Как я стал хозяином странного замка в другом мире - Сергей Евтушенко
К сожалению, были ещё и ужасные новости. Во время падения я выронил Райнигун, и теперь нигде не мог его найти. С тем же успехом он мог лежать далеко наверху, под одной из кроватей лазарета — я абсолютно не помнил, когда он вылетел из руки. Длительные поиски по щиколотку в тёмной жиже ничего не дали.
Если я ещё немного потяну, то дождусь грёбаного гонга безо всякого снотворного. Вперёд, Макаренко, топай резче. Хозяин без револьвера подобен хозяину с револьвером, но только без револьвера. Сперва выбраться наверх, затем вернуться в лазарет, если останется время. Потеря ключевого оружия ощущалась непередаваемо обидной, но ещё обиднее было бы сдохнуть в такой жуткой дыре.
Вооружившись проверенным боевым молотом и свежей злостью, я двинулся сквозь болото в кирпичном лабиринте.
Не знаю, что я потерял быстрее — счёт времени, ориентацию в пространстве или общий запал. Сложно по-настоящему злиться, когда вокруг лишь сырость, мрак и звуки капающей воды. Нет, периодически мне даже попадались монстры — «дикая» зелёная слизь, да бурые пиявки размером с багет. Но каждую такую стычку даже нельзя было назвать вызовом — в отличие от слизи около кухни, местные колобки умом не блистали, а про пиявок и говорить нечего. Удары молота обращали врагов в некрасивую кашу, часть из которой затем всасывалась в карман для материалов. Пламени Полуночи ни слизь, ни пиявки в себе не хранили.
Пробираясь сквозь это царство уныния я невольно мысленно возвращался к словам леди из лазарета. Полночь — ловушка? Если рассуждать философски, всю жизнь можно назвать ловушкой, чередой страданий, что ведёт к неминуемой смерти. Но всё же было в её словах что-то, заставляющее волосы на затылке отчётливо шевелиться — и чем больше я об этом думал, тем больше мне становилось не по себе.
«Все мы остаёмся здесь».
Я зашагал быстрее, разбрызгивая во все стороны мутную жижу — лишь бы избавиться от навязчивых мыслей.
Первая попавшаяся мне лестница была деревянной, приставной и подгнившей, зато она вела к какому-то симпатичному деревянному люку. Я рискнул залезть к нему, получив по пути две занозы, — лишь чтобы люк попытался откусить мне голову, но обломал зубы об латную перчатку. Я полетел на пол, «люк» последовал за мной. Злость вернулась ровно до момента, пока от мимика не осталась груда щепок и небольшое количество ценного лута для кармана.
Вторая и третья лестницы оказались каменными, но утыкались в тупики. Мне повезло лишь с четвёртой, железной, основательно проржавевшей и лишённой части ступеней. Вскарабкаться по ней было тем ещё испытанием, зато финал того стоил — я выбрался в знакомое место, заваленный мусором склад. Между мной и очищенной территорией лежал длинный проход с иссохшими и «собачками», но по сравнению с предыдущей дорогой это были сущие пустяки.
Я успел застать первый удар гонга — когда подходил к тронному залу.
— Кас? — устало позвал я, сев на трон. У меня оставалось около десяти минут до того, как понадобится валить.
— Да, Вик?
— Я… потерял свой револьвер. Скорее всего в лазарете. Он вернётся на мой следующий визит или нужно будет возвращаться и искать?
Я ожидал от Кас любых комментариев — скорее всего в её фирменной холодной манере, на тему, что хозяину стоило бы получше следить за своим оружием. Но вместо этого она сказала другое:
— Вы не можете потерять Райнигун, Вик. Он такая же часть вас, как и глаза, разум или сердце. Призовите его, и он вернётся.
— Как?
— Представьте, что он снова у вас в кобуре.
Для этого мне даже не нужно было сосредотачиваться — я просто опустил правую руку на бок — туда, где пустовала кобура моего верного оружия. Вернее, она пустовала секунду назад, до того, как моя ладонь коснулась привычного изгиба рукояти. Райнигун снова был на месте, как будто и не исчезал. На пару секунд меня затопило чувство непередаваемого облегчения — примерно до момента, когда вновь прозвучал гонг.
Я попрощался с Кас и закрыл глаза.
Утро четверга было хмурым и очень холодным — под стать моему настроению. Конец похода вышел не таким дерьмовым как сам поход, но это слабо утешало. Прогресс по лазарету нулевой, скорее даже отрицательный. Я лишь убедился что стандартные методы не работают и дал забраться себе под кожу.
«Однажды ты проклянёшь день, когда попал сюда. Потом не захочешь засыпать».
С момента моего визита к Геннадию Белому это было второе прямое предупреждение о возможной опасности Полуночи. С другой стороны так сказать, изнутри. Конечно, всё можно списать на ненадёжность источников информации. «Магистр Х ступени» и «босс» лазарета. Говорить-то она говорила, но не стоит забывать, что все не очищенные представители замка были не в своём уме.
Какая удобная всё-таки отмазка. Леди из лазарета безумна просто по определению, а экстрасенс-сомнолог — поскольку странно хранил ценные бумаги. Причём подробность эта вскрылась как раз в тот момент, когда он начал вполне по делу описывать особенности моих визитов в Полночь. Не только удобная отмазка, но и совершенно потрясающее совпадение. То что надо, чтобы в нужный момент сбить человека с желания что-либо расследовать и вернуть в колею «пусть всё идёт как идёт».
Возможно, я просто снова гружу себя почём зря. Тяжёлая ночь в замке, мерзкое холодное утро, вот нервишки и шалят.
Я продолжал убеждать себя в этом, пока не вышел на лестничную клетку и чуть не столкнулся с санитарами «Скорой помощи». Они выносили на носилках бабу Нину — к счастью, живую и даже немного ими командующую, но всё-таки бледную.
— Ты не боись, Виталик, не
