Московский доктор 4 - Тимофей Тайецкий
— Если бы я ждал тебя, меня бы уже порвали на куски, — отмахнулся я.
Черныш хмыкнул, продолжая собирать остатки. Эти штуки быстро испарялись, так что он торопился. А я просто стоял, уставший, но, чёрт возьми, довольный.
Но вдруг трава начала расти прямо на глазах. Вот честно, сидишь такой, а она уже выше. Я аж присвистнул.
— Черныш, это из-за душ? Типа удобрение такое? — я ткнул пальцем в густую зелень.
— Ты что, какие ещё души? Души траву не кормят.
— А что тогда? — я нахмурился.
— Может, твои кристаллы, — важно заявил Черныш.
Я бы и рад, но с кристаллами этими мало что понимал. Знал только, что демонов они выносят на ура. А тут оказалось, что и от сорняков пользы больше, чем думал. Надо бы опыты провести, но когда? В последнее время злых духов столько разнесли, что из ушей светятся.
— Черныш, а ты в курсе, что с тем типом произошло?
— Демонический артефакт. Раритет.
— И чего он делает?
— Это проклятая монета, — объяснил Черныш. — Всё просто: тебе — удача, всем остальным — хана. Потрогал монетку, и сосед уже падает в канализацию, а тебе — джекпот.
— Тогда почему хозяин этой штуки сам в лепёшку разбился?
— Эх, Григорий, ну ты даёшь. Монета ж сохраняет души жертв. Хоть они духами станут, хоть кем — их удача при них. Ты почистил слишком много душ, и хозяин монеты остался без запаса. Вот ему и конец.
— А это пятно на руке? Оно что, навсегда?
— Ты чего разнылся? Всё проходит, даже пятна. К тому же монета исчезла, расслабься.
— Слушай, а световые нитки, которые в пятно влетали? Чего это было?
— Понятия не имею, — буркнул Черныш.
Я только плечами пожал. Сегодняшняя схватка с профессором показалась лёгкой, но далась непросто. Не благодаря врагу — это точно. Проклятая монета подкинула мне столько неудач, что чуть не погиб.
Думать, что будет дальше, я боялся. Пить, подавиться и умереть? Легко.
И тут — женский крик. Помощь, срочно. Ну, как тут откажешь?
Глава 24
Приглашение на вечеринку
И тут — женский крик.
Я знал эту даму. Это была Линда.
Только выглядело всё не очень: несколько мужиков прижали её к земле, платье на ней было разорвано. Ну, вы понимаете.
«Что ты тут делаешь одна ночью, а?» — подумал я, но времени на вопросы не было. Надо было действовать.
Подлетел к первому, кто собрался прыгнуть на неё, и врезал ногой так, что он отлетел.
— Эй, убейте этого чёртового парня! — взревел один из их компании.
Но вместо того чтобы убить меня, он получил в нос. В общем, через десять секунд вся шайка лежала на земле, едва шевелясь.
Я протянул руку Линде, помог подняться.
— Полицию вызвать?
Она молча поправляла платье, размазывая слёзы по щекам.
— Я звезда, — сказала она, наконец, и голос у неё был ледяной. — Если об этом узнают, моей карьере конец.
Платье на ней висело кое-как. Лямка порвалась, юбка порвалась, щека красная, волосы взъерошены. Казалась она крепкой снаружи, но внутри всё было иначе, это видно сразу.
Посмотрел на этих четверых на земле. Они стояли под вопросом.
— Ах… ах… ах… ах… — сказал я им. Ну, то есть не сказал, а так: посмотрел и ногой подвинул. Навсегда вывел их из строя, так сказать.
— Давай провожу, — предложил я. — Ты же вроде недалеко живёшь?
Она кивнула. И мы пошли.
Линда вдруг споткнулась, вздрогнула и чуть не упала. Взгляд опустился вниз — проклятый каблук сломан. Чёрт.
Не раздумывая, снял свои ботинки и протянул ей.
— Надень.
Она застыла на секунду, будто не веря, что кто-то может просто взять и помочь. Затем губы дрогнули в слабой, но искренней улыбке.
— Спасибо.
Шли молча, только ветер шептал что-то невнятное в уличной тишине. Добрались до её дома. Лёгкий свет из окна, запах ночного города, а в воздухе — что-то неуловимое, напряжённое.
Залез в карман, достал баночку мази и протянул ей.
— Намажь на лицо.
Она покосилась на меня с лёгким удивлением.
— Ты всегда носишь с собой мазь?
И снова эта улыбка. Слабая, уставшая, но живая.
— Я врач.
— Хочешь войти?
На секунду задумался, но мотнул головой.
— Нет. Мне пора.
Она смотрела, как ухожу, будто хотела что-то сказать, но передумала.
— Григорий… Спасибо.
Повернулся на ходу, не сбавляя шага.
— Больше не гуляй одна ночью.
Дверь за спиной закрылась. А я пошёл домой.
Время — без десяти полночь. Тихо открыл дверь, стараясь не шуметь, но тут же услышал звук шагов. Из спальни в полутьме выплыла Памела, в одной пижамке, с растрёпанными волосами, потирая глаза.
— Григорий, ты на себя посмотри! Ты весь в грязи, как будто по канализации ползал!
Я заглянул в спальню.
— Вильгельмина спит?
— Да.
Кивнул, потянулся, разминая затёкшую шею.
— Тогда пошли в бассейн.
Она прищурилась, подозрительно скрестила руки.
— Ты шутишь?
— Вовсе нет.
Прежде чем она успела сбежать, подхватил её на руки.
— Григорий! — взвизгнула она, барахтаясь. — Я в пижаме!
— Ничего, вода всё исправит!
— Не смей, придуро…
Плюх!
Холодная вода разлетелась во все стороны, оглушив ночь всплеском. Памела вынырнула, отплёвываясь и яростно откидывая мокрые волосы назад.
— Григорий, ты сумасшедший!
Рассмеялся, отряхивая воду с лица.
— Ага. Но признай, весело же!
Она покачала головой, но в уголках губ появилась улыбка.
* * *
А потом раздался звонок телефона. Резкий, противный, прямо в ухо. Сквозь сон попытался понять, где вообще нахожусь. Диван. Значит, не в постели. Голова гудит, спина затекла, в ногах валяется какое-то одеяло.
Семь утра. Семь, мать его, утра!
Протянул руку, схватил трубку, прижал к уху:
— Алло?
— Григорий, это я, Мович.
Тот самый пациент у которого на пузе живут три орущих лица.
— Ты в своём уме? Знаешь, который час?
— Знаю, знаю! Прости, но это важно! — Голос у него дрожал, как будто он стоял на краю пропасти. — Ты нашёл способ меня исцелить?
Закрыл глаза. Хотелось снова провалиться в сон, где не существовало никаких
