Артефактор. Книга 6. Роза ветров - Маркус Кас
— Экстракт цветков изумрудной лозы способен спасти универсала от безумия, — негромко сказал менталист, глядя на дворец.
Вот это новость!
У меня сразу же появилась тысяча вопросов, но я промолчал. Хотя теперь меня распирало от любопытства. Возможно обойти естественное ограничение развития при помощи лозы?
Звучало слишком фантастично.
— Его императорское высочество болен, — мрачно произнес Баталов. — Дар слишком быстро начал себя проявлять. И вариант с экстрактом мы рассматривали как один из последних… По правде говоря, Александр Лукич, мне до конца не верилось, что вы способны создать подобный артефакт.
Мне и самому с трудом верилось, когда я приступил. Так много нужно было просчитать и учесть, что в некоторые моменты я думал, что взял на себя пока ещё непосильную задачу. Так что его слова мне не были обидны.
К тому же, это объясняло наличие всего лишь интереса, а не строгий контроль или непосредственное участие в заказе. Возможно, глава конторы полагал, что для меня это будет чересчур ответственная задача.
Но мне, честно говоря, просто не хотелось пока связываться с подобными делами. Сделаешь одно на благо империи и сам не заметишь, как только с такими и будешь работать. Ничего не имел против, но специфика довольно скучная. И всегда очень срочная.
— Но я его создал, — больше для себя, чем для менталиста, ответил я.
— Да. И, повторюсь, я вам очень признателен. Безусловно, прежде чем будет готов экстракт, пройдет немало времени. Над ним поработают лучшие алхимики, но рецепт… Из сомнительного источника, скажем так.
Порыв ветра принес волну и та разбилась о гранитную стену набережной. Я предусмотрительно сделал шаг назад и брызги не долетели до меня. Баталов задумчиво стоял на месте, и порчу костюма не заметил.
— Вы бы могли сделать мне одолжение и взглянуть на этот рецепт? — выдал Роман Степанович после непродолжительного молчания.
— Я не силен в алхимии, — нахмурился я.
— Зато вы сильны в другом, — обыденно сказал он.
Я вернулся к перилам и облокотился на них, вглядываясь в свинцовые воды простора реки. Его фраза мне не понравилась. Но просьба была более чем логична. К тому же речь шла о спасении жизни не просто наследника, а ребенка, что было важнее.
И я просто кивнул, без лишних слов.
— Это несрочное дело, — с явным облегчением в голосе произнес менталист. — Когда вам будет удобно, ваше сиятельство.
Повернувшись, я посмотрел в его глаза. Не было в его тоне принуждения. Пусть и намеки мужчина искусно использовал для нужного ему результата. Но выглядело это искренним желанием помочь наследнику. Впрочем, так оно и было.
Но и я не стал скрывать свои эмоции. Баталов подошел к той грани, за которой мы могли стать противниками. Хотя ни я, ни он, этого не желали. Грань, за которой почти всё становится необходимостью, а не собственным желанием.
А я давно дал себе слово, что никогда больше не переступлю её.
Видимо, я слишком погрузился в не самые приятные воспоминания, потому что Роман Степанович закашлялся и как-то сдавленно заговорил:
— Александр Лукич…
— Я сделаю это, — довольно бесцеремонно перебил его я.
Не хватало мне ещё вынуждать его оправдываться. Да и потом, я тоже был ему признателен. За то, что он не давил, хотя имел для этого все способности и средства.
В конце концов, мне и самому этот рецепт был крайне интересен. Как и изумрудная лоза. Не отказался бы от ростка. Совсем небольшого, никто и не заметит…
— Благодарю, — исполнил поклон менталист. — Не смею вас больше задерживать, ваше сиятельство. Вы наверняка устали и желаете отдохнуть.
Я улыбнулся. Ну как же изящно он меня отправлял подальше отсюда. Понятно, что вскоре территория возле диковинных цветков станет одной из самых охраняемых в столице. Но уж я найду лазейку.
Мы распрощались и я, напоследок взглянув на сияющую розу ветров, отправился домой, отсыпаться за все бессонные ночи.
* * *
Праздник я решил устроить тройной. Но прежде попытаться закрыть ещё один вопрос. Поэтому на следующий день, позавтракав, я поехал в императорскую публичную библиотеку. Пришло время побеседовать с древним духом.
Третьяк, как и положено каждому уважающему себя призраку, на зов явился не сразу. Потомил ожиданием. Хотя я ощущал, что он где-то поблизости. То есть даже не пытался скрыть своё присутствие.
Пока дух кокетничал, я взял первый попавшийся труд по артефакторике и принялся его изучать. Учиться никогда не будет лишним. А вот пользу можно извлечь изо всего. Даже из подобной наивной теоретической книги.
Через десять минут чтения я начал улыбаться, а ещё через пять минут расхохотался.
Ну надо же, фаза луны имеет непосредственное влияние на создание боевых артефактов! Напитывание лунным светом… Что за бред!
Моё безудрежное веселье выманило призрака лучше всяких уговоров.
Дух появился передо мной и с интересом наклонился, рассматривая книгу.
— Чойта там написано такое? — проскрипел он.
— Небылицы. Наподобие тех, что только один вопрос можно великим духам задавать, — хитро усмехнулся я. — Доброго вам утра, уважаемый.
— Что удумал? — насторожился Третьяк. — Неужто ужо отыскал царицу?
— Двух отыскал. На выбор. И обе темные. Какая из них вам надобна? — продолжал улыбаться я, внимательно наблюдая за призраком.
Шанс получить прямой ответ был ничтожно мал. Но был, поэтому я и решил попробовать. А на обратном пути зайти за сладостями в «Централь». Лично подобрать к праздничному столу.
Но его ответ сумел меня удивить.
— Дык обеих нашел? Вот шустрый!
— В смысле обеих? — я захлопнул книгу и перестал улыбаться. — Что-то не припомню, что вы про двух говорили.
— А я что-то не припомню, чтобы я обещал вообще что-то говорить, — насупился дух.
— Так, — я поднялся, неторопливо подошел к стеллажу и вернул книгу на место. — Я уже не совсем понимаю, что происходит. Уважаемый, если цариц три…
— Ты не хохми мне тут, — строго приказал он, но губы призрака предательски дрогнули. — Дело сурьезное. Одну спасешь, вторую погубишь. Вот тогда и приходи.
— Знаете… А не буду.
— Чего? — Третьяк вытаращился на меня.
Воздух ощутимо похолодел. Дух потерял контроль над силой и помещение начало стремительно леденеть. Я приглушил эфиром этот эффект. Если что, причинение вреда библиотеке мне вменят.
— Говорю — не буду. Ни губить, ни спасать,
