Дядя самых честных правил 9 - Александр "Котобус"
А вот деланные связки для блокирования Талантов я более-менее сумел разобрать. Отбросив питающие контуры и контрольные схемы, получилось вычленить рабочее ядро, оказавшееся компактным и относительно несложным. Решение меня восхитило — в пространстве создавались стоячие волны эфира, сбивающие формирующиеся заклятия. Какой бы силы ни был Талант, вместо того же “молота” выйдет пшик с искрами и дымом. А вот деланную магию эффект не затрагивал, позволяя создавать Знаки и пользоваться ими.
Интересно, масоны знали, что именно спрятано в подземелье? А если да, то против кого они собирались использовать это оружие? Вопросы, сплошные вопросы. Кстати, на Кижа “запрещающее” поле не подействовало бы — по структуре магических потоков он ближе к деланной магии, а не к Талантливой.
— Константин Платонович, — словно почувствовав мой взгляд, Киж повернулся ко мне, — вы в следующий раз берите с собой пороховой пистолет. Не дело это — палашом бросаться!
— При таком напряжении эфира порох взорвался бы раньше, чем я достал пистолет.
— Тогда ножи какие-нибудь, если вам кидаться нравится. Я специально палаш бросил, чтобы вы зарубили колдуна, а не как дротик его использовали.
— Хватит бухтеть, Дмитрий Иванович. Всё же получилось, а победителей не судят.
Киж поджал губы и не ответил. Колдун, после превращения в козлоногую тварь, наступил на палаш и переломил пополам. Вот мертвец и дулся из-за потери любимого клинка. Ничего, отходит он быстро, а я ещё вчера купил ему запасной.
Но замечание всё же было по делу. На такие случаи, когда невозможно применить магию, надо иметь в запасе меры физического воздействия. Я взял себе на заметку придумать что-нибудь компактное и убойное, хоть на один выстрел, без использования пороха.
— Поехали, Дмитрий Иванович, — я бросил на стол салфетку и поднялся, — нас уже заждались во Флоренции. Обещаю, твоим палашом я больше кидаться не буду.
— Очень обяжете, Константин Платонович, — буркнул Киж и залпом допил вино. — Я терпеть не могу менять оружие. Только привыкнешь, только заточку идеальную сделаешь, а его раз — и сломали.
Так он ворчал до самой Флоренции, пока мы не вернулись на виллу.
***
Без меня ничего примечательного не случилось. Таня “выгуляла” Ваську с моим лицом в ресторацию, как и планировалось. Камердинер, после того как я снял с него личину, практически не изменился. Изучать деланную магию не рвался и княжеских замашек не демонстрировал. Но мне показалось, что его жесты и мимика стали немного походить на мои.
— Костя, а тебе записку принесли, — сообщила Таня, — на русском.
— От кого?
— Я сама хотела бы знать, — она выразительно посмотрела на меня, отдавая сложенный листок, запечатанный сургучной печатью. — Какая-нибудь твоя поклонница соскучилась и примчалась из Петербурга?
— Это было бы кстати, — я ответил ей насмешливым взглядом, — можно было бы использовать её для отвлечения инквизиции.
Сломав сургуч, я развернул бумагу и хмыкнул.
— Нет, это мой старый знакомый Серафим Волконский. Забавный молодой человек, мы с ним воевали вместе. Пишет, что проездом во Флоренции, и просит о встрече.
В конце записки была указана гостиница, где остановился Серафим. Я даже вспомнил, что видел её во время поездки — недорогое заведение где-то на краю города. Кажется, у Волконского дела идут не слишком хорошо, раз он живёт в таком месте. Неужели отец лишил его наследства и содержания?
Писать ответ я не стал, вместо этого отправив Кижа. Чтобы тот убедился, что это именно знакомый мне Серафим, и пригласил его к нам на виллу через два дня. Я не хотел специально заставлять его ждать, но у нас с Таней уже был запланирован важный визит на следующий день.
***
Марья Алексевна однажды упоминала, что у неё во Флоренции живут какие-то друзья. Я не придал этому значения, и, как оказалось, зря. Накануне моего отъезда княгиня о них вспомнила и тут же нагрузила меня гостинцами и письмами. И взяла обещание лично посетить их, передать от неё горячий привет, ну и посмотреть, как они живут на чужбине.
Всё бы ничего, но оказалось, что заехать я должен к князю Тараканову и его жене. К той самой супружеской паре, упоминавшейся в Ябедном архиве, которой Елизавета поручила заботу о своей дочери от Разумовского. И что удивительно, Марья Алексевна не знала о таком выверте судьбы!
Я долго сомневался, но всё же решил не рассказывать Тане о сестре. Вопросы престолонаследия — самые кровавые вопросы в мире. Екатерина, насколько я успел её узнать, не потерпит никаких потенциальных претендентов на свой трон. А я слишком дорожу Таней, чтобы подвергать её жизнь дополнительному риску. Так что будет безопаснее, если дочери Елизаветы не будут знать друг о друге. Достаточно и меня одного, хранящего эту тайну. Впрочем, я собирался приглядывать за судьбой воспитанницы Таракановых и в случае необходимости вывезти её в Алеутское княжество.
***
Особняк, где обитали Таракановы, выглядел как небольшой королевский дворец. Изящная архитектура, большой парк вокруг, фонтаны с мраморными статуями и многочисленные вышколенные слуги. Чувствовалось, что здесь живут на широкую ногу и ни в чём себе не отказывают.
Сами Таракановы произвели на меня двойственное впечатление. Людьми они оказались приветливыми и гостеприимными. Но в общении с ними чувствовалось, что они намеренно дистанцируются от всего русского и отзываются о России с некоторым пренебрежением.
Супруги общались со мной только на итальянском, со смехом сообщив, что не помнят родного языка. Забыли за десять лет? Честно говоря, не особо верится. О Марье Алексевне они вспоминали с теплотой и рассыпались в благодарностях за письма и подарки от неё. Но очень сожалели, что княгиня отказалась перебраться к ним поближе, и просили передать, что их предложение всё ещё в силе.
— А вы, Константин Платонович, не вдохновились Флоренцией? — спросила княгиня. — Здесь чудесный климат, гораздо лучше, чем в России.
— Подумайте, — поддержал её князь, — с вашими способностями вы могли бы неплохо здесь устроиться. В отличие от Петербурга, в Тоскане ценят людей за их достоинства, а не связи.
— Тем более вы молоды и могли бы найти достойную невесту среди здешнего высшего общества, — чуть тише сказала княгиня, бросив на Таню скептический взгляд. — Какая-нибудь графиня смогла бы составить вам отличную партию.
На языке вертелся язвительный ответ, но я не успел
