Может и отобьемся. И в лес уходить? От «крестовых» бегать, от короля прятаться?
Ёха глянул с изумлением:
— Так ты за нас, что ли? Я думал, королю с потрохами продалась.
Тут северянина повело так, что он с грохотом врезался рожей в стол. Охнул, отшатнулся и сел мимо табурета. Из носа побежала кровь.
— Правильно, так ему и надо, — сказал Лит. — Стукни его еще разок.
Дженни ответила свирепым взглядом. Лит на всякий случай пошире расставил ноги, но ведьма злобствовать не стала. Зато узкоглазка кинулась было к Ёхе, потом выпрямилась и пошла на Дженни. Из-под плаща появился короткий хозяйственный ножик.
— Ого! — сказала Дженни. — Взъярилась блоха, даже глазенки раскрылись.
Лит двинулся перехватывать взбесившуюся узкоглазку, но ту ухватил за плечи Ёха.
Забормотал, шмыгая носом:
— Стой, стой! Это так — спорим просто.
Узкоглазка залопотала что-то, яростно скаля мелкие ровные зубки. Ёха показал на ножик в ёе руке:
— Не надо, убери.
Лит протянул другу тряпку:
— Чего она? Понимает? Или забрать ножик на всякий случай?
— Еще чего⁈ — гундосо возмутился северянин. — Её это оружие. И всё понимает она распрекрасно.
— Если понимает, то пусть железку уберет, — с сомнением сказала Дженни. — А ты грязную тряпку брось. Нашел чем морду утирать. Иди сюда, остановлю кровь дурную.
Кровь остановили, Ёха сидел, на всякий случай разглядывал потолок. Узкоглазка присела на корточки рядом, свирепо косилась на ведьму.
— Я ж понимаю, — с горечью сказал Ёха. — Опережаю я свое время. Не созрели вы еще идейно, настоящего пролетариата здесь мало. И что делать? Я в других традициях воспитан. Нельзя с несправедливостью мириться.
— Ты не мирись, — посоветовал Лит. — Ты размышляй, планы вынашивай. Придет твое время. А пока выждать нужно. Подготовиться.
— Точно, — согласилась Дженни. — Углежог для разнообразия дело говорит. Ты, Ёха, момент выбери, когда ни нас, ни этой блохи, рядом не будет. Чтобы мы не слишком огорчались. Все дела сделаем, разойдемся. Вот тогда с одноглазым в глотки друг другу вцепитесь.
— Я не спешу, — буркнул Ёха. — Ни расходиться, ни с Ква сцепляться, у меня охоты нет. Одноглазый — нормальный парень. Военный разведчик, не какой-нибудь жандарм. И егеря — бойцы правильные.
— Вот и не заставляй их тебя резать, — сказал Лит. — Еще найдется тебе дело достойное и идейное.
— Действительно, — Дженни усмехнулась. — И сдохнешь с пользой, и дурь свою потешишь. А сейчас ты вроде договор заключил.
— А Ква тот договор нужен? — скептически поинтересовался Ёха.
— Ты полезный человек, или захребетник какой-то? — рассердился Лит. — Тебя тут все знают. Одноглазый такими людьми не разбрасывается. Онемеешь — цены тебе не будет.
— Ладно, онемею, — мрачно пообещал северянин и кивнул на узкоглазку: — Только она с нами идет, пока надежно не пристроим.
— Так кто возражает? — удивился Лит. — Ква против девчонки ничего не имеет. Она-то не из болтливых, да и понимает мало чего.
— Всё она понимает! — возмутился Ёха. — Она, если хотите знать, из образованных…
— Ну, ты дурень, — застонал Лит.
Дженни смотрела на северянина с презрением.
— Что, мне и с вами молчать? — изумился северянин.
— Навечно онемей, — безнадежно посоветовала ведьма.
— Хорошо, — Ёха вздохнул. — Только вы её не называйте «узкоглазкой» или «блохой». Она понимает.
— И как её прикажешь называть? — поинтересовался Лит.
— Её зовут — Ито. Она из японцев или корейцев. Я еще не разобрал, но точно из самураев. Враждебный класс, но достойный…
— Балбес, — страшным шепотом сказал Лит. Ведьма сплела пальцы, и болтуна понесло к стене. Ёха успел руки выставить и рожу сохранить.
— Молчу!
— Иди к Ква, пока забыться не успел, — посоветовал Лит. — Он в баню собирался, так что не томи милорда.
Ёха безмолвно замахал руками.
— О, боги! Что у тебя еще? — устало спросила Дженни.
— Вы Ито постригите поаккуратнее. Её блохи
