Джек Керуак - Видения Коди

ЭВЕЛИН. Вроде клизмы

КОДИ. В общем, ему никак не надо тебя трогать или что-то, и ты его держишь пять минут, а тебе делают! – По уставу, пять минут, я видел, как эти бедные солдатики стоят, пьяные, вот-вот отрубятся и всё, держат себе там, знаешь? (смех), а потом отпускают, конечно, и после этого (Джек издает стон) выходишь – о, потом он тебя какой-то мазью мажет, вишь, ты сам себя мажешь, он тебя не трогает, конечно, все сам, вообще – какой-то типа мазью, знаешь, но, а потом обматываешь туалетной бумагой, и, выходишь, но, конечно, это – (Эвелин комментирует в глубине) Ага! это и есть – это профилактика профессионального типа, знаешь; в любом случае, мы разговорились, я поговорил с этим парнем… его звали Дестри, и он был – Боже мой, ты это всё там выпил —

ЭВЕЛИН. О, «это всё!» Всё это? знаешь, сколько там было?

КОДИ (смеясь). Вот это я весь вечер Джеку и говорил – в общем, так или иначе, э, он мне рассказывает, э, ох, мы разговорились про то и про сё, и я ему рассказал, что меня интересует философия, а его тоже философия интересовала, и интересовала его индийская философия, и, э, значит, э, каждый вечер после того я приходил и разговаривал с ним всю ночь, на профилактической станции этой, и, э —

ЭВЕЛИН. Мне холодно – включи обогрев

КОДИ. – он мне про это рассказал – всякие свои идеи насчет совместного жилья, про то, как… собирать людей вместе, знаешь, работать – типа, скажем, вот была б у тебя компашка, скажем, полста или сотня человек, чего, тебе не надо часа два в день работать или что-то, и, конечно, там… никаких тебе правил вообще, делай, что хочешь, фактически, оттяга для, чего, ты за стенки камеры ставишь или чё-нть, но как бы то ни было, он, э, все это на себе испытал, и, э, фактически еще до того, как попал в Армию, он уже это начал, э – у него химчистка была, поэтому он нанял пару парней и пару водил, и они работу сократили до где-то шести или четырех часов в день, когда они работали, и, э, всех их это уже начинало интересовать – факт тот, что они купили пустырь, на котором дом собирались строить, и пристраивать к нему дополнения, и все просто… придуривались, как могли – Но у него за всем этим стояло много скрытых мотивов, вишь? наблюдать за людьми и узнавать то и это им все такое, но все равно его – главное, э, истребование у него, о котором он все время трындел, весьма разумно, и, и, вот тебе картинка, чтоб понятно – на всю ночь иллюстрация, тот факт, что если достаточно хорошо себе что-то представишь и вполне упорно это будешь, чего, оно возьмет и сбудется, несмотря ни на что и все остальное – Например, он был в какой-то ужасной, э, жо – по – части, знаешь, Армии, знаешь, он в пехоте служил и то или сё, и, значит, он… сказал себе: «Мне вот чего надо – попасть в Медслужбу», и вот, так он и сделал, что вполне сравнительно просто, наверно, что есть предел, до которого согласно дойти большинство людей, но потом он представил себя в какой-то слабине, где он там размещаться будет постоянно, и так далее и тому подобное, и так далее, и он подумал о профилактической станции, и три года он просидел в другом лазарете, думая об этом, и был у него всего один шанс из миллиона, что он это место получит, и он его, конечно, получил; и вот такое вот, о чем он всегда рассказывает, но не, э, хлещется, или как-то вроде, а просто, просто-напросто верил в это так сильно, что он меня подначил по улице ходить с закрытыми глазами, чтоб не столкнуться ни с чем, знаешь, а просто глаза закрыл и уже мог сказать, что делаю и так далее, ну, конечно, оно никогда не получалось, а я так пытался всего раз-другой, но я на это пошел – но в то же время он был технократ, знаешь, такая технократия, знаешь? в общем, э, мы ходили с ним на эти, э, технократические собрания, и это, и оратор там показывал, как – типа, к примеру, огороды победы были глупостью, потому что если вложишь человеко-часы и труд, и, и это… немножко травы и все семена в… производство, э – зачем тебе строить, э, знаешь, знаешь, понимаешь, сборочную линию и все это, технократия, очень – но так или иначе, потом он был… также – канеш, меня интересовали женщины, и он мне рассказывал, что его, бывало, тоже и всё, канеш, его и до сих пор и все такое, но, он, э, он, он так увлекся этой философией, что теперь просто сидел и все время думал, когда бывал дома, и так далее, и, э, когда б там рядом ни оказывалась женщина или что-то, чего, он никогда не, э – но он никогда не был, ничего педового в нем не было вообще или чего-то, он был просто… в натуре, э, нечто вроде второсортного, наверно, теперь вот я думаю про него задним числом, разума; э, совершенно озабочен – второсортный рассудок – озабоченный насчет… Индийской философии, вишь? стало быть, он все время с этим был, а вот я с, э, западным типом или что-то —

ЭВЕЛИН. Примитивным

КОДИ. – собственным своим, и поэтому – примитивным, ага, это, это мило – в общем, э, э (вздыхая) он был моим другом, долго, фактически я забыл все те идеи, что он, э, до меня доносил. Ну, конечно, бодуна от тех идей было довольно, чтоб как когда я на нарах парился в, э, И. У. Н. М., э, Исправительном учреждении штата Нью-Мексико там, помощник хозяина, э, Вагила, чего, его немного интересовало, поэтому он мне давал книжки вроде «Закона ментализма», Сехнала, которая, показала, что если ты – и так далее, такое вот, что всё очень…. Но э, стена, та стена, о которой Джек говорит, не только стена, которая, э, той ночью, когда я сбежал и пробирался миль сорок через день-другой…. И, э… ужас, близко, чтоб даже на улице я был бы подозрителен, знаешь… э, на эту… стоянку, рассчитывая найти Крылова, когда доберусь до туда в полночь, но он просто взял и закрылся, и нет его там, а есть там кто-то другой, значит, это значит, его там не было, не работал в тот вечер, и я заглядываю за эту стенку… между автобусным депо и этим – и этой, э… автостоянкой на углу Шестой и Главной. Еще там про это – ну, вроде как я раньше боролся на локотках с кем-то, забыл уже, с кем, но мы становились по обе стороны этой стенки, и схватывались на локотках. Ну, а помимо того, у стены никогда не было особо много, э, у меня в уме, кроме того, что, э, я, бывало, вгонял в нее машины, знаешь, весь день напролет (устало смеясь), работа у меня такая была, но там не было… стояла общая кирпичная стена… (затихает)…в общем…

ЭВЕЛИН (которая смеялась). Что со стеной, как это началось?

КОДИ. О, я просто случайно упомянул стенку. Он был в Л.-А. и случайно ее видел.

ДЖЕК. Я туда поехал и специально посмотрел

КОДИ. О, ясно (затем смеется)

ЭВЕЛИН. Та же стенка? Откуда ты знал, где она?

ДЖЕК. Птушта он сказал мне, где она

КОДИ. – Я начинал говорить —

ДЖЕК. – Я уж в – Я ее уже видел, только не знал —

КОДИ. – ага, пральна, она там, где автобусы… там выстраиваются, вишь, а другая сторона – там, где… машины —

ДЖЕК. Ещ – верно… посреди машин… между ними автобус…

КОДИ…верно, верно, а другая сторона – это машины, и впереди там ларек для чистки обуви, а на другой стороне переда там, э, есть… киоск с горячими собаками, э, и посредине площадки маленькая такая хибарка, где, где они… машины гоняют, парень… который гоняет машины… там стоит, вишь; и (ДЖЕК: Ага; ЭВЕЛИН: Хмм) площадка маленький участок, очень быстрая парковка, быстрый оборот, но очень маленькая легкая стоянка, на такой парковке прекрасно работать, господи, потому что… там есть въе – въезд и выезд, вишь, их в основном приходится отправлять их назад тем же путем, что и приехали, а вот с этой они могли выезжать через переулок, вишь, значит, в натуре клевая парковка. По большинству, конечно, я больше всего денег там заработал и, мне там лучше всего было, и все такое, знаешь, это в натуре прекрасная стоянка – я себе машину купил, столкнулся с пацаном, которого звали Риник, и он работал на другой стоянке у «Системы» только дальше по дороге, и в общем, он подскочил – но он был очень – он индеец был, очень, э, безрассудный… парень, ему на все было плевать, но в то же время он был очень… спокойный, и не… знаешь, как индеец, вишь, и, э, значит, я с ним напивался раз или два, и, в общем, мы начали ходить на Главную улицу, где мексиканские официантки были, и, но, однажды чего, он по улице шел, и мимо шла маленькая индеанка такая, девочка, и он – она – он сказал: «Спорим, она индеанка», хотя он никогда не заговаривал о том, что он индеец, ничего такого, но вот так вот он и сказал тогда, и, э, в общем, он сказал: «Погоди-ка минуточку, Коди, я сейчас вернусь», и, значит, вышел он на улицу пойти за этой… ну, на самом деле, она хорошенькой вообще не была, типа пухлая малышка такая девчонского типа, думаю, лет шестнадцати, и, э, в общем, он вернулся где-то через час с девчонкой, и он сказал: «Слышь, у меня ни машины нет, ничего», которой у него взаправду не было, но он, бывало, напрокат брал машины все время, типа – кроме того, что угонял их, но, э, он сказал: «Давай я возьму вот эту машинку, что ты купил только что», вишь? Но, похоже, машину я купил, а она была «нэш» двадцать седьмого года с семью шинами за пятьдесят долларов, но… У меня был цирюльник, особый такой парикмахер, который мне волосы стриг, а он еще и художник был, и он сказал, что распишет мне машину, за – двадцать долларов или вроде того, а покуда я ездил на «шеви» тридцатого, состояние у него было получше, чем у моего, и всё, и у меня поэтому в тот день он был, в общем, Тони сказал, э: «Вот – дай мне на своей машине покататься… немножко», и я сказал: «О, ну еще б», поэтому он взял машину и не появлялся четыре дня, а когда все-таки появился – канеш, я не волновался на этот счет, потому что мне не нужно было цирюльнику ее обратно отгонять недели две еще или около того, вишь, и потому я был, и я – в то время я вообще не волновался, я не сильно был – не то чтоб я был безрассуден, но я, похоже, на самом-то деле не сильно м – мне было интересно, где Тони пропадал, но – В общем, когда он вернулся, он помял крыло, но это ерунда, из него вся эта история так и перла про его любовь, вишь, эту великую – он и эта девчонка, что они были вместе четыре дня, вишь. В общем, они после этого съехались, ее звали Милли… а?