Стихи пацанов. О чести и дружбе - Пушкин Александр Сергеевич

Золотая посредственность

Мудрец Гораций воспевалСвою посредственность златую:Он в ней и мудрость полагалИ к счастию стезю прямую.С тех пор наш изменился свет,И как сознаться в том ни больно:Златой посредственности – нет,Людей посредственных – довольно.1859

Бессонница

В тоске бессонницы, средь тишины ночной,Как раздражителен часов докучный бой!Как молотом кузнец стучит по наковальной,Так каждый их удар, тяжелый и печальный,По сердцу моему однообразно бьет,И с каждым боем всё тоска моя растет.Часы, «глагол времен, металла звон» надгробный,Чего вы от меня с настойчивостью злобнойХотите? дайте мне забыться. Я устал.Кукушки вдоволь я намеков насчитал.Я знаю и без вас, что время мимолетно;Безостановочно оно, бесповоротно!Тем лучше! и кому, в ком здравый разум есть,Охота бы пришла жизнь сызнова прочесть?Но, скучные часы моей бессонной пытки,В движениях своих куда как вы не прытки!.И, словно гирями крыло обременя,Вы тащитесь по мне, царапая меня.И сколько диких дум, бессмысленных, несвязных,Чудовищных картин, видений безобразных, –То вынырнув из тьмы, то погружаясь в тьму, –Мерещится глазам и грезится уму!Грудь давит темный страх и бешеная злоба,Когда змеи ночной бездонная утробаЗа часом час начнет прожорливо глотать,А сна на жаркий одр не сходит благодать.Тоска бессонницы, ты мне давно знакома;Но всё мне невтерпеж твой гнет, твоя истома,Как будто в первый раз мне изменяет сон,И крепко-накрепко был застрахован он;Как будто по ночам бессонным не в привычкуТомительных часов мне слушать перекличку;Как будто я и впрямь на всероссийский ладСпать богатырским сном всегда и всюду рад,И только головой подушку чуть пригрею –Уж с Храповицким речь затягивать умею.1862 (?)

Обыкновенная история

Мудрец или лентяй, иль просто добрый малый,Но книгу жизни он с вниманьем не читал,Хоть долго при себе ее он продержал.Он перелистывал ее рукою вялой,Он мимо пропускал мудреные главы,Головоломные для слабой головы;Он равнодушен был к ее загадкам темным,Которые она некстати иль под стать,Как сфинкс, передает читателям нескромным,Узнать желающим, чего не можно знать;Не подводил в итог гадательных их чисел,Пытливого ума не чувствовал тоски;Нет, этот виноград ему всегда был кисел,Он не протягивал к нему своей руки.Простая жизнь его простую быль вмещает:Тянул он данную природой канитель,Жил, не заботившись проведать жизни цель,И умер, не узнав, зачем он умирает.между 1873 и 1875

Вильгельм Кюхельбекер

(1800–1844)

‹…›

Не знаю, друг Пушкин, дошло ли до тебя да и дойдет ли письмо, которое писал я к тебе в августе; а между тем берусь опять за перо, чтобы поговорить с тобою хоть заочно. В иное время я, быть может, выждал бы твоего ответа; но есть в жизни такие минуты, когда мы всего надеемся, когда опасения не находят дороги в душу нашу.

Из письма В.К. Кюхельбекера А.С. Пушкину

Надгробие

Сажень земли мое стяжанье,Мне отведен смиренный дом:Здесь спят надежда и желанье,Окован страх железным сном,Заснули горесть и веселье, –Безмолвно всё в подземной келье.И я когда-то знал печали,И я был счастлив и скорбел,Любовью перси трепетали,Уста смеялись, взор светлел;Но взор и сердце охладели:Растут над мертвым пеплом ели.И уж никто моей гробницыИз милых мне не посетит;Их не разбудит блеск денницы:Их прах в сырой земле зарыт;А разве путник утружденныйВзор бросит на мой гроб забвенный.А разве сладостной весною,Гонясь за пестрым мотыльком,Дитя бессильною рукоюСтолкнет мой каменный шелом,Покатит, взглянет и оставитИ в даль беспечный бег направит.1815

К Пушкину и Дельвигу

Из Царского Села

Нагнулись надо мной родимых вязов своды,Прохлада тихая развесистых берез!Здесь нам знакомый луг; вот роща, вот утес,На верх которого сыны младой свободы,Питомцы, баловни и Феба и Природы,Бывало, мы рвались сквозь густоту древесИ слабым ровный путь с презреньем оставляли!О время сладкое, где я не знал печали!Ужель навеки мир души моей исчезИ бросили меня воздушные мечтанья?Я радость нахожу в одном воспоминанье,Глаза полны невольных слез!Увы, они прошли, мое весенни годы!Но не хочу тужить: я снова, снова здесь!Стою над озером, и зеркальные водыМне кажут холм, лесок, и мост, и берег весь,И чистую лазурь безоблачных небес!Здесь часто я сидел в полуночном мерцанье,И надо мной луна катилася в молчанье!Здесь мирные места, где возвышенных муз,Небесный пламень их и радости святые,Порыв к великому, любовь к добру впервыеУзнали мы и где наш тройственный союз,Союз младых певцов, и чистый и священный,Волшебным навыком, судьбою заключенный,Был дружбой утвержден!И будет он для нас до гроба незабвен!Ни радость, ни страданье,Ни нега, ни корысть, ни почестей исканье –Ничто души моей от вас не удалит!И в песнях сладостных и в славе состязаньеДрузей-соперников тесней соединит!Зачем же нет вас здесь, избранники харит? –Тебя, о Дельвиг мой, поэт, мудрец ленивый,Беспечный и в своей беспечности счастливый?Тебя, мой огненный, чувствительный певецЛюбви и доброго Руслана,Тебя, на чьем челе предвижу я венецАрьоста и Парни, Петрарки и Баяна?О други! почему не с вами я брожу?Зачем не говорю, не спорю здесь я с вами,Не с вами с башни сей на пышный сад гляжу?Или, сплетясь руками,Зачем не вместе мы внимаем шуму вод,Биющих искрами и пеною о камень?Не вместе смотрим здесь на солнечный восход,На потухающий на крае неба пламень?Мне здесь и с вами все явилось бы мечтой,Несвязным, смутным сновиденьем,Все, все, что встретил я, простясь с уединеньем,Все, что мне ясность, и покой,И тишину души младенческой отъялоИ сердце мне так больно растерзало!При вас, товарищи, моя утихнет кровь.И я в родной стране забуду на мгновеньеЗаботы, и тоску, и скуку, и волненье,Забуду, может быть, и самую любовь!1818