Хроники особого отдела — 2 - Александр Игнатьев
«11 января 1980 года, пребывая в кругу семьи, мистер Киссенджер позволил себе выпить немного больше обычного.
Находясь среди близких и еще не до конца отдохнув после длительного отпуска в труднопроходимых местах Кампучии, он рассказывал о своих приключениях, закончив повествование следующими словами: «Я передал свою смерть очень известному человеку, как и обещал Камню. Просто хлопнул его по плечу и сообщил о дате. Пусть ждёт. Конечно, я мог бы постучать по торсу кого-то менее достойного, чем этот мальчишка с гитарой, но он толкнул меня. Видимо, судьба. Проверим. Ждать не долго, всего до 8 декабря». (D.W. Grant. "My memories are of the family that sheltered me. Kissengers. What are they like? What am I Like?», 1999 edition, Lynchburg, Virginia.)(5)
Следующая история гласит:
В аэропорту Хитроу, во время встречи группы «Жуки»(The Beatles), произошел анекдотичный случай — американский джентльмен и известный политик Г. Киссенджер споткнулся об оборудование группы и на сочном английском был послан в никуда сопровождавшими Джона Леннона друзьями. После инцидента музыкант остановился, и политик простил хулиганов, пообщавшись с известным певцом» («Record Mirror» - известный музыкальный еженедельный журнал/газета: Paris: ISSN International Centre, 1979. — ISSN 0144 - 5804). (6)
И, наконец:
В 1980 году 8 декабря в подъезде при входе в многоквартирный элитный дом «Дакота» в городе Нью-Йорк был убит пятью выстрелами в упор Джон Леннон. Его убийство — загадка и сегодняшнего дня в том числе. Убийца Марк Дэвид Чепмен — шизофреник, который, по его собственным словам, действовал по образу и подобию главного героя романа «Над пропастью во ржи», но есть еще и теория заговора ЦРУ. Кто знает?
——————
Дагерротип — старая фотография; ранний фотографический процесс, основанный на светочувствительности йодистого серебраЭмпирей — светлое небо, сотворенное в первый день; в античной натурфилософии одна из верхних частей неба, наполненная огнём.Пища! Господин мой северный Индра принес мне еды. Сегодня праздник для Астинь (Богиня Утренней зари) (санскрит)Твоя еда – растения. Твоей любви больше нет. Но я твой господин! (санскрит)Д.У. Грант. "Мои воспоминания о семье, которая приютила меня. Киссенджеры. Какие они? Какой я?", издание 1999 года, Линчбург, Вирджиния.Газета Рекорд Миррор ; с 1982 года глянцевый журнал
Глава 32
Хроники Особого отдела — 2.
Глава 4.9. Кто на что способен.
Среди хаоса камней древнего храма замер отец Василий. Он не мог двинуться - ноги были не в состоянии сделать ни шагу. Будто приклеили их к каменным резным плитам,выстилающим черный пол огромного помещения. Застывший взгляд смотрел в одну точку. А перед ним на белоснежном постаменте пульсировало алое Нечто, которое, несомненно, было живым.
Живым, хищным… и голодным.
Короткие цепкие прозрачные щупальца-пальцы качались над полом: вперед-назад. Настойчиво. Снова и снова. Было в этом неотступном упорном движении что-то запредельно жуткое. Словно щупальца обладали зрением… Словно чуяли. Словно могли по запаху взять след только что утащенной от него добычи.
Непершин не сомневался, что это существо очень скоро обнаружит не только следы убежавших из старого храма, но и оставшихся... и тогда…
Через какое-то время (какое?.. он не смог бы сказать даже под пыткой), показавшееся вечностью, он перевел взгляд на второе не менее кошмарное существо — на Яна.
Последний не двигался. Небрежно положив руку на статую совокупляющихся чудовищ, он будто чего-то ждал. Непершину даже показалось, что полковник подмигнул ему и улыбнулся. Улыбнулся… но странной была эта улыбка — при том, что, внезапно толкнув статую, сделал шаг назад. Этот шаг резко изменил положение – Ян загородил Василию Ивановичу обзор и практически оставил Бориса беззащитным — в метре от пульсирующего огнём монстра.
Статуя закачалась, издавая скрежет, а щупальца резко устремились в сторону Кесслера. Тот близоруко заозирался…
«Погибнет фриц-то, Господи!», — мелькнула страшная мысль.
Счет пошел на доли секунды.
Медленно, страшно медленно, пересиливая сковавший его ужас, священник шагнул вперед… Каким упругим и неподатливым вдруг показался воздух… точно прорываешься через кисель… и он увидел, как чудовище с головой и телом человека медленно выбирается из пылающего огнем постамента.
Он оглянулся (еще одна доля секунды!) на удивительно спокойного предателя-полковника и, наконец, понял, что нужно сделать.
Стремительно схватив левой рукой мокрую от пота рубаху Бориса, отец Василий рванул его на себя, а более сильной правой — толкнул в сторону монстра ту самую шатающуюся статую…
Кажется, она тоже падала странно-медленно, будто преодолевая сопротивление воды или желе. Или это так часто бухало сердце, разгоняя по жилам кипящую от адреналина кровь? Так медленно падали тонны этого показавшегося вдруг серым камня. И также по-черепашьи неторопливо уходило с траектории опасности плечо Бориса под ладонью. Еще немного, еще, и…
Каменное изваяние символа вечной любви рухнуло, без звука погрузившись в студнеобразное тело!
Пол сотрясся. Все так же неторопливо, издевательски медленно покатилась прочь каменная голова…
И тут время и мир рывком вернулись в нормальное состояние. Василий Иванович услышал хлюпанье, затем мощные удары щупалец о черные плиты храма и спокойный голос, стоявшего рядом полковника: «Молодец!». В лицо ударило упругой волной воздуха, в нос – дикой вонью. Неведомая нечисть, как и положено, пахла отвратно.
Где-то в глубине здания срывались от мощных сотрясений камни. Огромная масса страшного нечто извивалось и сворачивалось, как змея на крючке, жутко открывая рот на некогда прекрасном лице в безмолвном яростном крике. Создавалось впечатление, что сам храм сейчас рухнет в безумной попытке дотянуться до святотатцев.
Пол под ногами прогнулся, как в муке, и сама земля под ним затряслась и задрожала, словно переживая исполинское землетрясение. Борис упал ничком, сильно ударившись лицом о камни. Это падение вывело историка из ступора, и он нелепо затряс головой.
— Осторожно! — закричал Василий Иванович.
Полковник же, схватив Бориса за руку, резко поднял его с пола и потащил назад, в сырую глубину черного прохода. Отец Василий побежал следом под оглушительный треск и грохот падающих за ними колонн.
Совсем близко от выхода из старого храма Ян оглянулся и показал с трудом переводящих дух друзьям два ярких алых камня:
— Ключи, — пояснил он. — Подарок будет знатный. Кому захочется Вечности, тот придет вновь…
— Да уж, только желательно без нас, — буркнул священник. — Такой судьбы врагу не пожелать.
Ян отвернулся. Борис же задумчиво рассматривал рассвет среди туч.
— Нас-то так за что? — спросил, наконец. На Яна он
