Я был аргонавтом - Евгений Васильевич Шалашов
— Не знаю, не пробовала, — робко ответила сатиресса, принимаясь стрелять глазенками по сторонам.
— Согни-ка руку, — приказал я, а когда сатиресса с непониманием посмотрела на меня, добавил. — Покажи капитану, насколько ты сильна.
— Присядь, — попросила барышня.
Я думал, что девушка с рожками сейчас продемонстрирует нам свои бицепсы, но послушно присел. Усевшись на подставленные ладони, словно на стул, а Аглавра, подняв меня над головой на двух вытянутых руках, убрала правую, и держала одной левой.
— Вот так? — поинтересовалась сатиресса.
— Ага, — отозвался я, посматривая на изумленных аргонавтов с высоты, немного побаиваясь, чтобы меня не уронили на рога. — Молодец. Но лучше поставь на место, откуда взяла.
На Ясона демонстрация силы произвела впечатление, и он принял решение:
— Если жопой перед мужчинами не станет вилять, то берем.
— А когда ей вилять-то? — вступился Тесей. — Целый день на скамье, надо веслом работать, а вечером уже ничего не захочет, только спать.
— Станешь вилять задницей перед мужиками? — строго спросил я.
— Еще чего, — гордо вскинула рожки сатиресса.
А глазенки-то продолжали шнырять по сторонам. Вон, уже и бояться перестала. У меня закралось сомнение о подробностях ее бегства – дескать, сатиры покушались на невинность, да и загнали. А если она сама их гоняла?
Значит, с капитаном вопрос о новом гребце решил, теперь бы следовало представить рогатую девушку нашему дружному коллективу, но коллектив, увы, не в той форме, чтобы порадоваться. Это что получается, третий день сволочи пьют, не перебор ли?
Так, а куда мне сатирессу-то теперь деть? Отыскать какого-нибудь слугу, типа дворецкого, отвечающего за размещение гостей, но слуги уже тоже чуть тепленькие. Увидят рога и копыта, определят на постой в хлев, к овцам. Или баранам. О, а тут, в одиночестве сидит грустный Гилас. Очень кстати. Пусть знакомится, вводит в курс дела.
— Гилас?
— А? — вытаращил на меня глаза царевич.
Что это с парнем? Уж не пьян ли?
— А где Геракл?
— У…
Все ясно. Геракл куда-то ушел, скорее всего по служанкам, а может и по порядочным женщинам, а парня бросил.
— Я тебе нового напарника привел, вернее - напарницу, зовут Аглаврой. Если обидишь – я с тебя шкуру спущу, и Орфею отдам, чтобы кифару отделал.
— Ага.
Да что же такое? Отвечает односложно. Точно, пьян. Как хорошо, что в древнем мире не привлекают к уголовной ответственности за вовлечение малолетних в пьянство. Но так даже и лучше — скорее адаптируется.
— Саймон, ты иди, госпожа заждалась, — лукаво сказала Аглавра, плюхаясь на соседнее с царевичем дриопов ложе.
Что ж, я и ушел. А теперь мы с Артемидой стоим и слушаем сумбурный рассказ Гиласа о том, как он, вместо ложа, очнулся на сене, а рядом — о ужас, спит коза.
— Я не коза, — донеслось из сена. — Я Аглавра, дочь Силена.
— Того самого?— обомлел Гилас.
— А есть другой? — пробурчала сатиресса, поворачиваясь на спину усаживаясь на колючей постели.
— Ух ты, как здорово! — восхищенно воскликнул юнец, усаживаясь рядом. — А правда, что твой отец все на свете знает? Расскажи.
Аглавра беспомощно посмотрела на Артемиду, ожидая совета, но я, ухватив богиню под локоток, потащил ее подальше отсюда. Похоже, эти ребята споются.
[1] Александр Кондратьев. Жалоба сатирессы
[2] Диссертации есть, включая мою собственную. Но кто их читает, эти диссертации?
[3] Не Орфей. Юрий Гущин
Глава двадцать шестая. Прямой удар
Женщину-козу, прошу прощения — сатирессу, Ясон усадил рядом с Гиласом. А я, хотя и рассчитывал занять место рядом с супругой, но был перемещен на скамью покойных Бореадов. А все из-за нашего аэда, задававшего ритм гребцам, но редко бравшего в руки весло. А музыкантов (не всех, а талантливых!), как и детей, а также кошек, нужно беречь. Вот их и берегут, даже балуют. Орфей, как блуждающая звезда пересаживался с одного места, на другое, отыскивая место, наиболее пригодное для своей музы, посидев, наверное, рядом со всеми аргонавтами, а нынче он прочно обосновался на одной скамье с Артемидой. Я, разумеется, присматриваю за аэдом — тот еще ловелас был, пока не встретился с Эвридикой, но музыкант покамест пребывает в рамках приличий.
Артемида сидит теперь не справа, напротив, но чуть подальше, ближе к корме. Или это я ближе к носу?
Зато теперь можно любоваться чудным профилем своей богини, а вместо могучей спины Геракла, занимавшей половину горизонта, взгляд упирался в иные спины — тощую Гиласа и мускулистую сатирессы. Голову барышни прикрывала широкополая шляпа, а если не опускать глаза вниз, так ничего особенного — обычный гребец.
Разумеется, юнец, обрадованный появлению нового слушателя, сразу же принялся ездить Аглавре по ушам. Он уже успел рассказать, как вместе с Гераклом ходил ловить какую-то лань, но та убежала.
— Хочешь, я тебе расскажу, как Геракл с циклопами дрался? И как я ему помогал биться? — с надеждой спросил Гилас.
— Хочу, только потом расскажешь, когда на сушу сойдем, — дипломатично отозвалась сатиресса, старательно налегая на весло. Как и любой новичок — сам таким был, она тратит слишком много сил. Но у девки силенок достаточно, пусть себе налегает. Со временем приноровится.
— А чего не сейчас-то? — огорчился юнец.
— У нас говорят: про кентавра речь, так и он навстречь, — сказала Аглавра. — Море кругом, а если нас его хозяин услышит?
Отчего-то принято считать сатиров существами недалекими, даже глупыми. Сам с сатирами ни разу не сталкивался, но готов поверить, особенно, если о том говорит сама владычица лесов и покровительница зверей. А кто лучше богини охоты знает обитателей леса? Имеются, разумеется, исключения, вроде Силена — провидца и советчика Диониса (если только старый сатир трезв), а дочка, видимо, пошла в отца.
В море о подвиге Геракла, из-за которого самому Зевсу пришлось проснуться, тратить бесценные молнии, лучше не вспоминать. И Посейдон, должно быть, до сих пор зол — не часто боги огребает от простых смертных, пусть и полубогов. Да и циклопы, как ни крути, любимые дети. Вроде, барашка мы в
