Эволюционер из трущоб. Том 6 - Антон Панарин
— Петрович, ты бы меньше языком трепал, а то так можно и до весны не дотянуть, — недовольно сказал совершенно седой боец с волосами, завязанными в конский хвост.
— Да я, Егорка, и не надеюсь до весны дожить-то. Новый день настал, и на том спасибо.
Петрович замолчал и выпустил облако невероятно вонючего дыма. У меня даже глаза защипало. Натур продукт, мать его за ногу. С таким куревом Петрович и правда до весны не дотянет. Казалось бы, ничего не значащий разговор. Парочка уголовников выпускают пар, облаивая начальство. Но в этот момент я несколько пересмотрел свои планы.
Я собирался уничтожить всю банду Барса, а оно — вон как. Многие чувствуют себя обречёнными и просто боятся слово поперёк сказать. Да и уйти из Ленска не могут, так как — куда ты пойдёшь? Кругом аномальная зона, а если и доберёшься до цивилизации, тебе там быстро завернут лапки за спину и отправят прямиком на рудники. Интересно, есть ли среди разломщиков те, кто готов выступить против Барса?
Впрочем, это не важно. Вездеход трясся, словно алкоголик с перепоя. Приходилось подолгу объезжать аномалии, встречающиеся на пути. Пару раз на крышу машин обрушивались гарпии. Скрежетали когтями по кузову, орали и улетали, поняв, что до пассажиров добраться невозможно. Интересно то, что их никто не пытался отогнать.
Видать, Барс приказал поскорее добыть кристалл и вернуться, а не ввязываться в заварушки, добывая туши тварей. Если так, то выходит, что кристаллы, привезённые разломщиками, слишком быстро выходят из строя. Может, в них было мало энергии, а может, повредились при транспортировке. Только это и объяснило бы подобную спешку.
На подъезде к разлому, вездеход на всём ходу врезался в стаю вервольфов. Зверюг с хрустом намотало на колёса и выбросило их изломанные тела позади. Уцелевшие и совершенно ошалевшие псины ещё километр гнались за нами, рыча и пытаясь укусить транспорт за стальные борта, но в итоге отстали.
На этот раз наш путь оказался чертовски далёк. Сперва мы миновали село Бырма, у деревни Верх-Турка свернули налево и колёса стали часто проваливаться под лёд мелких речушек, которых здесь было великое множество. Тонкий лёд не выдерживал веса многотонных махин и с хрустом ломался, а вездеходы уходили по самые оси, а то и по верх колеса, что существенно замедляло наше продвижение.
Ехали мы часов пять и наконец-то добрались до села Шермейка. Поселение на пятьдесят домов, перечёркнутое двумя речушками, лёд в которых был вскрыт острыми когтями. Видать, существа приходили сюда на водопой.
Оглянувшись по сторонам, я удивился. Половина зданий в селе уцелели. Причём уцелел центр, а окраина села оказалась разрушенной. Это мне показалось странным, ведь разлом находился в центре Шермейки. По логике, из него выбирались твари, которые должны были снести всё на своём пути. Но этого не произошло.
Вездеходы привычно заняли позиции вокруг разлома, после чего бойцы выпрыгнули из кузовов и рассредоточились, занимая выгодные позиции. В рейд отправилось семь машин, везущих около семидесяти разломщиков, одиннадцать гвардейцев, а ещё пять работников, готовых трудиться на благо Барса. Как вы понимаете, этими работниками были мы.
Не успел я выпрыгнуть из кузова, как тут же получил первые указания:
— Дуйте к вон той машине. — Фрол открыл термос с кофе и указал пальцем на дальний вездеход. — Там мешки с картошкой и прочий провиант. Отнесёте их туда, — он указал на близлежащий дом, который уже заняли бойцы.
Один сидел на крыше и зыркал по сторонам, второй залёг на чердаке, приоткрыл форточку и выставил в оконный проём дуло снайперской винтовки. По всему было заметно, что Фрол получил нагоняй и на этот раз собирался провернуть зачистку разлома, не потеряв ни единого человека.
Оно и понятно. Чем больше бойцов гибнет, тем больше у Барса вопросов к Фролу. Рано или поздно это закончится отстранением от должности с дальнейшим захоронением на окраине Ленска.
Мимо нас прошел Сашка. Под глазом фингал, нос сломан. Причём травмы совсем свежие. Готов спорить, что его отоварил Фрол, после того, как его самого опустил Барс. Фрол либо вымещал злобу, либо потребовал, чтобы Санёчек лучше руководил псинками, которые стали слишком часто гибнуть.
Что-что, а руководитель из Сашки был отвратный. Он и не руководил-то никогда. Просто запускал гвардейцев в разлом и стоял в сторонке, стараясь не попасть под раздачу. Санёчек подошел к клеткам и со злости ударил по прутьям дубинкой, так, что стальной гул разнёсся по округе.
— Просыпайтесь, суки. Приехали, — зло выплюнул парень.
Зачем он это сказал, было непонятно, так как гвардейцы стояли у решетчатой двери и ждали, когда их выпустят на свободу. «Бульдог» при этом всё время пялился на меня. Да подожди ты. Куда спешить? Дай хоть картошку разгрузим.
— Пацанва, ох вы и могучие, щеглы, — усмехнулся Петрович, подававший нам мешки. Мы закидывали сразу по два мешка на плечи и волокли в указанный дом. — Я б с радостью отдал всё, чтоб молодость вернуть. Но, увы и ах, — вздохнул дед.
— Так сигани во времянку. Хы-хы, — заржал разломщик с оттопыренными ушами. Он стоял рядом с вездеходом и ковырял в носу так, будто пытался достать оттуда нечто ценное — золотой слиток, например. Он покосился на нас, ищя одобрения, и продолжил. — Глядишь, в реве… Реве… — ушастый замялся, сплюнул на землю. — Тьфу, твою мать! Язык сломаешь. Ревет-бриси-рную попадёшь, — проговорил он по слогам.
— Полудурок ты, Колька. Правильно говорить «в реверсивную», — поправил его Петрович и выпрыгнул из кузова.
— Ага. В неё самую. Глядишь, помолодеешь. — Колька достал из носа добычу, осмотрел её и щелчком отправил в полёт, дебильно улыбнувшись.
Мы же перетаскали мешки в небольшой дом, который, по сути, состоял всего из одной комнаты, которая была и кухней, и спальней одновременно. В дом вошел Петрович и деловито заявил:
— Ну всё, малята. Сегодня вы в моём распоряжении. Да и завтра — тоже. Ты, рыжий, — он ткнул пальцем в Лешего. — Воды принеси. Ведёр пять. Ты, кореец, стол протри и газовый баллон принеси из машины. — Петрович указал на Макара.
