Санин Евгений - Белый гонец
Стас готов был говорить теперь без конца, но уже и этого было достаточно.
- Надо же! – подивились люди и, перебивая друг друга, загомонили:
- А мы чем хуже?
- Крестный ход, говоришь?
- А что, если и нам обойти с иконой Покровку?
- Правильно! Что наши предки – глупей нас, что ли, были?
Даже дядя Андрей и тот вдруг встал и крикнул:
- Надо бить во все колокола!
- Прямо сейчас? – с готовностью поднялась Лена.
- Подожди! – остановил ее отец Михаил.- Успеешь еще поработать… во время Крестного хода! – Он посмотрел на Стаса и одобрительно сказал: - Идея, действительно, хороша. Я бы даже сказал, единственно правильная идея! Поэтому объявляю всем сейчас, и другим передайте: после праздничной службы на Успенье Пресвятой Богородицы состоится молебен и Крестный ход!
Собрание наконец было закончено.
На выходе все пожимали руку Стасу, как взрослому.
- Ну что, - довольно сказал тот, оставшись наедине с Леной. – Давай опять прогуляемся? На этот раз по самой длинной в Покровке дороге!
- Ой, Стасик, да я бы с радостью! – вздохнула та и умоляюще взглянула на Стаса: - Но давай лучше пойдем к нам домой и по самой короткой дорожке. Ведь тебе с Ванькой поговорить надо. Он тебя так ждет, так ждет! Помириться хочет…
Глава вторая
Общая тайна
1
Всех объединила эта великая общая тайна…
А Мономах тем временем рассылал все новых и новых гонцов с приказами ковать оружие, готовить к скорому отплытию ладьи, собирать обозы. Едва не падая от усталости, он сам успевал следить за всем, вникая во всякую мелочь, которая могла обернуться большой бедой во время такого похода.
Словно волны от ветра на озере, далеко расходилось после тех приказов по всей Руси множество ратных дел.
В кузницах, отложив мирные работы по изготовлению плугов, борон и кос и уж тем более новых серпов, взялись за наконечники стрел и копий, боевые топоры и кольчуги.
Плотники день и ночь пропадали возле стругов, готовя поставить их на воду, как только сойдет с Днепра лед.
Торговцы съестным, под наблюдением княжеских людей, отбирали лучшие продукты, чтобы войско за все время столь дальнего и долгого похода не нуждалось ни в чем.
Особенно жарко было в Переяславле. Именно сюда стекались дружины со всех княжеств.
Вспомнив еще в Киеве про свою встречу с Сувором, Мономах без труда договорился со Святополком собрать крупный отряд из отборных пешцев и по-новому, как настоящих ратников, вооружить большими щитами, обитыми железом, а также боевыми топорами и копьями…
И помчались тиуны во все веси в поисках крепких и сильных мужчин.
И вот что удивительно было им – здесь, повсюду, как будто уже ведали о цели их приезда. Не встречали их, как врагов, почти что, как половцев. А впервые, даже наоборот, словно радовались им. И женщины не голосили, как всегда, провожая мужчин. А те, хоть и время было самое неподходящее для того, чтобы оставлять пашни, собирались в поход, не споря, не возмущаясь.
По привычке они прихватывали с собой рабочие топоры и вилы, но тиуны останавливали их, говоря:
- Ничего не надо с собой брать! Там все дадут!
- Что дадут-то?
- А все!
По двое, по трое, смерды, вливаясь в пригороды Переяславля, сколачивались в отряды, привлекавшие особое внимание Мономаха.
Заметив однажды в одном из них Сувора, князь кивнул ему, как давнему знакомому, и спросил:
- Сам пришел или привели?
- Привели! А если б и не привели, то сам бы пожаловал! Ведь на такое дело идем… - Мономах строго взглянул на смерда, но тот понимающе улыбнулся и громко сказал: - Корсунь брать!
Почти та же картина повторилась и в кузнице, где князь накоротке побеседовал с Онфимом и Милушиным мужем. На строгий вопрос Мономаха, успеют ли те в срок выполнить весь заказ, они сразу же поспешили успокоить князя:
- Все сделаем! Еще и нам останется! Вон для себя уже кое-что изготовили!
- Что, тоже с нами пойдете? – услышав такое от двух богатырей, потеплел голосом князь.
- Конечно, если возьмешь!
Мономах со знанием дела подержал в руках два меча, которые были намного тяжелей остальных, смерил взглядом увесистые наконечники копий, топоры и только головой покачал:
- Да как же таких богатырей с собою не взять!
- Так ведь не прогулку идем! – густым басом заметил могучий Милушин муж.
А Онфим, мало чем уступавший ему в росте и стати, с заговорщицкой улыбкой добавил:
- Вдруг корсунцы на лошадях вылазки из своего града делать будут! Враз на такие копья поднимем! И мечами потом посечем!
Странное дело – не только Сувор и Онфим с Милушиным мужем, - вся Русь, догадываясь чутьем, куда готовится идти объединенное русское войско, словно сговорившись, молчала о главном. Правда, никто, кроме князей и ближайших к ним людей, не знал точной правды. Но, в то же время, ее чувствовали все.
Русских людей как бы объединила эта великая общая тайна. Давно уже, со времен усобиц, пожалуй, не была такой единой вся Русь!
Конечно, не обходилось без споров и обычных, как бывает в таких случаях, догадок. Но все это делалось тихо, украдкой, так, чтобы ни болтливая сорока, ни случайный порыв восточного ветра не унес в сторону Степи их слова…
Как жарко ни спорили, но, в конце концов, сходились на одном. Это Мономах уговорил Святополка пойти на Степь. Почему? Так всем известно, что переяславльский князь не любит завоевательных войн. А как иначе назвать ратный поход на Корсунь? Два раза только ходил он за пределы русских земель, и то по приказу своего дяди – Святослава Ярославича. Но одно дело старший Ярославич, и совсем другое - Святополк. Этот никак не мог приказать Мономаху пойти на Корсунь. Во-первых, потому что только числился Великим князем. А, во-вторых, побоялся бы сталкиваться с градом, который являлся собственностью Византии. Это было куда опасней, чем выступить на Степь. Мало того, что сама Византия могла выступить за Корсунь, но еще и подняла бы за собой половцев.
Так что, как ни крути, а получается только одно – тсс-сс – Степь.
Были, правда, и такие, которые поверили военной хитрости Мономаха про Корсунь. И у них тоже была на то своя правда. Доказывали это желанием Святополка, который собрался поживиться за счет этого богатого города… Тем, что Великий князь хочет добыть себе чести…
С ними и не спорили. И пусть говорят! Может, лишний раз дойдет этот слух до половца. Беспечнее будет!
Поговорив, все снова принимались за работу.
Если писцы и гонцы с ног валились, то каково же было тогда кузнецам, кожемякам, оружейникам, плотникам… А воинам? Особенно пешцам, которых бывалые дружинники до седьмого пота учили владеть оружием – луком со стрелами, боевыми топорами, при этом главный упор делая на отражение копьями набега всадников… Да не абы как. А разом, с силой, по команде…
Сами же дружинники учились биться кривыми саблями, которыми в конном бою со степняками удобнее было действовать, чем обычным прямым русским мечом. Это тоже было новшество, которое, переняв у половцев, ввел в вооружение сначала своей переяславльской дружины, а теперь – и всей русской рати Мономах.
Так прошел месяц.
С одной стороны, небольшой, вроде бы срок. Снега и то не везде успели еще стаять. Серели грязными шапками в низинах да по лесам. И земля была местами - сырою и вязкою.
А с другой – стрела к стреле, копье к копью, воин к воину, всего за месяц объединенное русское войско съехалось в Переяславль, снарядилось, подготовилось и готово было выступить в дальний поход…
И, наконец, выступило!
2
Все ждали днепровских порогов…
Ранним утром открылись Епископские ворота Переяславля. Провожать князя с дружиной и пешцами высыпал весь город.
Празднично звенели колокола.
Священники вынесли крест, мимо которого - дружина за дружиной, отряд за отрядом - ехали и шли русские воины.
Сам Владыко благословлял идущую мимо него рать на благое дело во имя всей Руси.
Долго еще сопровождал церковный клир уходящих по Киевской дороге ратников. И казалось тогда многим, что этот великий поход на Степь начинался Крестным ходом.
Дойдя до Днепра, течение которого только-только очистилось ото льда, пешцы под командованием сотских и тысяцких взошли на ладьи. И – они по воде, а конные дружины, под стягами, берегом - объединенное войско Руси двинулось в долгий путь.
Впервые почти за двести лет, со времен походов Олега и Игоря на Константинополь, шли так русичи.
Хотя предосторожности ради, на многие десятки верст вперед были высланы боевые дозоры, копья, мечи и щиты Мономах приказал в обоз не сдавать.
Опасаясь внезапной атаки больших сил половцев прямо на берегу Днепра, на всякий случай, все были при оружии.
