Создатель сказок - Макс Крынов
Вторую подняла телекинезом за ногу Алиса. Подтащила болтающегося вниз головой человека к себе на расстояние трех метров. С интересом уставилась в заплаканное, искаженное страхом лицо.
С такого положения девчонке было очень просто ударить магией по сопернице, если бы она вообще не забыла от страха, что владеет волшебством.
— Мусор, — презрительно скривилась Соколова.
И сжала ладонь.
Нога захрустела и медицинский артефакт телепортировал человека в госпиталь.
Следующая схватка, уже с десятью красноярцами, прошла хуже.
Группы заметили друг друга практически одновременно, и одновременно ударили, чем могли.
Взвихрился снег, поднятый взрывом, и мгновенно обратился паром от пущенного огнешара.
Кто-то словил рассекающее заклятье и отправился в медпункт. Кого-то приподняло телекинезом и впечатало в дерево, до хруста ребер — Соколова не спала.
С оглушительным треском рухнула высокая ель, ломая укрытые снегом лапы. Короткий громкий вскрик, и красноярская девчонка исчезает, сорвав свой значок.
Не успели ребята опомниться, как счет был четыре-четыре. Снег с обоих сторон запятнан кровью, и теперь никто не рвется вперед — отвлечь или выманить соперников, чтобы свои ударили.
Алиса не высовывается — слишком много сил потрачено, осталась половина запаса маны. Липов растирает онемевшую ладонь — в нее срикошетило изрядно ослабшее заклинание.
— Новосибы! — орёт из-за деревьев густой бас.
— Чего? — спустя пару секунд отвечает Липов, откатываясь в сторону после вопроса. Мало ли — вдруг ударят на голос?
— Предлагаю разойтись! Как-то нехорошо пошло.
— Отходите, — охотно соглашается Слава. — Я Владислав Липов, клянусь честью рода, что моя группа не ударит по вам, а если ударит, я лично отправлю этого человека в госпиталь. Слышали? Не бьем!
Фигуры перемещаются от дерева к дереву. Группы расходятся.
— Всего четыре значка, — закусила губу Алиса. — Негусто.
Поредевший отряд двигался по лесу молча, прислушиваясь к шорохам. Пострадавшим перевязали раны выданными в академии бинтами.
А потом они попали в ловушку. Из-под снега взвились толстенные корни деревьев, ухватили руки, ноги, туловища студентов, и скрутили, сдавили, дробя кости и ребра. Раздались громкие крики, и половина студентов разом исчезла. Остальные рванули назад.
— Это твоя вина! — Припечатала Алиса, когда они остановились. — Ты нас вел!
— Интересно, каким это образом эта вина — его? — Спросил Фальберг, пытаясь определить, сломаны ли его ребра, в которые, словно копье, ударил деревянный корень. Ловушка явно была поставлена не на студентов — они чудом не погибли. А тех, кого телепортиловало, может, действительно при смерти.
— Он выбирал путь!
— Ловушки укрыты снегом и визуально абсолютно незаметны, — спокойно сказал Слава. — Если и хочешь кого-то винить, начни с себя. Твой навык может определить, есть ли под снегом ловушки?
— Да, — нехотя сказала Алиса. — Но я не делаю это постоянно, для прощупывания дороги нужна слишком большая концентрация.
— Значит, именно твоей концентрации и не хватило, — пожал плечами Липов. Несмотря на рану, Слава вел себя адекватно и обвинениями бросаться не спешил.
— Я ухожу, — решила Алиса.
Липов лишь пожал плечами.
* * *
Сосиски получились действительно вкусными. Правда, на сосисках и яичнице мы не остановились — я рассчитывал, что нас будет всего двое, потому пришлось доставать солдатские рационы, купленные сразу ящиком. В сковородку отправилась гречневая каша, а свиной шпик отправился в кусты — пусть эту дрянь волки или лисы едят. Хотел было выбросить и безвкусные галеты, но ими с аппетитом захрустела сестра.
Мы сидели на стульях, грели ладони у печки. Снег и холод не мешали.
Что может быть лучше, чем наслаждаться жизнью в ситуации и месте, которые совсем не предназначены для наслаждения жизнью?
Пока Лиза, взявшая на себя дальнейшую готовку, суетилась у плиты, а Ника, — абсолютно не приспособленный для готовки человек, — наблюдала за ней, я беседовал с Елисеевой.
— Расскажи про свою родовую силу, — попросил я.
— Вот это вопросики конечно, я извиняюсь. Может, тебе ещё и родовые секреты открыть, Алмазов?
— Да брось. Я же не требую у тебя описание ваших техник. Нет, можем, конечно, о чём-нибудь другом поговорить, если стесняешься.
— Я пошутила, Айдар. Что ты хочешь знать?
— Давай самое основное.
— Ну… Мы видим судьбы.
— Ясновидение?
— Нет, совсем нет. Мы просто видим ключевые события, которые могут произойти, а могут не произойти. У нашего таланта много ограничений: прошлого просмотреть не можем, судьбы видим не всегда, не у всех и не полностью. Твоя, например, для меня скрыта, что странно — раньше я читала тебя, как открытую книгу.
Потому что мои силы выросли. Если бы всякие недоросли читали судьбы мифических магов, мир рухнул бы.
Ничего нового не узнал, но дело было не в новых знаниях. Я завел разговор, ради одной-единственной просьбы.
— А что нужно, чтобы прочесть чужую судьбу? Часть тела подойдет?
— У тебя в кольце завалялась чья-то рука? — с любопытством посмотрела на меня девушка.
— Нет, я волосы имел в виду.
— Мы по линиям судьбы гадаем. Нужна рука. Приноси руку.
А вот я из будущего знаю, что вам без разницы, по чему именно гадать. Она уже себя раскрыла — не помню, чтобы сидел перед Елисеевой с раскрытой ладонью. Но если уж сейчас они играют в интригу, пусть играют, не буду раскрывать их тайну.
— А чью судьбу ты так сильно узнать хочешь? — Спросила Ника.
— Да ничью. Просто интересно было. Может, в карты сыграем? У меня случайно есть при себе колода.
Отряд из семнадцати красноярцев дотопал до наших позиций за сорок семь минут.
И сразу попал под иллюзию, которую я все это время готовил. Наш отряд я прикрыл невидимостью, а вот у противников, потратив треть запаса маны, вызвал и удержал ощущение жамевю. Для тех, кто не знает — это состояние, противоположное дежавю. Внезапно наступающее ощущение того, что хорошо знакомое место или человек кажутся совершенно неизвестными или необычными, увиденными в первый раз.
Грубо говоря, каждый человек из команды противника, полностью осознавая, что идет сюда сражаться, внезапно понял, что стоит в толпе абсолютно незнакомых людей.
Может, они бы и разобрались, в чем здесь дело, но кто-то слабонервный отправил в полет стрелу. Вспыхнула защита, отражая удар… и понеслось.
Эта кровавая бойня между студентами одной академии не походила на соревнования. Я уже мог представить, сколько на меня выльют оскорблений медики и президенты обоих академий. Да, я
