Детектив Замка Хэльдиборн (Сказки про домовых) - Игорь Всеволодович Гиркин
— «Милые мои друзья!» — немного печально, но очень ласково ответила Талантика: «Вы оба — замечательные кавалеры и благородные рыцари! Я очень-очень благодарна Вам за свое спасение! Но вы очень спешите! Как я могу выбрать кого-то из Вас прямо сейчас? Опрометчивость вовсе не свойственна моему характеру. Вы граф — умны, благородны, отважны! А ротмистр — он словно воплощение доблести! Я мечтаю видеть вас обоих среди своих друзей. Быть может, через какое-то время я сумею сделать свой выбор, а пока умоляю об одном — будьте осторожны в дороге и поскорее выздоравливайте! Надеюсь, как можно скорее, увидеть вас обоих у себя в гостях!»
Переглянувшись, рыцари молча откланялись и, поддерживая друг-друга, вышли. И каждый из них уносил в душе собственную надежду. А по деревянной лесенке, ведущей к веранде из парка, уже скрипели новенькие туфли Витиеватуса, второпях скакавшего через ступеньки, спеша увидеться со Своей Музой, как он теперь во всеуслышание именовал Таланику.
«Чудесней нет минуты нашей встречи
Играет ветер прядью золотой!
Цветы цветут! И домовой за печью
Шуршит, забавник, прошлогоднею листвой!»
— «Как Вам рифма? Нравится? Только что пришло в голову!» — затараторил сияющий во весь рот литератор, с поклоном протягивая девушке букет белых астр. Не дожидаясь ответа, ветреный бегун по Лунной Дорожке присел на краешек кресла напротив девушки, поставил локти на стол, положил подбородок на подставленные ладони и с обожанием уставился на Талантику:
— «Я пришел Вам сказать, что мечтаю быть все время рядом с Вами, леди Талантика! Все мои мысли, стихи и чувства отдать служению Вам одной! Теперь, когда я богат (благородный Хэльд выделил мне немалую долю извлеченных из воды сокровищ и, что еще лучше, — взял на себя управление моими делами!), у меня появилась надежда на Счастье! И, я уверен, Счастье — это именно Вы, несравненная, прекраснейшая Талантика!»
— «Ах, Витиеватус! Ну когда же Вы повзрослеете?! Недели нет, как мы знакомы! Вы всем знакомым девушкам делаете предложения после нескольких дней общения?» — пожала плечами красавица.
— «В общем, да…» — литератор задумался и приложил ладонь ко лбу: «Иногда даже быстрее… Но ведь ни одна до сих пор не согласилась!»
— «А Вы полагаете, что девушки, зная Вашу прославленную ветреность, должны прямо таять от счастья и спешить кричать «да!» на подобные признания? Быть может, Вам стоит продемонстрировать не только пылкость увлечения, но и способность доказать его стойкость в течение хотя бы нескольких месяцев?»
— «Ах! Я все понял, леди Талантика! Я докажу, что вовсе не ветрен! Если понадобится, я буду ухаживать за Вами не месяцы, а годы! Верность моя не будет знать границ и расстояний! Ах, как я счастлив, что Вы не отказали мне сразу! Цветы надежды распускаются в моей душе! Как я Вам благодарен!»
Когда закончивший изливать свои возвышенные чувства поэт, наконец, покинул веранду, немного утомленная столь бурным ливнем признаний Талантика подумала: «Ну, кажется всё! Такого я не ожидала! Даже в Столице у меня не было столько кавалеров, претендующих на мои руку и сердце! Теперь есть время спокойно собраться. Мне ведь тоже сегодня уезжать…»
Едва в ее прелестной белокурой головке пронеслась эта мысли, как через перила веранды перелетел и шлепнулся на столик прямо рядом с кофейной чашкой букетик великолепных лесных фиалок, распространяющих чудесный аромат свежести, леса и собственного нектара. «Ну да! Про Вольрика то я и забыла!» — вновь улыбнулась красавица, погрузив носик в благоухающие лепестки: «Теперь точно всё! Больше на поклонников можно не отвлекаться!» — она легко поднялась из кресла, вошла в Дом и спустилась по лестнице в Оружейную, через которую пролегал путь в собственную комнатку.
Оружейная, глухие каменные своды которой, находившиеся ниже уровня земли, не имели внешнего источника света, тонула в полумраке, освещенная всего парой масляных ламп и пламенем постоянно пылающего (по случаю Ассамблеи) камина. Оружие и трофеи на стенах отражали блики огня, глаза кабаньих, медвежьих и драконьих голов загадочно сверкали… в зале не было никого…
«А здесь так волшебно!» — вслух произнесла девушка: «Все-таки жаль, что тот чудесный сон так быстро кончился и вряд ли уже повторится! До сих пор не могу понять — наяву со мной все произошло, или фантазии Витиеватуса, соединившись с моими, так повлияли на рассудок? Много бы я дала, чтобы знать определенно!»
— «Что ж, моя леди! Ваше желание будет исполнено!» — Рыцарь-с-Гобелена, оставив Закладной Камень, привстал и вежливо поклонился.
«Ой!» — невольно вскрикнула Таланика и отшатнулась. Расширенными глазами она уставилась на гобелен, с которого за ней столь же пристально наблюдала ожившая фигура в доспехах. А рыцарь, повторно поклонившись, как ни в чем не бывало, продолжил:
«Кстати, Вы несколько поторопились, сочтя, что в Замке более не осталось существ мужского пола, до потери сна и покоя очарованных Вашей красотой и, еще больше, несравненным обаянием! Добавьте в Ваш список поклонников и меня — Духа Замка! Вручить Вам собственноручно собранный букет я, к сожалению, не в силах, но у меня тоже есть для Вас маленький подарок! И, пожалуй, даже не один! С радостью сообщаю, что каждый раз, когда Вы будете посещать Замок Хэльдиборн, один час будет для Вас столь же волшебным, каким во время ночного приключения на Хэльдиборнском пруду! Это мой личный презент!
А второй… Второй приготовили для Вас, в благодарность за помощь в освобождении из тысячелетней неволи, домовые Пифф-Паффы… Они попросили у меня право лично рассказать Вам волшебную Сказку. Вы уже успокоились? Вы готовы к приключениям? Тогда присядьте вон в то глубокое кресло перед камином и посмотрите на каминную полку… Вы видите там трех стареньких домовых? Да? Вот и отлично! Ваши волшебные способности растут не по дням, а по часам! Не беспокойтесь о вещах — слуги, под надзором домохранителя и берегини, соберут их предельно аккуратно! А теперь — я предоставляю слово домовым!»
— «Я — бывший Главный домохранитель Замка Вуффензиг (до нынешних времен от него, увы, дошли одни развалины) Супон-Клысон фон Пифф-Пафф» — поклонился самый крупный и самый древний на вид домовой: «А это мои младшие братья: Улюк-Кулюк и Кылыш-Пыкыш!» (оба брата, почти такие же сморщенные, но с чуть более короткими седыми бородами, одновременно и еще ниже поклонились).
«Мы все очень обязаны Вам, прекрасная
