Невеста вождя драконов - Милена Вин
Но это оказалось тем единственным, в чем Мика была бессильна и не могла ему помочь. Рано лишившись родителей и попав в приют, ей пришлось быстро повзрослеть и помимо бремени старшей сестры взвалить на себя ношу материнских забот. Она делилась с ним теплом и нежностью, отдавала столько, сколько могла, — и, кажется, за одиннадцать лет исчерпала всю материнскую любовь. Страх не одарить собственное дитя заботой яростно вгрызся в сердце, точно дикий голодный зверь в мясо.
— Должно быть, тебе было нелегко.
Рядом остановилась Тира — по-прежнему облаченная в черное платье, но в этот раз без накидки и с распущенными волосами, которые длинными смоляными прядями тянулись до самых бедер. Обтянутые пленкой глаза внимательно следили за детьми.
— Доброе утро, — отозвалась Мика, прежде чем ответить на неожиданное предположение. — Я не могу жаловаться. Кому-то бывает в разы сложнее. Генри в отличие от меня с самого рождения рос без отца и матери.
— Но ему повезло с тобой, — улыбнулась женщина, взглянув на Микаэллу и слегка склонив голову набок. — Прости меня за мое любопытство… Я немного поспрашивала у Лейва о тебе и Генри. А теперь хочу выразить тебе свое восхищение. Многие на твоем месте предпочли бы остаться в море, продолжить совершать набеги, наслаждаться жизнью… Но ты вернулась к нему. Думаю, он тоже осознает это. И очень ценит твое решение.
Мика, почти неуловимо улыбнувшись, решила промолчать. Пусть другие и восхищались ее стремлением уберечь брата, она знала, что пару лет назад ее намерения были не так чисты и невинны.
Первой минутное молчание прервала Тира.
— Пойдем. Думаю, пора порадовать ее визитом.
Не дожидаясь реакции, она развернулась и неторопливо двинулась через поле, в сторону виднеющихся вдалеке гор. Мике потребовалось несколько секунд, прежде чем, поборов негодование, последовать за королевой. Она успела поймать взгляд Генри и помахать ему, прошептав одними губами, что с ней все в порядке и волноваться не о чем.
Эта часть леса отличалась от той, где Микаэлле довелось побывать. Тишина преследовала их уже несколько минут: не было слышно ни дуновения ветра, ни стрекота насекомых, ни дивных песен ранних пташек. Толстые корни деревьев, заросшие мхом и крохотными желтыми цветочками, торчали из-под земли, приковывая к себе взгляд и словно нарочно не давая свободно передвигаться по узенькой тропе. Чем глубже они продвигались в лес, тем слабее становился дневной свет и острее делалось чувство, что кто-то внимательно следит за ними.
Мика поежилась, оглянулась. Пусто и все так же тихо. Нагоняя королеву, она чувствовала, как сильно грохочет сердце, и пыталась прогнать навязчивое ощущение, что неизвестные наблюдают именно за ней, присматриваются, как к чужачке, кем она на деле и являлась.
— Тира… — шепотом позвала она, но женщина не остановилась. — Кто-то следит, да? Звери?
— Духи, — кратко сказала Тира, отодвигая рукой свисающие с веток лианы. — Не бойся. Им всего лишь интересно… Не каждый день им доводится видеть призывающего огонь илда.
Сбоку внезапно блеснуло мягкое голубое сияние, привлекшее внимание Мики. Не останавливаясь, она осторожно повернула голову и с трудом подавила вздох восхищения. Из-за толстого дерева показалась голова оленя, увенчанная большими завитыми рогами; уверенной поступью величественное животное вышло из временного укрытия и воззрилось на девушку пустыми глазами-бусинами. Свет, исходящий от него, стелился по земле, рассыпался в воздухе на мелкие частицы.
— Это дух леса — Сильван, — пояснила Тира, мельком глянув на оленя. — Ты ему понравилась. — Мягкая улыбка тронула ее губы. — Он не так часто показывается нам, но сегодня особый случай… Сильван решил поприветствовать новую хранительницу Арханы.
— Но я не хранительница, госпожа, — неуверенно протянула Микаэлла, глянув на прямую спину женщины. Когда она вновь посмотрела в сторону дерева, дух уже исчез, не оставив после себя даже сияния.
— Ты преемница Эидис. Конечно же ты хранительница. Хочется тебе ею быть или нет... Ты являешься ею с самого рождения, и от того, что тебе предписано, бежать глупо.
«В этом вы не уступаете Ингви… — скрыв раздражение за молчанием, мысленно буркнула Мика. — От судьбы не убежишь».
Остаток пути прошел в абсолютной тишине; только звук шагов, оказавшись громче дыхания, плавно разрывал ее. Незаметно свет солнца растаял, сменившись серебристым светом луны. Казалось, что ночь резко оттеснила утро, погрузив Архану в сон. А может, так и было. Мика не знала наверняка: отличить иллюзию от яви теперь было выше ее сил.
— Здесь всегда царит темнота, — тише обычного произнесла Тира, остановившись возле небольшой пирамиды из камней. Девушка замерла рядом, скользнула взглядом по камням и заметила в трещинках слабое бело-синее свечение. — Это место, где покоятся души наших предков. Никогда солнечные лучи еще не проникали сюда. А вот здесь… — она легонько коснулась пальцами верхнего камня пирамиды, мягко погладила, — … здесь покоится дух твоей матери.
Сердце Мики зачастило, боязливо задрожало — то ли от осознания, что она оказалась невероятно близко к женщине, которую жаждала увидеть и вспомнить, то ли от самой возможности почувствовать ее присутствие. В попытке унять волнение она потянулась к браслету матери, провела пальцами, несильно сжала запястье, но тоскливая тревога стала лишь сильней.
— Какой она была? — спросила шепотом, не глядя на наблюдающую за ней королеву. Взгляд был прикован к пирамиде. Она не знала, чего ожидает, что желает услышать, почему сердце, замерев, отчаянно ждет ее появления…
— Она была замечательной хранительницей, смелым воином… И будь удача на ее стороне, она стала бы прекрасной мамой.
Мика не понимала, почему вдруг стало трудно дышать и заболело все внутри, болезненно сдавило. Она ведь совсем ее не помнила. Может быть, именно поэтому?..
Ей хотелось помнить о ней хоть что-нибудь. Но воспоминания, если и не стерты, то хранятся так глубоко, что ни один луч света не способен коснуться их. И все же, несмотря на закрытое прошлое, боль была одинаковая. Такая же, как и одиннадцать лет назад, когда убитая горем девочка, припав к земле, глотала слезы и давала обещание о том, что это последний раз, когда скорбь пытается сломать ее. С тех пор Мика часто навещала могилы отца и матери, сбегая из приюта вопреки запретам настоятельниц.
Однако больше не плакала. Сидела подле них, низко склонив голову, и молилась богам за хранение их светлых душ.
Она и сейчас хотела упасть возле пирамиды, поклониться, попросить богов бережно хранить
