Мегахранилище двойных планет - Александр Зубенко
Носик отбежала за мячом, Гриша и Сэм помчались наперегонки отбирать мяч у моей дочки. Я с победным кличем бросился к ней на помощь, и, таким образом, на песчаной отмели нас находилось четверо: я, Гриша, Сэм и моя дочь.
…Тут-то на нас и напали.
********
Белый халат из своего укрытия видел, как молодая девчонка отбежала за мячом и к ней бросились ещё трое, однако, к сожалению, без инженера и её матери. Несколько минут назад он едва не поседел от досады, наблюдая, как над тем местом, где укрылись его подельники, зависли сразу ВСЕ шары, составляющие охрану неприятельской стороны. Неужели этот придурок со шрамов снова сделал что-то не так, из-за чего их тут же обнаружили? Но прошло несколько секунд, и шары, выстроившись в цепочку, стремительно вернулись на свои места. Хирург перевёл дыхание. Повезло: значит, костюмы защиты пригодились и не выдали своего присутствия. Тупые машины – что с них возьмёшь… Только бы Шрам не подвёл!
Давай же, скотина тупая, НАЧИНАЙ!
…И Шрам со своей группой напал сразу на четверых.
Здесь нужно отдать им должное. Всё было проделано так мгновенно и с таким профессионализмом, что даже у их начальника вырвался вздох облегчения. Недаром он их учил этому…
Одновременно, заряды транквилизаторов из четырёх пистолетов, что называется, смели с ног бедных жертв, и те, не издав ни единого звука, мешками повалились на землю. Наёмники тотчас подхватили их под мышки и, не возбуждая подозрения шаров, поволокли через камни прямо к укрытию хирурга.
Шары действительно ничего не заметили, как, собственно, и предполагал врач, надеясь на защитный крем и титановые костюмы. Для «тупых автоматов» хватило того, что их хозяева продолжали двигаться: благодаря уникальному составу транквилизаторов их сердцебиение и давление не были нарушены, они не истекали кровью и не получили никаких увечий. С момента нападения и доставки на место, где скрывался врач, прошло не более минуты, и всё это время пленники были защищены грудами камней от взоров своих товарищей. Ни Катерина, ни конструктор, ни даже сам Чарльз не заметили ничего необычного. Шары парили над камнями – следовательно, всё было в порядке. Англичанин рассказывал о Панталассе, и все – особенно Андрей Петрович – слушали его с упоением. Молодёжь плескалась в волнах прибрежного прибоя, жарились шашлыки, кто-то катался на гидроцикле, хищники не тревожили, птеродактили не нарушали зону безопасности – всё было спокойно и приветливо. Снимки и съёмки были сделаны – оставалось только отдыхать и наслаждаться первобытной природой.
Между тем, молчаливые и сосредоточенные наёмники уложили живые тела у подножия камней, из-за которых тотчас показался их начальник. Он так же, молча, показал два пальца: двоих сюда, двоих в кусты. Сюда – девчонку и отца, остальных – в расход.
Две минуты.
Три минуты.
Белый халат взялся за модулятор, пока двое наёмников приставляли пистолеты к вискам Гриши и Сэма. Сейчас или никогда!
Выстрелы будут услышаны, но его это уже мало волновало. Двумя бойцами можно было пренебречь: пока они будут нажимать на курок, он нажмёт на программу перемещения, и все, включая оставшихся солдат вместе с пленниками исчезнут в неизвестном направлении.
Три минуты тридцать секунд.
Четыре минуты…
Он нажал на сенсорную программу перемещения.
Два бойца как раз снимали с предохранителей пистолеты…
И тут... внезапно что-то произошло.
********
Какие-то камни… какие-то водоросли… руки в перчатках, похожих на рыбную чешую. Куда несут?
Я не потерял чувства реальности, но был обездвижен, парализован и в голове пульсировала тупая дробящая боль. Весь захват произошёл быстро и стремительно: боль в висках пришла позже. Моя дочь, как и я, была в сознании, но не могла даже вскрикнуть, чтобы привлечь внимание со стороны. Сэма и Гришу я не видел и, прекрасно сознавая, что на нас напали, мог только вращать глазами и кричать мысленно от бессилия помочь своему ребёнку.
Нас куда-то волокли.
Ни наши друзья с Катериной, ни шары-телохранители, безмятежно парящие в воздухе параллельно нашему передвижению, так ничего и не заметили.
Кто ещё мог напасть на нас среди бела дня в окружение стольких друзей и Хранителей? Только магистр ордена ассасинов, он же хирург, он же злой гений всей нашей группы ещё со времён наших первых путешествий по Мегахранилищу.
К хирургу подошли два солдата и он молча поднял два пальца, указывая на меня и Анюту. В ту же секунду меня грубо схватили и оттащили в сторону. Шар последовал за мной, зависая в воздухе на расстоянии нескольких метров. Автономный мозг телохранителя видел мои передвижения, и ему этого было достаточно. Очевидно, костюмы защиты не пропускали никаких органических лучей, и робот просто не понимал, что я не иду, а меня тащат волоком в какую-то яму.
Белый халат начал вводить в модулятор программу перемещения. Я был похож на кусок пластилина, из которого можно было вылепить всё, что душе угодно, я не мог произвести какие-либо звуки. Приготовившись к самому худшему, я напряг скулы, вдохнул полной грудью воздух, но лишь смог выдавить из себя какое-то едва различимое шипение: я не мог даже повернуть головы, чтобы посмотреть на свою дочь.
И тут…
Я увидел, как хирург, обернувшись, к чему-то прислушался, вскочил на ноги и посмотрел в сторону леса.
…Пыхтя и издавая радостные всхлипы, бормоча что-то своё, несусветное, подпрыгивая на ходу, на песчаную насыпь из леса, буквально вывалились несколько рептилитов.
Ассасин от неожиданности выронил модулятор, в то время как добродушные образины кинулись к лежащему справа Григорию в надежде получить от него угощение в виде дурманящих плодов, которыми он в последнее время угощал их без разбору. Видимо, эта группа домашних рептилитов была недавно выпущена на волю Хранителями, и они, завидев своего «приятеля», поспешили за новым угощением. Не обращая внимания на остальных наёмников, пришедших в крайнее оцепенение, эти недалёкие создания бесцеремонным образом схватили Сэма и Гришу в охапку,
