Будни самогонщика Гоши - 2. Мир и нир - Анатолий Евгеньевич Матвиенко
Он тоже исчез.
А я взобрался на тяжело дышащего кхара и двинул домой. Теперь уже шагом, не галопом.
Хотелось, наконец, обнять маму и Мюи с детьми… и одновременно не видеть, во что сволочи превратили Кирах. Не подожгли только старый глейский замок и недостроенный каменный. Все остальное обратилось в золу. А даже если и сохранились обгоревшие стены, балки, перекрытия, их всё равно разбирать. И строить заново: для производства нира, дрожжей, стекла, зеркал. Горели и амбары с зерном, и угольные сараи. Ущерб на сотню либ серебра… И я знаю, кто виноват. Знаю, с кого спросить.
Но пока есть незавершённое и более срочное дело.
Степняки отправились к замку Клая. Чем займутся там или уже занялись – ясно, достаточно посмотреть на сотворённое ими в Кирахе. Поэтому объятия отложились на потом.
В Фиррах я повёл сотню, и добрались мы туда быстро – ещё затемно. Верный Биб принёс прекрасную весть: гады не пробились в замок и разбили шатровый лагерь. Настрогали штурмовых лестниц и приготовились идти на приступ с утра…
Десять воинов и три десятка вооружённых хрымов сумели отбить первый натиск. Без преувеличения – герои!
Монголо-татары не спешили в уверенности, что возьмут глейский замок при свете дня.
Поправочка. До утра ещё дожить надо. А это сложно, когда я здесь, сердитый и не особо гуманный. Третий бой за половину суток, поверьте, расшатывает психику. И с человеколюбием дефицит.
Начали!
Биб снял часовых, их было трое.
Потом арбалетчики расстреляли сидевших у костров и охранявших кхаров. Коровки забеспокоились, но шум был невелик. А вот когда арбалетные болты пронзили стенки шатров, наугад нащупывая жертв, началось…
Я не щадил никого. Передо мной сновали дикари, без малейшей нужды спалившие практически всё, созданное с момента моего переселения в Мульд.
- Биб! Ищи Харабрука!
Каган сам нас нашёл. Под ливнем пуль и болтов он сумел вскочить на кхара и, размахивая саблей, проложил дорогу, втоптав копытами в землю двух воинов Клая.
Я кинулся вслед бегом. Искать быка не было времени. Кхар без седла, на нём долго и быстро не поскачешь, острый хребет пробивает пятую точку до шеи. Да на повороте проще простого слететь.
- Стой, хозяин! Там верьи!
В запале я даже не заметил, как отмахал больше одной меры, вплотную приблизившись к лесополосе Веруна. Харабрук ломанул напролом, через поле, и вогнал кхара в самую гущу деревьев.
- Биб, может, у него какой амулет защитный? Оттого никого не боится?
- Харабрук лежит в тридцати шагах впереди. Душа выпита до капли. Кхар проскакал сквозь рощу, - сообщил мне мой разведчик.
Собственно, и всё. Малая война на юге Мульда закончилась. Последних степняков добивают. Можно подсчитывать потери и пытаться спасти раненых.
На рассвете ма унесла Моиса к Веруну. Младшый сын Айюрра сломал ему ножку. Божок, конечно, вылечит. Но каков мерзавец – воевать с грудными детьми!
Домашние наперебой обсуждали смелость Насти, бросавшейся на захватчиков с голыми руками. А когда нашла пистолет, застрелила их предводителя.
Кто теперь у маркглея старший сын-наследник? А нет у Айюрра сыновей. Вообще!
Смерть двоих из них и проклятого степного кагана ни в какой мере не искупят мои утраты.
Погиб Пахол. Дикари не пощадили хромого калеку, зарубили. Он в последний момент пытался закрыть голову руками, ему отсекли его золотые руки. Потом и голову.
Погибли мастера и толковые рабочие. Новых учить – время, время… которого всегда мало. Да и людей искренне жаль.
Из трофеев… Ну, кхары. Много оружия, большей частью второсортного.
Скверно, что погибли купцы – шестеро, отношения с торговой гильдией Мармерриха осложнены до крайности. Оставшиеся в живых имели наглость требовать возмещения убытков.
Я толковал с ними, а рядом ещё дымились остатки «логистического центра». Разговор шёл на повышенных тонах, когда меня отозвала Настя. К ней присоединилась Сая.
- Гош! Видишь того толстого? Самого наглого? Когда мы сидели в вашей спальне, тот зашёл вместе с сыном марглея и показал на Мюи, сказал, что она – твоя жена, и у неё твои дети.
- Нападение внутри замка устроили люди, пришедшие сюда с купцами, - добавила Сая. – Они вырезали нашу охрану. Я едва успела убежать, когда те запирали ворота.
- Дождётся он у меня компенсации… Нираг! Бегом ко мне!
Уставший после ночи без сна и двух боевых акций, мой сотник, тем не менее, кинулся бегом, почуяв серьёзное. Я вкратце описал ситуацию.
- Берём всех купеческих?
- До единого. Запереть их негде. Сгоняйте в круг на лугу и держите. Срочно отправь человека в город и зови судью с Камнем. В бою мы убивали направо и налево. Сейчас – только по суду и по закону. А вот того жирного купца – давай ко мне. Надо посмотреть в развалинах – остались ли кандалы.
Потолковав с ним по душам, едва не отправив его душу к Моуи, я вдруг почувствовал как проголодался. Но миновали те времена, когда просто спускался в обеденный зал, лакеи тащили мне выпить и закусить, мама обеспечивала полезность и разнообразие блюд… Прислуживавшие мне за столом сейчас лежат вперемешку с обугленными брёвнами и ждут священника, чтоб прочёл молитву и зажёг погребальный огонь. Ма спасла одного из поваров, но он настолько напуган, что не отличит мясо от овощей. Сама оказывает помощь нашим воинам, пострадавшим в ночных схватках за Кирах. Не погиб никто, тут повезло, но раненых хватает. А заражение даже от пустячного пореза, тем более – от глубокой рубленой раны, чревато заражением.
Навестив Мюи, занятую детьми, я спустился в кухню и принялся холостяковать. Что делает неженатый мужик, спасающийся от голода? Правильно – жарит. Я разогрел плиту на углях, поставил сковороду. Кинул мелкие ломтики свиного сала, нарезал колечки лука, куски свинины, картошки. Стоял, перемешивая на сковородке, и напряжённо думал, что предпринять в первую очередь.
На запах пришла Настя, втягивая воздух носом словно гончая.
- От жареного лука у всех в замке слюни текут.
Я перевернул холостяцкую смесь, посолил и принялся заливать в неё яйца.
- Тут на всю семью хватит. На шестерых. Вот только укропа добавлю. Будешь?
Она взяла укроп, ополоснула, отделила стебли. Приготовила мелкие веточки. Когда отдавала мне, наши руки на миг соприкоснулись.
- Георгий! А той жизни, которую ты мне стёр, мы вообще не были близки?
- Раз позволила сводить тебя в кино в гарнизонный кинотеатр.