Джек Вэнс - Мэдук
Шаткая тропа повернула, огибая крутой холмик с черной базаль- товой скалой на вершине. В тенистый овраг вела дорожка, выложен- ная черными голышами. У дорожки в земле торчал шест со знаком, на котором черными и красными буквами были коряво начертаны два четверостишия, уведомлявшие прохожих о превосходных качествах обитателя оврага:
Да будет известно тому, кто шагает
По этой тропе, что вблизи обитает
Манжон Несравненный, гонитель врагов!
Друзей же всегда угостить он готов.
Отважный любезник, он сердцем пылает,
Красавиц он взглядом одним покоряет:
Когда уступает их прелестям он,
Они восхищенно воркуют: «Манжон!»»
Мэдук и ее спутники прошли мимо выложенной голышами до- рожки, не задерживаясь — Шаткая тропа продолжала вести их на се- вер.
Когда солнце уже поднималось к зениту, они прибыли к перекре- стку дороги Манкинса. Рядом с перекрестком стоял массивный чугун- ный столб не меньше локтя в диаметре и высотой в полтора человече- ских роста.
Мэдук с подозрением смотрела на столб: «Принимая во внимание все возможные последствия, возникшая ситуация мне не нравится. Тем не менее, похоже на то, что мне придется сыграть роль в этой ша- раде, несмотря на недобрые предчувствия».
«Зачем еще мы сюда притащились?» — проворчал сэр Пом-Пом.
Мэдук пропустила его слова мимо ушей: «Теперь мне придется напустить на себя чары!» Она ущипнула мочку левого уха пальцами правой руки, после чего повернулась к своим компаньонам: «Как я выгляжу?»
«Превосходно! — отозвался Траванте. — Ты превратилась в обво- рожительную девушку».
«Как вы привяжете себя к столбу, если у нас нет ни цепей, ни ве- ревок?» — поинтересовался Пом-Пом.
«Обойдемся без цепей и веревок! — решительно ответила Мэдук. — Если по этому поводу возникнут какие-нибудь вопросы, я что- нибудь придумаю в оправдание».
«Не забудь держать наготове волшебный талисман и не урони его!» — предупредил Траванте.
«Так и сделаю, — сказала Мэдук. — А теперь отойдите и спрячь- тесь где-нибудь».
Пом-Пом стал упрямиться; он собирался скрыться в ближайших кустах, чтобы наблюдать за происходящим, но Мэдук слышать об этом не хотела: «Уходи сейчас же! И не показывайся, пока я тебя не позову! Кроме того, не пытайся подглядывать — тебя заметят, и нас выведут на чистую воду».
«Что вы такое собираетесь делать, что и посмотреть нельзя?» — обиделся сэр Пом-Пом.
«Не твое дело!»
«Не уверен в том, что это не мое дело — особенно если учитывать, что я собираюсь получить королевскую награду, — лукаво ухмыль- нулся сэр Пом-Пом. — А ваши волшебные чары тем более убеждают меня в необходимости добиваться награды».
«Никто не отдаст меня в награду — на этот счет можешь быть спокоен! А теперь иди — или я прикоснусь к тебе талисманом, и ты застынешь в послушном оцепенении!»
Пом-Пом и Траванте отошли на запад по дороге Манкинса и скрылись за поворотом. В нескольких ярдах от дороги они нашли не- большую поляну и уселись на бревно там, где их не могли заметить прохожие.
Мэдук стояла в одиночестве на перекрестке. Она смотрела по сто- ронам и прислушивалась. Никого не было видно, ничего не было слышно. Мэдук подошла к столбу Айдильры и осторожно присела у его основания.
Шло время: тянулись минуты и часы. Солнце миновало зенит и начинало склоняться к западу. Никто не появлялся — кроме сэра Пом- Пома, украдкой выглянувшего из-за поворота, чтобы проверить, что делается на перекрестке. Мэдук резко упрекнула его и приказала больше не высовывать нос.
Прошел еще час. C востока послышался свист, довольно бодрый и мелодичный, но несколько неуверенный — по-видимому, свистун в чем-то сомневался или слегка подзабыл напев.
Мэдук поднялась на ноги и ждала. Свист становился громче. По дороге Манкинса приближался молодой человек, дюжий и корена- стый, с мирной скуластой физиономией и ералашем светло- каштановых волос. Одежда и грязноватые высокие ботинки свиде- тельствовали о его близком знакомстве с пастбищами и стойлами.
Дойдя до перекрестка, крестьянин остановился и уставился на Мэ- дук с откровенным любопытством. Наконец он произнес: «Красавица, тебя тут держат против твоей воли? Я не вижу никаких цепей».
«Это волшебная, невидимая цепь: я не могу освободиться, пока мне не помогут три человека — самым невыразимым образом».
«Даже так? И за какой ужасный проступок такую красавицу осу- дили на такой позор?»
«Я повинна в трех преступлениях: легкомыслии, тщеславии и глу- пости».
Крестьянин недоумевал: «Почему такие широко распространен- ные недостатки стали основанием для жестокого приговора?»
«Такова жизнь! — пожала плечами Мэдук. — Некая гордая лич- ность пожелала слишком близко со мной познакомиться, но я его от- вергла, насмехаясь и указывая на его непривлекательные особенности. Тогда он поклялся меня унизить — и вот я здесь, в ожидании мило- сердного внимания трех незнакомцев».
Молодой крестьянин подошел ближе: «И сколько незнакомцев уже оказали тебе внимание?»
«Вы — первый, кто изволил меня заметить».
«Что ж, я человек сострадательный. Ваше положение вызывает у меня сожаление, помимо некоторых других позывов. Если вы будете так добры и устроитесь поудобнее, мы приятно проведем некоторое время, хотя я не могу задерживаться — скоро пора доить коров».
«Подойдите ближе, — предложила Мэдук. — Как вас зовут?»
«Я — Нисби с фермы Фобвайлера».
«Правильно, — кивнула Мэдук. — Подходите, подходите».
Нисби отважно шагнул вперед. Мэдук прикоснулась камешком- талисманом к его подбородку. Нисби тут же оцепенел. «Следуй за мной!» — приказала Мэдук. Она отвела его в сторону от дороги, за густую поросль лавровых кустов. Расстелив на траве розовый с белым платок, она сказала: «Возведимус!»
Платок превратился в шатер. «Заходи! — приказала Мэдук. — Садись на пол и не шевелись. Ничего не трогай и не шуми».
Мэдук вернулась к столбу Айдильры и уселась, как прежде. Про- шло несколько часов, и снова сэр Пом-Пом не смог сдерживать любо- пытство — Мэдук заметила его физиономию, мелькнувшую в поросли коровяка. Притворившись, что она его не замечает, Мэдук тихо сказа- ла «Фвип!», сложив пальцы колечком, и слегка вскинула подбородок. Из коровяка высоко подскочил Пом-Пом, бешено болтающий ногами. «Что ты там делаешь, сэр Пом-Пом, и почему так дико скачешь? — позвала его Мэдук. — Разве я не просила тебя прятаться, пока я тебя не позову?»
«Я только хотел убедиться в вашей безопасности! — обиженно заявил помощник конюшего. — И не хотел вас отвлекать, чем бы вы тут ни занимались. Но по какой-то причине меня подбросило в воз- дух».
«Будь так добр, больше ни о чем не беспокойся, — сказала Мэдук. — Возвращайся к Траванте и наберись терпения».
Пом-Пом, кряхтя, удалился, а Мэдук снова приготовилась ждать.
Прошло пятнадцать минут. Откуда-то послышалось размеренно повторяющееся позвякивание. Мэдук поднялась на ноги. По Шаткой тропе с севера приближалось существо, бежавшее на восьми мохнатых лапах. Голова существа напоминала увеличенного морского конька, вросшего в торс, покрытый параллельными темно-желтыми пластина- ми. Верхом на существе ехал фавн с лукавым темным лицом, неболь- шими рожками и нижними конечностями, покрытыми жесткой бурой шерстью. По краям седла фавна и на уздечках болтались сотни ма- леньких колокольчиков, звякавших в такт походке невероятного коня- паука.
Натянув поводья, фавн остановил паука и уставился на Мэдук: «Что ты тут стоишь, у столба Айдильры?»
«А что, я должна вокруг него бегать?»
«В самом деле, нежеланием бегать вполне объясняется желание стоять. Как тебе нравится мое средство передвижения?»
«Никогда раньше не видела такое чудище».
«Я тоже. Но он довольно смирный. Хочешь проехаться? Садись у меня за спиной. Я еду на остров посреди пруда Каллимантос, где спе- ют грозди лилового винограда».
«Нет, спасибо. Я жду одного человека — он должен скоро при- дти».
«Как хочешь!» Фавн пришпорил свое чудище и скоро скрылся в лесу; позвякивание колокольчиков, впрочем, доносилось еще доволь- но долго.
Солнце склонялось к западу. Мэдук начинала беспокоиться и со- мневаться — ей вовсе не хотелось сидеть ночью у столба Айдильры.
C востока по дороге Манкинса приближался характерный топот несущейся галопом лошади. Не доезжая до перекрестка, всадник за- медлился — лошадь пошла шагом. Через несколько секунд из-за пово- рота показался рыцарь в легких доспехах на великолепном гнедом ко- не.
У столба рыцарь придержал коня, натянув поводья. Несколько мгновений он разглядывал Мэдук, после чего спешился, привязал коня к дереву, снял с головы шлем и повесил его у седла. Мэдук увидела уже немолодого господина с продолговатым печальным лицом и длинными, мягкими, темно-русыми волосами. Тяжелые веки рыцаря, казалось, готовы были опуститься в любой момент, а болтающиеся длинные желтые усы создавали впечатление добродушной непрактич- ности.
