По невидимым следам - Матвей Наумович Медведев
И вот этот-то человек, уйдя, как всегда, на работу, не вернулся домой…
Об исчезновении Кочергина сообщили в милицию. Может быть, Кочергин попал под машину? Или ему стало плохо на улице? Всякое ведь случается в жизни. Но ни в одной из больниц Кочергина не оказалось. Не нашли его и в моргах. Тщательно перелистали все сводки происшествий, но и из них тоже ничего не узнали о судьбе пропавшего. Навели справки у родственников, знакомых. Нет, ни к кому из них Сергей не заходил, ни у кого не ночевал.
Пропал человек. Словно в воду канул.
Заявление о том, что Сергей Кочергин не вернулся домой, было сделано 9 февраля, а через три дня — 12 февраля — из канализационного люка на дворе завода извлекли что-то похожее на человеческую кость.
Дали знать милиции. Из милиции, в свою очередь, позвонили в районную прокуратуру. Там в этот день дежурным следователем была Федосеева.
— Скажите на заводе, что я немедленно буду, — ответила она, выслушав сообщение о находке в люке.
Фамилия следователя обычно никому ни о чем не говорит. Знают народного судью. Знают прокурора, адвоката. Слушают их речи на процессах. Аплодируют им. А кому известен следователь? Может быть, лишь тем, кому приходится иметь с ним дело, да и то, как правило, помимо своего желания.
Если говорить о Федосеевой, то ее фамилия в ту пору была неизвестной даже для большинства юридических работников, и главным образом потому, что стаж ее следовательской работы исчислялся всего несколькими годами. Ей нельзя было отказать в хватке при расследовании дел, но особенной сложности ее прежние дела не представляли. Близко знавшие Федосееву утверждали, что у нее много напористости, энергии, и это было действительно так.
Совсем юной девчонкой приехала она с берегов Волги в Ленинград. Это было спустя несколько лет после окончания Великой Отечественной войны, которая оставила ее без отца — он погиб на фронте. Семья была большой — семеро детей. Нина — старшая. «Что ж, доченька, поезжай, если задумала, в Ленинград, — сказала ей мать. — И тебе, надо думать, будет хорошо, и нам облегчение». Нина размышляла недолго. Взяла билет, положила в чемоданчик кое-какие необходимые вещички — и отправилась в путь.
Быстро промелькнула дорога, и вот уже поезд подкатил к перрону Московского вокзала. Нина вышла на площадь. Никто ее в Ленинграде не ждал, никто не встречал. Никаких особенных планов на будущее у девушки не было. Поступить бы куда-нибудь на работу да найти жилье — вот пока и все ее скромные планы. В городской прокуратуре требовалась истопница, и Федосеева предложила свои услуги. Там же, в одной из комнат прокуратуры, и поселилась. Кроме нее здесь жили еще две уборщицы.
По утрам Федосеева пилила и колола в подвале дрова, а потом разносила их по всем шести этажам. Тяжелая работа не смущала ее. Еще у себя дома, на Волге, она привыкла к физическому труду. Но не вечно же возиться с дровами, печками и вьюшками. Федосеевой хотелось получить образование, стать педагогом или юристом.
Последнее, пожалуй, больше всего привлекало ее. Появляясь с вязанками дров в кабинетах, где работали следователи, прокуроры и их помощники, наблюдай за ними, она все сильнее проникалась желанием стать такой же, как они.
Не знаем, догадались ли в прокуратуре о том, что молоденькая истопница стремится к знаниям, обратили ли внимание на то, что, едва лишь выпадет свободная минута, она садится за книжку, только через некоторое время ей предложили перейти на работу в канцелярию. Потом ее взяли в секретари уголовно-судебного отдела. Она поступила в вечернюю школу, а затем на юридический факультет Ленинградского университета. Окончив его в 1963 году, она получила звание юриста 3-го класса и стала следователем районной прокуратуры.
Почему мы решили рассказать подробно о Федосеевой? Потому что под влиянием некоторых книг и кинофильмов кое у кого складывается не совсем правильное представление о следователе. В их понятии следователь — это некое отрешенное от всего существо, проявляющее криминалистические способности чуть ли не с младенческих лет. Он обычно угрюм, сосредоточен, непрерывно курит и подолгу, сдвинув брови, стоит у окна, за которым синеют вечерние сумерки: так он размышляет. Конечно, размышлять следователю приходится много, в этом, в известной степени, и заключается его работа, но подолгу стоять, глядя в окно, у следователя просто нет времени. Ведь ему приходится расследовать одновременно несколько дел. Что же касается того, как становятся следователями, то происходит это по-разному. Нина Васильевна Федосеева, к примеру, стала следователем по призванию. Причем, надо заметить, ее путь к следовательскому столу в нашей стране отнюдь не является каким-то исключением.
Но вернемся к рассказу о загадочном исчезновении гальваника Кочергина.
Когда Федосеева приехала на завод, там уже находились сотрудники уголовного розыска.
— Вот, Нина Васильевна, — обратился к ней один из них, — поглядите что нашли. Человеческая кость!
— Сколько люков исследовали?
— Пока один.
— Надо проверить и все остальные.
Кто только не помогает следователю в случае необходимости! Если происшествие связано с рекой, прибегают к услугам водолазов. Если надо осмотреть карниз на последнем этаже или крышу дома, вызывают пожарных с их длинными лестницами.
А здесь требовалось проверить, нет ли еще чего в люках. Это тоже дело пожарных: у них для этого есть багры и черпаки.
Вызванные на завод пожарные начали проверять люк за люком. Поиски велись главным образом возле гальванического участка, который расположен вдали от остальных цехов. На этом конце двора пустынно и малоосвещенно.
Когда стемнело, пришлось протянуть сюда провода, зажечь переносные лампы. Двор осветился, как при киносъемке.
— Нет, Нина Васильевна, больше ничего не обнаруживается, — говорили пожарные.
Но Федосеева чувствовала, что поиски прекращать нельзя.
И действительно, когда казалось, что уже больше ничего не удастся найти, что-то забелело в черпаке. Федосеева нагнулась и увидела: опять человеческие кости!
Всего было найдено девять небольших костей и довольно значительное количество мелких осколков. Но можно ли восстановить по ним скелет человека и доказать, что они принадлежат именно Кочергину? Присутствовавший при поисках судебно-медицинский эксперт лишь покачал головой: «К сожалению, этого мы сделать не сможем — слишком мало данных». Тогда Федосеева сказала: «В таком случае продолжим поиски».
И снова, сменяя друг друга, пожарные принялись шарить в люках черпаками и «кошками». Шел уже шестой час поисков. Ушла с завода вечерняя смена, погасли огни в цехах, а Федосеева не отходила от люков.
Нет, Федосеева не зря проявила такой интерес к подземным колодцам. Первые смутные предположения не обманули ее.
