Неизв. - Дай Андрей Поводырь в опале.
"Состояние урожая и вообще средств народного продовольствия". Ха! Да мы весь год всю Западную Сибирь кормили. И Красноярск в придачу. Цены в городах губернии слегка выросли, но и товарооборот резко подскочил. Земледельцы торопились истратить нежданно свалившуюся прибыль. А осенью вдруг выяснили, что "праздник живота" продолжается. Снова с юга на окрестности Сеипалатинска принесло саранчу, а поздние весенние заморозки лишили последних надежд на хотя бы неплохой урожай в Омской и Тобольской губерниях. И снова потянулись ко мне в край купцы. Пошли на юг, в хлебный город Бийск, пароходы.
"Состояние народного здравия". Пришлось расписывать чуть ли не по волостям. Для контраста. Потому что там, где трудился Дионисий Михайлович Михайловский, или кто-нибудь из его учеников и младенцев выживало больше и от болезней людей мерло меньше. В виде цифр - вообще чудесная картина получилась. Тут уж мы с Павлушей не постеснялись. Расписали и наши с ним заслуги, и успехи моего алтайского медицинского центра.
"Состояние народной нравственности, умножение или уменьшение числа преступлений, роды их, особенные сопровождавшие их обстоятельства, когда они заслуживают и особенного внимания, охранение общественного спокойствия и благочиния". Писать в этом пункте о курьезе с коллежским секретарем Лещовым приключившийся, или пусть его? Так-то оно конечно, особенного внимания потребовало. Но, с другой стороны, Александр Никитич всего лишь приказ в силу своего разумения и таланта выполнял. И не его вина, что цели ему были указаны четкие, а вот методы достижения - весьма и весьма расплывчатые. А у нас в Сибири народ живет конкретный, намеки плохо понимающий...
Степаныч мешал. И пиво с водкой, и мне - вчитываться в новые, только сегодня доставленные в кабинет, таблицы к отчету. Песни пел, гад, и Стоцкого моего спаивал. Я умом-то понимал, что они с полицмейстером нужное и важное дело делают - народными методами выпытывают военные тайны у старого Безсоновского знакомого - субалтерна Дондугона. Неспроста же бравый пограничник вдруг оказался командиром небольшой, всего-то в четыре человека, охраны купеческого каравана. И то, что нигде, кроме моей гостиной им спокойно заниматься своим нелегким делом не дадут - тоже понимал. Но, едрешкин корень, как же было жаль бестолково проведенного времени!
Оказалось, зря зубами скрипел и матом с Герасиком ругался. Если бы не уже чуть тепленькая компания, сидел бы в своем кабинете, и самое интересное неминуемо бы пропустил.
Осенью темнеет быстро. Летом ночи короткие. Тьма, можно сказать, только под утро и прокрадывается. Зимой - даже слабого света луны хватает, чтоб снег заблестел, как-то по-особенному засветился словно бы изнутри, подсвечивая и все вокруг. А осенью все быстро. Солнце падает за горизонт и все вокруг погружается в непроглядную мглу. Добавить сюда мелкий, нудный, без пузырей на лужах, дождь - и вообще жуть. В такую погоду добрый хозяин собаку-то на улицу не выгонит, не то чтоб еще и самому по лужам бродить, природой любоваться.
В общем, когда Апанас сообщил, что какой-то человек лупит кулаками в парадные двери усадьбы, ругается и требует немедля его впустить, я сильно удивился. И велел принести револьвер. На меня глядя, и Безсонов из кармана шинели свой пистоль выудил. А потом и Фелициан Игнатьевич - карманную пушку от мистера Кольта. Цинджабан непонимающе лупал глазами и улыбался, но невооруженным глазом было видно, как хмель вытекает из молодого китайского офицера.
Ты, Цыня, не боись, пророкотал Астафий Степаныч. - Мы сей же час глянем, кого это там Черт принес...
К слову сказать, конвой я в тот вечер отпустил. Нечего казачкам видеть, как их командир на пару с начальником полиции города алкогольными напитками тщедушного иностранца зеленым змием пытают. У русских людей сердце доброе, почти материнское. Не удержались бы, как пить дать! Бросились бы на помощь.
Безсонов, впрочем, легко заменял собой целый десяток. А в рукопашную, наверняка и побольше. Кроме того, в доме был весьма богатый арсенал и полный штат слуг, которые бы не побоялись припасенным оружием воспользоваться, случись что.
Черт принес Александра Никитича Лещова. За несколько дней до описываемых событий он заходил сделать памятное фото в ателье мадам Пестяновой. Больше-то в Сибири такие услуги никто не предлагал, а сохранить свое изображение для потомков каждому хочется. Для потомков, и для нашей, уже обширной, картотеки. Только благодаря этому фото я коллежского секретаря и смог опознать. Хотя и было это, честно и без лишней скромности говоря, вовсе не просто.
Он был жалок. С одежды на пол прихожей мигом натекла лужа воды. Обувь рассказывала о нелегком пути ее хозяина по грязевым топям. У самого же коллежского секретаря, кроме общего вида - а-ля пожеванный китом Иона, еще имелся обширный кровоподтек под левым глазом и несколько ссадин на скуле.
Ты кто? - не слишком любезно поприветствовал затравленно озирающегося дюгамелевского шпиона Безсонов. - Какого Дьявола...
Я полагаю, мы видим перед собой господина Лещова, - хмыкнул я и жестом велел Апанасу забрать извазюканое нечистотами пальто нежданного гостя.
Да-да, Ваше превосходительство, - часто закивал чиновник по особым поручениям Главного управления, убедившись, что тяжелая, обитая кованными железными полосами дверь, надежно закрыта на засов. - Именно так. Однако, откуда же вам...
Ну-ну, Александр Никитич, - укоризненно покачал я головой. - Не станете же вы обвинять в том, будто бы мне неведомо, что происходит в доверенной Государем Императором губернии?
Так вы... Ваше превосходительство, отчего же вы ранее не...
Вы не стойте так, господин коллежский советник, - перебил я что-то там себе бормочущего под нос разведчика. Во-первых, не хотел давать ему время собраться с мыслями. А во-вторых, мне он больше нравился таким - растерянным и побитым. - Снимайте обувь. Сейчас вам принесут что-нибудь надеть пока... И проходите же, наконец. Что же вы так исповедоваться прямо у дверей и станете? Что там еще с вами приключилось?
Белорус всунул под колени гостю стульчик, и тот, обессилено рухнул на него. Словно бы ноги его отказывались больше держать.
Видно, это Павел Иванович Менделеев мое инкогнито раскрыл. Он уже поведал вам, Ваше превосходительство, что его старший брат, Дмитрий Иванович, женат на моей родной сестре, Феозве Никитичне?
Чудны дела твои Господи, - выдохнул я. - Деревня. Все время об этом забываю... Но вы зря грешите на своего родственника. Это не он раскрыл ваш маленький секрет. Так что с вами приключилось, господин Лещов?
Ваше превосходительство! - вскричал он, скидывая первый сапог. И тут же убавил тон, натолкнувшись глазами на оружие в моей руке. - Эм... Это обязательно, Ваше превосходительство?
Револьвер? - деланно удивился я. - А как еще, сударь? Места тут лихие, дикие. Добрые люди по ночам в чужие дома не ломятся...
Простите меня, Ваше превосходительство, - признал мою правоту шпион. - И вы совершенно правы, Ваше превосходительство. Дикие! Совершеннейше дичайшие места в вашем Томске! Вы только представьте!
Апанас принес большое банное полотенце, халат и половую тряпку. Вид чумазой, расползающейся по паркету лужи возмущал его белорусскую душу, так что первые две вещи он попросту всунул в руки гостю, а сам взялся за битву с водой.
Проходите же, - снова позвал я беглеца в гостиную. - Там видно и чай уже приготовлен.
Водки ему, - посоветовал Стоцкий.
Здоровья для, - поспешил согласиться Безсонов, и потер руки. Наш незадачливый субалтерн, не дождавшись продолжения банкета, уже успел свернуться калачиком на обширном диване и уснуть. А хлебного вина оставалось еще много...
Водки, пожалуй, - согласился гость, усаживаясь за стол следом за мной.
Вы только представьте, Ваше превосходительство, - продолжил рассказ шпион, закусив прежде горячительный напиток кусочком копченой свинины. - Эти-то ваши, кандидаты в концессионеры! Ну совершенно же дикий и невоспитанный народец! Я, знаете ли, по заданию Александра Осиповича, в Томск прибыл, дабы...
Это мне ведомо, сударь, - утирая с губ пивную пену, заявил я. Понял уже, что в этот вечер делами заняться не судьба, и можно позволить себе немного любимого напитка. - Давайте уже сразу к купцам перейдем.
Нуда, ну да, - покладисто согласился Лещов, взглянув на Стоцкого, прокурорским взглядом разглядывающего побитого чиновника. - Конечно, Ваше превосходительство. Так вот! Пребывая в подвальчике, что на Обрубе, вынужден был наблюдать, как малограмотные... эм... купцы читают ваше положение об аукционе. И, знаете ли, сердце у меня доброе, да участливое. Вот и предложил я торговым людям помощь свою малую. Сказал, мол, что и прочесть печатное могу и, ежели подвох какой в бумаге сокрыт, без утайки поведаю.
Тут я начал хихикать. Сначала еще пытался как-то сдерживаться. Прятал расползающиеся в улыбку губы за кружкой. Потом - не удержался. Засмеялся во весь голос, вызывая оторопь у обиженно хлопающего глазами незадачливого шпиона.
