Запах снега - Юрий Павлович Валин

За знаниями охотились. Жаждал одноглазый командир разгадать, что противник затевает, куда нацеливается, что ест, что пьет, о чем думает, куда по нужде ходит, чем сбрую ремонтирует. Там подсмотрели, здесь понюхали, там навоз нашли, здесь следы странные рассмотрели. Фургон проехал, верховые проскакали, обоз непутевый ведро забыл — все знать нужно. И складывалась из этой ерунды картинка сложная, но понятная, особенно если хорошенько умом пораскинуть. Думать Квазимодо умел. Не только сам думал, но и сотоварищей учил. Егеря, само собой, и так ушлые, но одноглазый куда покруче. Цепкие у него мозги. Ёха и тот помалкивал, оценил. Как-то сказал, что из Квазимодо получился бы отличный начальник чапаевской разведки. Что за дарки такие — чапаи, Лит не знал, но понятно, что Ёха одноглазого немыслимой похвалой одарил. Редкий случай, — обычно северянину всё не так, всё неправильно, всё «политически близоруко и контрреволюционно». Набрался же таких ругательств заумных.

Дженни помешивала в котелке, обернулась:

— Продрали глаза? Набери еще дров. На чай не хватит.

— Сейчас принесу. Ты бы легла. Мешок свободен, и согреться и подремать успеешь.

— Я выспалась. Не девочка, — ответила ведьма и принялась развязывать мешочек с черносливом.

Лит принес сухостоя березы-шишницы. Корявые ветви почти не давали дыма. Что днем, что в темноте, старались жечь исключительно их. Лит так привык, что порой казалось, что иного топлива и не бывает. Чудная жизнь на охоте, а привыкаешь к ней. Ко всему привыкаешь: чаще знаками объясняться, чем словами, оружие от сырости и от жара печурки беречь, почти голяком в спальный мешок залазить. Греет мешок, никакого огня не нужно. Интересная вещь, вроде простая, а думаешь, как же без нее можно обходиться? Мешки егерей были сшиты из какого-то морского меха. Вообще, снаряжение имелось — словно кто-то специально выдумывал. Балахоны, ремни и петли для оружия, мешки с двумя лямками и поясом, чтобы груз лучше распределялся, обувь и вязанные странные шапки-колпаки с прорезями для глаз. Лит догадывался, почему егеря в таком виде на глаза людям стараются не показываться. А если покажутся, то тот человек никому ничего и рассказать не успеет. Ну, это война. А снаряжение все равно завидное. Вот, например, лопатка, которую выдумщик Ёха «саперной» называет. Удобнейшая вещь. Лит порой просто так ее разглядывал, удивляясь. Насчет оружия — это понятно. Такой арбалет, как у одноглазого, или луки и копья егерей — роскошь не для простого человека. Но лопатка, разве она для благородных рук? Но сделана-то как⁈ Сталь добротная, черенок выточен любовно, с пониманием. В любой тесноте работать таким инструментом одно удовольствие. А можно и голову врагу снести — кромка заточена не хуже чем у топорика. И кто на простой инструмент столько денег и труда потратил?

Завтракали второпях. Уже светало. У Лысых гор стояла непонятная пора, вроде и не осень, но и не зима. Снег лег только местами, воздух относительно теплый. Даже солнце порой проглядывало. Но неуютно, и трудно сказать почему. Вроде уже настоящая зима должна придти. Но чем дальше уходил отряд от Кэкстона, тем непонятнее становилась погода.

— Ну, с главным закончили, — сказал Квазимодо, облизывая ложку. — Как говаривает наша Леди — «война войной, а обед по расписанию». Переходим к следующему вопросу. Парни будут ждать нас вечером у излучины. Ёха, будь любезен, карту разверни.

Северянин развернул густо исписанный и разрисованный лист. Относился он к карте с огромным уважением. Частенько сам пометки наносил, рука у Ёхи была точная, даром что писать не умел. Впрочем, с картой возились все, даже Дженни. Одноглазый желал чтобы все в отряде мысли свои высказывали.

— Излучина здесь, — вслух рассуждал Квазимодо. — Егеря пошли вокруг, заночевали примерно здесь. К вечеру повернут к нам навстречу. Мы с Литом прогуляемся вдоль дороги. Хозяйство и тылы двинутся напрямик. Как всегда осторожно и неспешно. Так?

— Пройдем, — сказала Дженни. — К реке спускаться не будем. Ква, вы бы подстрелили что-нибудь на ужин. У нас провизии совсем в обрез.

— Обязательно что-нибудь подстрелим, — пробормотал шпион, не отрывая взгляда от карты. — Или сегодня подстрелим, или завтра. Вообще-то, дурная привычка — жрать каждый день. Нужно отвыкать. А пока вы мне скажите — имеете догадки, отчего «крестовые» по этой дороге раньше ездили, а теперь брезгуют? Понятно, по Лысой тропе они всё равно таскаются, там у них вроде лагеря, учатся дубинами и копьями лупить. Подальше от посторонних глаз норовят легионы свои блохастые сколачивать. А здесь? Что за дорога странная?

— К складу или штабу, — сказал Ёха. — Недаром у развилки пост, и у вот того болота пост стоит. Охраняют.

— Хм, охранять-то охраняют. Но зачем им сюда забиваться? Неудобное место.

— Боятся, вот и забились, — Ёха повел по карте тупым концом свинцового карандаша. — На отшибе, под охраной. Пока еще сюда королевская кавалерия сможет прорваться — завозяться как пить дать. А их главные уже предупреждены, шасть и нету. Точно — штаб.

— Куда они «шасть»? — пробормотал Лит. — Горы и лес. Восточнее за рекой — болота. Если благородные господа туда сунутся, их вообще-то можно и не искать. Сами собой околеют.

— Чего это⁈ — немедленно возразил Ёха. — Мы же ходим. И они проберутся, тем более с охраной и проводниками.

— У них маловато лесных людей, — заметил Квазимодо. — У «серых» проводников свои боги, со Светлым им не по пути. Разве что за деньги поработают. Но все равно, какой смысл от войска отрываться? Среди бойцов, пусть и плохоньких, все же спокойнее. Дженни, ты что скажешь?

— Ничего, — девушка начала собирать миски. — Мы все равно идем смотреть эту глупую дорогу. Если карта не обманывает, через день-два в реку упремся. Там и думать будем.

— Карта не обманывает, — Квазимодо вздохнул. — Карта у нас редкостная. Насчет рек ей верить можно.

— Это точно, — согласился Ёха, бережно сворачивая лист. — Можно подумать, не рисовали карту, а с аэрофотосъемки копировали.

Квазимодо с интересом уставился на молодого парня. Лит обеспокоенно сказал:

— Ёха, хватит гнать. Тут нормальным языком разговаривают.

— Я тоже нормальным, — обиделся северянин. — Я говорю — на карте реки и озера сверхточно отображены. Лужа, пескарь не поместится, а на карте имеется. С дорогами, деревнями и хуторами, куда похуже. Я думал, вроде как наоборот должно быть?

— Карту речные навы чертили, — догадался Лит.

Все засмеялись и принялись собираться.

* * *

— Не могу сосчитать, — сказал Квазимодо, не отрываясь от своей «дальнозоркой трубы». — То один высунется, то другой, толком и не разглядишь. Суслики ленивые.

— Чего им высовываться? — пробормотал Лит. — Погода паршивая.

Мокрые снежинки залетали углежогу за шиворот. Снег тут же таял, отчего лежать на камнях уютнее не становилось. За пещерами наблюдали уже полдня. Собственно, «крестовые» не только на горе обосновались, имелись и строения у реки: длинный ветхий сарай, конюшня, пара новых неказистых домишек, и большая кузня или мастерская. Дым из нее валил такой, будто там десяток кузнецов спешно заказы к ярмарке гнали. На склоне горы зияли отверстия пещер — три повыше, два у подножья. От большего тянулся деревянный желоб, по которому текла в реку желтоватая вода. Из верхних пещер тоже поднимались струйки дыма, видно, и там без дела не сидели.

— Ну, углежог, чего они там варят или коптят?

— Оружие, — без особых раздумий сказал Лит. — Уголь очень хороший, дорогой. Видишь, сизость какая у дыма? И металлом пахнет. Там очень хороший горн и работники ему под стать.

— Уверен?

— Да как сказать, — признался Лит. — Я настоящих мастеров не видел. Мне и в кузне-то всего два раза доводилось бывать.

— Нехорошо. Вернемся, я тебя обязательно в королевские мастерские свожу, — пообещал одноглазый. — А в норах тоже льют? Или куют?

— По-моему, там просто задницы греют и варево готовят, — осторожно сказал Лит. — Дым не мастеровой. Разве вот там, на отшибе что-то хитрое делают. Желтизна в дыму. Жара нет. Или гнилушки сухие, или еще что. И пованивает оттуда.

— Угу, я тоже так думаю, — шпион потер начавший слезиться глаз. — Давай, ты посмотри. Пора решать, что делать будем.

Лит бережно