Фантазии Баранкина. Поэма в двух книгах - Валерий Владимирович Медведев
— Слушай, Кутырев, — сказал я, обращаясь к Борису, — вот я смотрел документальный фильм о запуске космического корабля, у них всё как-то по-другому делается. Там каждый на месте, никто никого не ищет, ничто вдруг не исчезает и не появляется вдруг. Почему бы и тебе, по их примеру, не объявить сначала пятнадцатиминутную готовность, потом десятиминутную, потом одноминутную, потом: семь, шесть, пять, четыре, три, два, один… и — пуск!
Кутырев посмотрел на меня как-то невразумительно, и я понял, что это предложение для него слишком сложное. Поэтому я снизил свои требования и сказал:
— Слушай, Кутырев, есть такая брошюра, под названием «Психологические аспекты расстановки кадров». Там говорится, что при подборе и расстановке кадров целесообразно руководствоваться положением о соотношении врождённых и приобретённых качеств человека, на базе которых формируются способности. Способности в психологии — это комплекс выработанных в процессе деятельности достаточно стойких свойств личности, являющихся условием успешного выполнения некоторых видов деятельности.
После этих слов Кутырев посмотрел на меня ещё более невразумительно и сказал:
— Иванов! Пощади!
И я его пощадил. Я замолчал. А Кутырев опять спросил:
— Ты работал над ролью?
— Если вы всё это (я обвёл руками зрительный зал) считаете работой, то я работал!
Наконец всё и все очутились каким-то чудом на своих местах, и Борис Кутырев произнёс длинную и пространную речь, похожую на лекцию об актёрском мастерстве и технике речи…
Слова-то какие: «мастерство», «техника речи»! В конце своей речи Кутырев призвал на помощь Александра Сергеевича Пушкина, который будто бы гениально сформулировал в стихах всю суть актёрского мастерства: «как роль свою ты верно поняла, как развила её…» — в смысле развила, пояснил Кутырев, «с каким искусством, как будто бы слова рождала не память рабская, но сердце!».
«И на это, — подумал я про себя, яростно сжимая теннисный мяч в руке, — тратить свою память и сердце». Я положил руку на пульс, — сердце билось как всегда, пятьдесят два удара в минуту.
Конечно, посещение генеральной репетиции было для меня самой большой перегрузкой за последнее время. И это вполне понятно: у меня не было никакой адаптации к театру. Я уже даже не помню, когда я был в последний раз в кино.
Так как легче всего человек переносит перегрузки по направлению от груди к спине, это показал опыт космических полётов, то наилучшим положением космонавта в кресле является положение под углом сорок пять градусов к направлению, по которому действует ускорение. Правда, под углом восемьдесят градусов к действию ускорения космонавт способен выдержать необычайные перегрузки — в двадцать шесть с половиной раз. Но я, конечно, здесь, в зрительном зале не мог принять такое восьмидесятиградусное положение перед перегрузками школьного концерта. Тогда бы мне пришлось смотреть концерт лёжа, что вызвало бы у звёзд школьной самодеятельности полное недоумение.
И вообще с удовольствием бы я сейчас сидел в своей комнате, смотрел бы в телескоп на настоящие звёзды, а не на эти «звёзды школьной самодеятельности», как назвал свою труппу Борис Кутырев.
Я занял соответствующее положение под углом в сорок пять градусов и сказал:
— Можно начинать! Давайте, давайте, показывайте, по какой такой системе вы тут все вместе теряете даром время! Или вы здесь тоже на стыке систем готовы сделать открытия?!
— Юрий Евгеньевич, пощади! — взмолился Кутырев.
— Ключ на старт! — сказал я и пояснил: — Это значит, что начинает действовать автоматика старта!.. Протяжка один!.. Ключ на дренаж!.. Протяжка два!.. Пошла команда: восемь, семь, шесть, пять, четыре, три, два, один. Пуск!..
— В общем, ребята, начинайте! — перевёл Кутырев мои космонавтские слова на обыкновенный человеческий язык.
Занавес стал медленно раздвигаться.
Воспоминание шестнадцатое
Слепой космический полёт и неожиданное прозрение
На сцену вышла Аня Брунова с балалайкой в руках. Подойдя к рампе, она, тяжело вздохнув, остановилась. «Волнуется», — подумал я, разглядывая Брунову.
— Иванов, — вдруг обратилась ко мне Брунова, — ты не смотри на мою балалайку, как кот на аквариум, и без тебя знаю, что… Сколько лет балалайке? — так неожиданно продолжила она свою мысль. — Среди народных инструментов она самая «молодая» — нет ей и трёхсот лет. Впервые о балалайке упоминается в 1714 году, в «Реестре», составленном Петром I. По распоряжению императора одно из свадебных торжеств должно было сопровождаться шествием ряженых, огромным оркестром, в котором «шла» и балалайка…
— Брунова, ты не по программе! — закричал на неё Борис Кутырев.
— А что он сидит с таким видом, что сейчас разразится лекцией о балалайках!
— Я тебя очень прошу, — сказал мне тихо Кутырев, — ты во время просмотра не разражайся и… не делай никому никаких замечаний.
Я промолчал.
— И ещё просьба, — снова сказал Борис Кутырев, обращаясь ко мне с тоской в голосе. — Теперь, когда все мы убедились в том, что ты знаешь даже систему Станиславского, прошу тебя, сиди в зале, пожалуйста, молча — не губи мой авторитет! Если бы я знал, что ты знаешь систему Станиславского назубок, я бы… И вообще, ты здесь случайно!.. Ивановы на генеральную репетицию приходят и уходят, а Кутыревы остаются.
Брунова всё ещё спокойно стояла на сцене и не начинала своё выступление.
«А мне как-то показалось, что Брунова волнуется, — подумал я, — а она вон что, она хочет меня привести в… или, наоборот, вывести меня из… Не выйдет, Брунова, не выйдет! Не привести меня «в»… не вывести меня «из»… Жаль, что она не занимается, как Маслов, в кружке космонавтов… А то её можно было бы и порекомендовать в экипаж, который меня доставит на место моего галактического назначения. А то ещё зачислят этого Маслова… а что он такое? Да так… Лучший космонавт среди артистов… или, точнее, лучший артист среди космонавтов…»
— Когда я была маленькая, я очень любила сказки. И сейчас я их тоже люблю. И завидую тем, у кого есть свой волшебник со своими волшебными словами, — произнесла тем временем Брунова как-то искренне и, я бы сказал, честно, именно по той системе Станиславского, которую я, к моему удивлению, знал наизусть.
А Брунова между тем как
