Потапыч: Земля Обетованная - Антон Чернов
— Да? — полуобернулся я.
— Не будь я мной — я бы не советовал тебе стремиться вернуться в Золотой. Но я — это я. Так что до встречи, адвокат, — произнесла лолька и исчезла.
24. Божественный сток
Топал я к буксиру, вчувствовался в округу, был настороже. И мысленно проклинал эту несмешную сволочь: «не советует» он, скотина такая! Закинул меня в эту жопу мира, уж точно поспособствовал. И… чхал я на Шута. Приняв его «помощь», по его совету я оказался в текущем положении. То, что «могло быть хуже» — факт. Вот только даже этого божественная скотина, прославленная способностью «врать правдой», мне не обещала. И сейчас: не «не возвращайся — умрёшь». И даже просто — «не советую». А «если бы да кабы, да я не я»… Да пошёл он в жопу, урод несмешной, окончательно решил я и махнул рукой.
Вырубленные мной сопровождающие градоначальника притихли, как мыши под веником. Изображали из себя даже не потерпевших, а жертв. Явно пришли в себя (уж тройка — точно), но выдавали признаки бессознательности и ударенности адвокатом. Что, в общем-то, понятно: мало того, что сильнейший из них улетел чёрти куда от могучего пинка (что они могли и не видеть, кстати). Но вот беседа с Шутом происходила у них на ушах, даже если и головы были слегка контужены моими подзатыльниками. Так что лежали тихо, не отсвечивали и явно хотели жить.
Водоплавающие, во время боя и общения с божественной сучностью щёлкали клювами и хлопали развесистыми ушами, но после моей улыбки оживились и стали бодро загружаться.
— Лиам, долго? — уточнил я у старпома.
— Не больше десяти минут, почтеннейший Михайло Потапыч! Постараемся побыстрее!
— Ну-ну, старайтесь, — разрешающе махнул лапой я.
Чуть подумал, вырвал из мостовой несколько булыжников и поднялся на буксир. Запустил Диньку над неподалёку запакованным монитором и стал в него кидаться камушками.
— Эй, водоплавующие на мониторе! — рявкнул я. — Немедленно отвечать мне, а то потоплю к лешему! Или водяному, но точно потоплю, — тоном ниже поправился я.
То ли слова, то ли камни были убедительными. А может, на мониторе Рико были сплошь вежливые и культурные водоплавающие — и такого исключать нельзя, хоть и маловероятно. Но через полминуты после моего дипломатичного обращения открылся квадратный люк, и из него показалась морда, старающаяся выглядеть грозно и независимо. Получалось не очень: грозные и независимые так не дёргаются, петуха в голосе не дают, да и цветом рожи такими бледно-зелёными редко бывают.
— Что вам уг-г-годно, епископ⁈ — заорал этот водоплавающий.
— Уточнить мне угодно! — проорал я. — Мне ваш монитор сжигать к чертям, или вы мне не будете мешать⁈
— Приказа препятствовать вам не было! — заорал этот тип.
— А атаковать? — уточнил я.
— Тоже! Так что не будем, епископ! — проорал он.
А Динька, бултыхающаяся неподалёку, донесла до меня бормотание под нос: «Да и с приказом — в жопу! Пусть других самоубийц ищут. И развелось пророков…» — последнее тип буркнул скрываясь в люке, который после этого закрылся.
Тем временем водоплавающие загрузили добро и начали загружаться сами. А я стоял, напряжённо вчувствуясь: местные, судя по всему, просто так отпускать нас не хотели. Точнее, скорее, имитировали бурную деятельность: на периферии ощущений собиралась если не толпа, то немалая группа сильных владетелей. Правда, именно собиралась, в бой не рвалась, по крайней мере — пока. Но мешали праведному стремлению смотаться к ратуше, поискать там что-нибудь интересненькое и неприколоченное (в крайнем случае — не слишком крепко приколоченное). А отсутствие кораблей, кроме монитора — не давало возможности взять какую-нибудь скромную компенсацию в порту.
Впрочем, и чёрт с ним: вроде бы успеваем спокойно отплыть, за монитором я пригляжу, а как отплывём — уже плевать на местных. В общем-то, несмотря на жалкие и раздражающие попытки меня ограбить и поработить — пребывание в Гратисе меня обогатило, во многих смыслах.
— Куда держать курс, Михайло Потапыч? — бодро и молодцевато прервал меня Лиам.
— Вакан, Лиам… хотя, у нас всего хватает? В смысле поесть-попить? — предусмотрительно уточнил я.
— С выпивкой у нас всё хорошо, почтеннейший, — довольно покивал старпом. — Провизии тоже хватает. С водой, правда, не очень.
— Ну тогда за водой, только не на Гратис — они тут все одна шайка, на побережье. И в Вакан.
— Как скажете, отход… отплываем, — кивнул Лиам и ускакал строить подчинённых.
А я наблюдал за удаляющимся городом, приглядывал за монитором, ну и отметил положительные изменения в старпоме. Этак, под моим чутким руководством, приличным человеком станет, а не просто водоплавающим. А буксир отплывал, и гадостей не случалось: монитор стоял на месте, довольно ощутимая в силе толпа скопилась на набережной, смотрели нам вслед. Но противоправных действий не предпринимали, видимо, занятые вытиранием плевков в душу от моего почтенства. А через пару часов я окончательно расслабился: от Гратиса осталась только линия вдали.
И потопал в свою комнату, думать. И даже чертить схемы, хотя с этим фигурантом в их действенности я сомневался. Потому что на берегу и в преддверии опасности я на писки Шута лапой махнул. Но… боги не врут. И если что-то говорят, то не просто так, даже Шут, как ни несмешно это звучит. Заодно насиловал память, в малейших деталях вспоминая нашу с ним предыдущую встречу. И выходил такой, скорее обнадёживающий расклад: в Золотом меня ждут неприятности, довольно весомые. Это ЕСЛИ я сейчас, с места рвану в Золотой, окажусь там и с радостным оскалом начну махать лапой всем встречным-поперечным. По крайней мере, это следует из моего анализа Шута. При этом, эти неприятности появятся ТОЛЬКО в том случае, если я сиволапо и с радостной улыбкой завалюсь в Золотой. А вот если, например, так я завалюсь в Плиск, а в Золотой завалюсь потом и не настолько сиволапо — вполне возможно, что неприятности не последуют. Это как с Лидарёнышем: Шут мне не врал, это точно. Но,
