Ромен Роллан - Жан-Кристоф (том 1)
– Приятного аппетита!
Но девушка окликнула его:
– Послушайте! Будьте добреньки, помогите мне. Никак не слезу…
Кристоф подошел поближе и осведомился, как же ей удалось влезть на стену.
– А когти-то на что… Влезать легко…
– Особенно когда над самой головой висит такое лакомое угощение.
– Ну конечно… Зато когда наешься, вся храбрость сразу пропадает, не знаешь, как быть.
Он взглянул на склонившееся над ним девичье лицо и сказал:
– Вам и здесь хорошо, на стене. Подождите до завтра. Я зайду вас проведать.
Но сам не трогался с места, словно прирос к земле.
Девушка сделала притворно-испуганную мину и, мило гримасничая, стала умолять Кристофа, чтобы он не оставил ее в беде. Они со смехом смотрели друг на друга. Показывая на ветку, за которую она держалась, девушка спросила:
– А разве вы не хотите?
Чувство уважения к чужой собственности не возросло в Кристофе со времени совместных прогулок с Отто, и он сразу же согласился. Девушка от души забавлялась, швыряя в Кристофа сливами. Когда он наелся, она потребовала:
– А теперь помогайте.
Однако Кристофу было приятно мучить незнакомку. А она сердилась и нетерпеливо понукала его. Наконец он решился:
– Прыгайте! – и протянул ей руку.
Девушка совсем было собралась прыгнуть, но вдруг спохватилась:
– Подождите, сначала нужно запастись на дорогу.
Она стала рвать самые крупные сливы, до которых могла дотянуться, и засовывала их за приятно округлый корсаж.
– Осторожнее, слышите! Смотрите не раздавите сливы!
А Кристофу как раз этого и хотелось.
Девушка нагнулась и прыгнула прямо в его объятия. Мускулистый Кристоф невольно пошатнулся под тяжестью ее тела и подался назад. Они были одного роста. Их лица соприкасались. Кристоф поцеловал ее влажные, сладкие от сока слив губы, и она без малейшего стеснения ответила на поцелуй.
– Куда вы идете? – спросил он.
– Сама не знаю.
– Вы, значит, одна гуляете?
– Нет, с друзьями. Только я их потеряла. Эй, ау, ау! – вдруг закричала она во всю силу своих легких.
Никто не ответил.
Но девушку, видимо, это не смутило. Они зашагали рядом, сами не зная куда, просто так, без дороги.
– А вы куда идете? – поинтересовалась она.
– Сам не знаю.
– Вот и чудесно. Тогда пойдемте вместе.
Она вытаскивала сливы из-за оттопырившегося корсажа и, вкусно причмокивая, жевала их.
– Вы же заболеете.
– Я? Да никогда в жизни. Я их с утра до ночи ем.
В глубоком вырезе платья Кристоф увидел кружево рубашки.
– Только они сейчас теплые.
– Посмотрим.
Девушка со смехом протянула ему сливу. Он съел. Она искоса смотрела на него и по-детски сосала мякоть сливы. Кристоф не знал, чем может окончиться это приключение. Возможно, что у нее на этот счет были кое-какие соображения. Она ждала.
– Эй, ау! – раздалось в лесу.
– Ау! – ответила она. – Это наши! – обратилась девушка к Кристофу. – Вот и хорошо.
На самом деле она считала, что ничего хорошего в этом нет. Но не затем даны женщине слова, чтобы говорить то, что она думает… Упаси господь! Что бы сталось тогда в нашем мире с нравственностью?
Голоса приближались. Спутники девушки, очевидно, выбрались на дорогу. Вдруг она одним махом перескочила придорожную канаву, взобралась на противоположный откос и спряталась за деревьями. Кристоф с удивлением поглядел на нее. Она властным жестом велела ему последовать за ней. Кристоф повиновался. Она направилась в самую чащу леса.
– Ау, ау! – крикнула она еще раз, когда они уже углубились в лес. – Пускай они меня поищут! – пояснила она Кристофу.
Спутники девушки остановились у дороги, прислушиваясь, откуда идет голос. Они ответили на ее крик и тоже вошли в лес. Но девушка отнюдь не намеревалась их ждать. Посмеиваясь, она забиралась все дальше, петляя по лесу. Друзья чуть не надорвались, зовя ее. А она молча слушала их отчаянные призывы, потом вдруг, отбежав в сторону, начинала аукать. Наконец тем это надоело, и они решили, что лучшее средство вообще не искать ее: сама прибежит.
– Счастливого пути! – донеслось с опушки, а затем послышалась удалявшаяся песня.
Девушка рассердилась: как это они осмелились не подождать ее? Хотя она сама старалась отделаться от них, ей не понравилось, что они так легко отказались от поисков. Кристоф только плечами пожимал. Эта игра в прятки в обществе незнакомой девушки не особенно его увлекала, и он даже не подумал воспользоваться их одиночеством. Да и девушка, казалось, не думала об этом. От досады она даже забыла о Кристофе.
– Ну, это уж слишком, – заявила она, сердито хлопнув в ладоши. – Значит, они меня так здесь одну и оставили.
– Но ведь вы сами этого хотели, – заметил Кристоф.
– Вовсе не хотела.
– Вы же от них убежали.
– Пусть убежала, это мое дело, а не их. А они должны были меня искать. Вдруг я заблужусь?
У нее даже губы задрожали при мысли о том, что могло произойти, если… если произошло бы то, чего не произошло.
– Ну, я им теперь покажу! – воскликнула она.
И быстрым шагом направилась к дороге.
Только тут она вспомнила о Кристофе и взглянула на него. Но слишком поздно. Девушка рассмеялась. Чертенок, который сидел в ней, вдруг куда-то исчез. Теперь она смотрела на Кристофа равнодушным взглядом. И потом, ей хотелось есть. Желудок настойчиво напоминал, что пора ужинать, и она торопилась догнать своих друзей, которые, как было условлено, зайдут в харчевню. Она взяла Кристофа под руку и оперлась на него всей своей тяжестью; она ныла, хныкала, уверяла, что от усталости не может шагу ступить. Это не мешало ей тащить за собой Кристофа вниз по склону холма, бегать, кричать и смеяться, как сумасшедшей.
Они разговорились. Девушке не было известно имя Кристофа, и его звание музыканта не вызывало у нее ни малейшего почтения. А он узнал, что она работает в шляпном магазине на Кайзерштрассе (самая шикарная улица города), имя ее Адельхайд, но друзья зовут ее просто Ада. Пошла она сегодня гулять со своей подружкой, которая работает в том же магазине, а кавалеры их очень приличные молодые люди: один служит в банке Вейлера, а другой – приказчик в большом модном магазине. Они решили воспользоваться воскресным днем и условились пообедать в харчевне “Щука”, откуда открывается очаровательный вид на Рейн, а обратно вернуться на пароходике.
Вся компания уже сидела за столом, когда подошли Ада с Кристофом. Ада тут же устроила друзьям бурную сцену, она упрекала их за подлое предательство и представила им Кристофа как своего спасителя. Но они пропустили мимо ушей ее сетования. Оказалось, что оба кавалера знают Кристофа – банковский служащий понаслышке, а приказчик даже помнил кое-что из его произведений (и тут же из вежливости промурлыкал несколько тактов). Их подчеркнутое уважение к Кристофу произвело сильное впечатление на Аду и еще более сильное на Мирру, Адину подружку (в действительности ее звали Ганси, или Иоганна); это была брюнетка с раскосыми глазами, выпуклым лбом, с гладко зачесанными волосами, чем-то неуловимо похожая на китаяночку; все ее подвижное личико с золотисто-смуглым оттенком кожи, – личико, в котором было что-то козье, – отличалось своеобразным очарованием. Мирра начала явно кокетничать с господином Hof Musikus'ом. Все упрашивали Кристофа сделать им честь откушать с ними.
Впервые в жизни Кристоф попал на такую пирушку; оба кавалера наперебой старались ему услужить, а обе дамы – покорить гостя и, как полагается добрым приятельницам, отбить его у подружки. Обе заигрывали с Кристофом. Мирра, церемонно улыбаясь и прикрыв веками глаза, касалась под столом его ноги. Дерзкая Ада действовала открыто, пуская в ход все свои прелести – красивые глаза, красиво очерченные губы. Это грубоватое кокетство смущало и волновало Кристофа. Бойкие девушки являли приятный контраст с надутыми физиономиями Фогелей. Мирра его заинтересовала – сразу было заметно, что она умнее Ады, но ее заискивающие манеры и двусмысленная улыбка и привлекали Кристофа и отталкивали. Мирра не могла соперничать с Адой, от которой исходил могучий ток жизни, суливший наслаждения, и отлично это понимала. Увидев, что ее попытки не увенчались успехом. Мирра разом прекратила игру и теперь сидела с загадочной улыбкой, в надежде, что придет и ее час. Восторжествовав над своей соперницей, Ада отказалась от дальнейших попыток, – кокетничала-то она с Кристофом, желая досадить подруге, а теперь, когда одержала над ней верх, сразу успокоилась. Но все же игра захватила и ее. В глазах Кристофа она читала страсть, и в ней самой загоралась страсть. Вдруг Ада замолчала, оставила свое надоедливое и грубоватое заигрывание; они без слов смотрели друг на друга, ощущая на губах вкус первого беглого поцелуя. Временами они присоединялись к шумному веселью сотрапезников, потом снова замолкали и украдкой переглядывались. А к концу обеда даже и глядеть перестали, боясь выдать себя. Поглощенные своими чувствами, они таили свои желания.
