Скуф. Маг на отдыхе - Максим Злобин
Ну а та поначалу даёт ему из чувства благодарности, но потом понимает какой он оказывается интересный и разносторонний человек, и влюбляется по-настоящему. И нет оральным ласкам ни конца ни края…
— Да-а-а, — замечтавшись, вслух протянул Иннокентий Петрович, но тут же собрался. — Так, девочки! Двое на кухню мыть вытяжки, двое в подвал. Там после потопа до сих пор чёрт-те что. Ну а ты со мной, — небрежным жестом поманил он за собой Дольче. — Для тебя у меня есть работа на верхних этажах…
* * *
«Внедрение прошло успешно» — пришло сообщение от Стекловой.
Ну вот и отлично!
А нам сейчас до офиса Ивановых-Нобелей оставалось не больше пяти минут езды. Пока домчимся, альтушки уже наверняка доберутся до компьютеров. Ну а дальше всё просто: ломаем систему, получаем компромат на Оскаровича, со всей интеллигентностью призываем его к ответу и освобождаем Ромашку.
План надёжный, как швейцарский часы.
Неужели что-то может пойти не так?
Глава 22
— Заходи-заходи, — Иннокентий Петрович открыл перед девушкой дверь.
Завхоз был столь галантен, что не просто пропустил Дольче вперёд, но ещё и помог ей дотащить до своего кабинета ведро с губками и разномастной химией. Настоящий рыцарь в оранжевых кроссовках.
И да, до сих пор всё шло по его плану.
— Спасибо, — сказала Дольче и вошла внутрь.
— Было бы за что, — весь из себя лёгкость, завхоз поставил ведро на пол и плюхнулся на диван по центру кабинета.
Диван до сих пор был расстелен ко сну всякими декоративными подушками и пледами — короче говоря, всем тем, что удалось найти на скорую руку и по синей лавочке — но в остальном кабинет у Иннокентия Петровича был что надо. Безо всякой иронии.
Кабинет был предметом его гордости.
Вместо одной стены — сплошь затемнённые панорамные окна в пол. И один лишь вид на утреннюю Москву с высоты двенадцатого этажа удорожал это помещение в десятки, а то и в сотни тысяч раз.
В интерьере царил минимализм. Диван, рядом журнальный столик, чуть поодаль здоровенный настольный футбол и рабочее место в углу.
Всё.
Куча свободного пространства; хоть бегай здесь.
Украшательств по минимуму: кадка с фикусом и две картины на стене. Одна — репродукция знаменитой «Банки Тушнины» от Андрея Уорхоломеева, а вторая и не картина вовсе, а постер какого-то итальянского фильма бородатых времён.
Симпотная барышня в летнем платьице пучит глаза на зрителя и удивлённо прикрывает ладошкой ротик, а сразу за ней стоит мужиковатый мужик в строгом костюме и с пистолетом в руках. Ну и ещё мотороллер в кадр залез, куда ж без него? Всё-таки символ эпохи.
Иннокентий Петрович считал себя эстетом, хотя сам такие фильмы не смотрел, предпочитая отечественные сериалы. Но постером оттуда кабинет ведь не украсишь, верно?
— Как видишь, у меня здесь довольно чисто, — улыбнулся Иннокентий Петрович, нашарил среди постельного электронную курилку, затянулся и сквозь густой дым продолжил: — Так что можешь расслабиться. Давай представим, что я спас тебя от работы, — тут завхоз игриво подмигнул через очки. — Можешь отдыхать.
— Спасибо, — ответила Дольче, которая и так не собиралась работать. — Это очень мило.
Она улыбнулась, но не слишком обнадёживающе.
— Как тебя зовут?
— Катя.
— А меня Иннокентий Петрович, но ты можешь звать меня Кеша…
— О! — тут Чертанова углядела то, зачем пришла. — Компьютер!
— Правильно, Катя, — похвалил догадливую девушку завхоз.
От такой бурной реакции этого провинциального сисястика на вполне себе обычную электронику, у него от умиления чуть сердце не разорвалось.
— Это компьютер, — тоном, которым обычно разговаривают с маленькими детьми, произнёс он. — Видела когда-нибудь такие? Хочешь посмотреть?
— Хочу.
Чертанова уверенной походкой прошла к рабочему месту Петровича, села на стул и поклацала мышкой, чтобы разблокировать экран.
— Пароль?
— Ноль три ноль три, — ответил завхоз. — Третье марта, день моего рождения. По знаку зодиака я — рыба, Катенька. Акула, если быть точнее. Р-р-р-р! — шутливо зарычал Иннокентий Петрович; в процессе догнал, что акулы вряд ли способны рычать, но сценку свою отыграл до конца. — А ты, Катенька?
— А я — скорпион, — машинально ответила Чертанова, уже набирая по телефону номер Скуфа.
— Скорпиоо-о-о-он! — протянул Кеша и хохотнул. — Тебе, значит, палец в рот не клади?
— Ага, — согласилась Дольче.
Никаких усилий по поддержанию интереса завхоза к её персоне не требовалось. Он и сам поддерживался весьма активно. Так что Чертанова перевела мысленно Иннокентия в категорию говорящей декорации, а сама сосредоточилась на задаче.
— Люблю женщин с норовом, — не унимался завхоз, который отчаянно пытался привлечь внимание девушки к собственной персоне. — А вот скажи мне, Катенька, что такая красивая девушка вроде тебя забыла в клининговом агентстве? Тебе, как на мой вкус, больше подошло бы модельное. Ну… с твоими данными, я думаю, что…
— Алло! — дозвонилась Дольче. — Василий Иванович, это я! Орёл в гнезде! Птичка в клетке, бобрик в хатке… ну на месте я, говорю. Ага, нашла. Присылайте инструкции. Спасибо, жду, — и сбросила вызов.
— Начальник? — спросил завхоз, припоминая недавнюю беседу со Скуфидонским, и невольная ревность задела его сердце. — Извини, если лезу не в своё дело, но мне показалось, что начальник у вас так себе человек. Да чего уж там? Говно, как оно есть. Раз уж он так грубо общался с клиентом, даже представить себе не могу, как он тиранит вас, бедных девочек. Знаешь, мне кажется, ты достойна большего. Гора-а-а-аздо большего…
Кеша завёлся так, что теперь не остановишь. Он всё трындел и трындел, а Чертанова всё не слушала и не слушала. Воспринимая слова завхоза в качестве звуков леса или треска камина, Дольче прочитала нехитрую инструкцию Скуфа и полезла подключаться к сети «халява».
Тык, тык. Ещё тык иииии… всё.
Готово.
Вот только дальше случилось то, чего она ну никак не ожидала.
— … как смотришь на это, Катенька? — закончил какую-то из своих мыслей Иннокентий Петрович, и на девичью грудь Дольче легла волосатая рука с фенечками на запястье…
* * *
— Давайте уже! — в который раз повторил охранник. — Приступайте! Мойте, говорю!
— Я ему сейчас всеку, — прошептала княгиня
