Ольга МИТЮГИНА - ХРАМ МОРТИС-1. Хранитель Тайного Алтаря
— Нам сюда? – тихо спросил Гими.
Хищник помотал головой и побежал дальше, вверх.
Обречённо вздохнув, финикиец продолжил восхождение по бесконечной лестнице. Поджарый Лок легко шёл рядом.
Холодный зимний ветер рвал одежду, бросал снегом в лицо. Накинув капюшоны, друзья продолжали путь – и, наконец, выбрались на площадку перед портиком.
— Полагаю, нам сюда! – выдохнул Гими. – А если даже нет, я не могу больше! Ветер этот…
— Сюда, сюда! – Лок ободряюще хлопнул Гимилька по спине. – Дальше просто некуда.
Они вошли в зал Верхнего храма.
Хотя святилище было опоясано открытыми террасами, магия хранила его от ветров и стужи, и внутри царило ласковое тепло. Лучи вечернего солнца скользили по яшмовому полу, искрились на драгоценных камнях и золоте кадильниц, играли на великолепной фреске во всю стену…
Зал был пустынен.
— Тут есть кто-нибудь? – крикнул Гими. – Снежок, ты где?
— Не ори ты. Придут ещё, – тихо сказал за спиной Лок.
Гими обернулся и увидел, как спутник преклонил колени перед самым входом.
— Я прошу твоего гостеприимства, Силинель, и клянусь, что не причиню вреда или ущерба никому из обитателей твоего Храма.
Гимильк раскрыл рот.
Лок вскочил и широко улыбнулся приятелю.
— У нас в северных землях такой обычай: входя в чужой дом как гость, обещать хозяйке примерное поведение под её крышей.
— Но… это же богиня… – с сомнением пробормотал Гими.
— Богиня и есть хозяйка храма, разве нет?
— А как ты её назвал?… С чего ты взял, что её зовут Сили… Сини…
— Ну, это слово переводится как "солнечная", – Лок чуть усмехнулся. – Думаю, богине, которой служит столь добрый зверь, как Снежок, такое обращение подойдёт. Нет?
Гими неуверенно пожал плечами.
В коридоре послышались шаги. Мальчишки переглянулись, Гими переступил с ноги на ногу.
В зал вошёл стройный молодой человек в чёрной одежде, на фоне которой сразу бросались в глаза его длинные, заплетённые в косу волосы цвета светлого золота. Гими готов был поклясться, что никогда не видел подобного наряда ни в одной из стран: чёрные штаны, какие носят северные варвары, сочетались с почти привычной туникой… разве что ворот её был высоким, а рукава – длинными. Что, впрочем, и не удивительно в таком суровом климате. Да ещё сапоги, пожалуй… вроде тёплые, на манер варварских, а сразу видно – выделка, какая северным дикарям и не снилась, и изящные они… ступню обрисовывают.
Юноша остановился и внимательно посмотрел на мальчиков. Гими почему-то стало зябко.
Хозяин Храма молчал. Молчали и ребята. Наконец Гимильк, не в силах выносить более этого выматывающего душу молчания, прокашлялся и тихо заговорил:
— Господин мой, мы взываем к твоей милости… Мы заблудились и просим о помощи. Сюда нас привёл твой зверь. И вот… мой друг ещё подстрелил соек… для тебя.
Молодой человек чуть дёрнул уголком рта. То ли пытался скрыть улыбку, то ли посчитал слова мальчика глупыми – Гими так и не понял.
— Что у тебя с рукой? – спросил он вместо ответа.
Гими заморгал. Юноша спросил на неизвестном ему языке – но Гими понял каждое слово! Словно молодой человек не просто говорил, а вкладывал свои мысли прямо в голову собеседника!
Как не вспомнить, что жители Антиллы были магами… Может, этот… из них? Тогда сколько же ему лет?…
— Что у тебя с рукой? – повторил хранитель Храма.
— Я её… сломал… – вытолкнул Гимильк.
В светло-синих глазах юноши вспыхнул странный интерес.
— Я попробую её вылечить.
— Благодарю за милость, мой господин… Как мне тебя называть?
— Моё имя Эет, – кивнул юноша.
— Э…Эхет?… – краснея, коряво повторил Гимильк. Слишком певуче, слишком непривычно, чтобы имя далось сразу!
— Называй, как тебе удобно, – улыбнулся хозяин. – А как ваши имена?
— Я Гимильк, сын Ахирама, а это – Лок. Мой друг. Он не знает своих родителей…
— Отчего же? – усмехнулся мальчик. – По матери меня называют. Локи, сын Лаувейи.
— Ну, ты же мне не говорил…
— К слову не приходилось, вот и не говорил, – пожал плечами Лок.
Юноша с непроизносимым именем, которого Гими про себя решил величать Эхетом, неторопливо прошёл по залу и сел в роскошное кресло с высокой спинкой, вырезанное из чёрного дерева. "Как трон", – подумал Гими.
— А теперь послушайте, – негромко заговорил золотоволосый маг. – Вы просите гостеприимства не у меня, а у богини Мортис, которой я служу. С давних пор было обычаем у нашего народа принимать в её храмах странников и больных, давать ночлег и еду, защищать от всякого зла. Я не нарушу этот обычай и принимаю вас под кров Храма, милостью богини. От вас я прошу лишь одного: уважать место, где вы находитесь. Я разрешаю вам входить сюда, в Верхний храм. Разрешаю спускаться по внешней лестнице в Нижний, если придёт вам такая охота. В любое время для вас открыта моя комната. Если что-то испугает вас или встревожит, или появится в чём какая нужда, не бойтесь обращаться ко мне. Но помните: все прочие двери для вас под запретом. Особенно под запретом внутренние лестницы Храма. В его подземельях много чудовищ… – Эхет неопределённо повёл рукой. – Вы сами накажете себя, если спуститесь вниз. Вы меня поняли?
Мальчики кивнули. Гими было по-настоящему страшно.
Этот человек… он вроде не казался злым, не кричал и не обижал… но при мысли о том, что может произойти, если его ослушаться… волосы начинали шевелиться на голове.
— Сколько… сколько мы можем пользоваться твоим гостеприимством, господин мой? – пробормотал Гими.
Эхет пожал плечами.
— Пока не заживёт твоя рука, я полагаю. Потом Снежок проводит вас к твоему отцу. Думаю, вы достаточно нагулялись по острову.
— Благодарим, – Гими поклонился.
— Подойди, – велел Эхет.
Гими в замешательстве облизнул губы и сделал крохотный шажок.
— Подойди, я взгляну на твою руку. Не бойся.
Гимильк сделал ещё шаг. Тело колотила крупная дрожь.
— Чего ты боишься? – маг ласково улыбнулся, и впервые в его голосе послышалось тепло. – Я ведь хочу помочь тебе, глупыш…
Гими, ища поддержки, обернулся на Лока. Тот стоял, подбоченясь, и с интересом смотрел на происходящее. На губах играла саркастическая усмешка.
"Ну и подумаешь! – с внезапной обидой подумал Гими. – Смешно ему… А вот не стану показывать, что боюсь!"
Мальчик решительно приблизился к Эхету и показал больное запястье. Тот невольно присвистнул.
Кисть страшно распухла и посинела. В месте перелома кожа стала чёрной.
— Пальцами двигать можешь? – озабоченно спросил маг.
— Могу. Только больно очень… И я их почти не чувствую…
— Подвигай, – мягко попросил молодой человек. – Я понимаю, что больно, но я должен видеть, насколько они тебя ещё слушаются.
Гимильк, сжав зубы, чтобы не выть от боли, попробовал сжать пальцы в кулак. Ладонь согнулась в птичью лапку и больше не желала сжиматься.
— Понятно, – коротко проронил хранитель Храма. – Ну, что ж… – Он поднялся. – Локи, давай мне твоих соек. Я покажу ваши комнаты, располагайтесь… а сам пойду готовить ужин в вашу честь! – юноша улыбнулся.
Эхет вошёл в коридор, и мальчишки семенили за ним. Миновав первые две двери, хранитель Храма остановился возле третьих.
— Выбирайте, кому комната справа, кому слева, – подмигнул он.
— Я слева, – тут же выпалил Лок.
— Ну, Гими, значит, мы с тобой будем соседями, – улыбнулся Эхет. – У тебя за стеной моя библиотека, а я часто засиживаюсь над книгами до поздней ночи. Словом, если что – можешь просто постучать в стенку, я услышу.
— Благодарим, господин… – прошептал финикиец.
— Раздевайтесь. Лок, ты поможешь другу?
— Помогу, конечно, – чуть ли не свысока обронил мальчик.
— Он мне всегда помогал… Если бы не Лок, я бы погиб давно! – горячо сообщил юный сидонянин.
— Если бы не Лок, – Эхет строго глянул на рыжего мальчишку, – ты бы сидел в безопасном лагере, рядом с отцом.
Гими широко распахнул глаза.
— Откуда ты знаешь, господин, что мы…
— Я многое знаю, – пожал плечами Эхет. И усмехнулся: – Морозный туман рассказывает.
Лок тоже плечами пожал и даже не сделал попытки оправдаться. То ли считал ниже своего достоинства, то ли признавал справедливость упрёка…
— Ну, не будем терять время! – Эхет подтолкнул Гими к дверям в его комнатку. – Мы… я там уже прибрался, пока вы поднимались. В дальнем конце, слева… – юноша чуть кашлянул. – Хлопните ладонью по стене, откроется кабинка… если кому надо по маленькому или по большому… Там всё предусмотрено. Не надо из-за этого по Храму почём зря шарахаться.
— Мы помним, господин, – кивнул Гими. Ему и в самом деле давно хотелось по маленькому.
— Тогда располагайтесь.
И Эхет пошёл прочь по коридору. До слуха друзей напоследок ещё долетели странные слова:
