Ольга Вечная - Роман с клоуном
А может, он хочет меня проучить, заставить приехать к нему в отель, чтобы я, постучавшись, столкнулась нос к носу с прекрасной Глорией?
Боже, что же мне делать? Можно ли простить все предательства, которые я совершила по отношению к нему? Хочу ли я войти в ту же воду, помня о его даре, который никуда не делся? Пусть стал более управляем и послушен, но стоит ли чудовище Мухин того, чтобы жить в страхе?
В полвторого последних гостей вежливо попросили покинуть помещение. Я вызвала такси, назвала водителю адрес своей гостиницы. Смотрела в окно, чувствуя, как отчаянно колотится сердце в груди. А затем вдруг наклонилась вперед и, протянув лишнюю купюру, попросила водителя отклониться от маршрута. Будь что будет. Но я никогда себе не прощу, если не проверю, что он хотел сделать сегодня ночью: заняться со мной сексом или жестоко проучить. Я чувствовала себя достойной и первого и второго.
Меня никогда не трясло так сильно, как когда я заходила в фойе четырехзвездочного отеля, адрес которого значился на визитке. Понятия не имею, красиво здесь или убого, я искала лифт. Не запомнив, какого цвета стены в коридоре, сидят ли на ресепшене администраторы, есть ли тут зеркала… я нетерпеливо жала на кнопку вызова. Здание высокое пришлось долго ждать, пока лифт спустится с верхнего этажа. А когда он уже подъезжал, я почувствовала чье-то приближение и обернулась, столкнувшись нос к носу с Филиппом собственной персоной. Уставший, без галстука и с расстегнутыми верхними пуговицами на белоснежной рубашке. Волосы взъерошены, грим слегка размазан: видимо, забывшись, потер лицо. А еще он пьян. Не в стельку, но выпивший - я сразу поняла по глазам.
- Явилась, - констатировал он с наглой улыбочкой. Я прикусила губу, подбирая достойный ответ, впиваясь взглядом в его горло, виднеющееся в расстегнутом вороте рубашки. Фил сглотнул, и я заметила движение кадыка. Если расстегнуть все эти пуговицы, то откроется доступ к его груди. Я бы провела по ней языком, покрыла поцелуями, опускаясь ниже, встала на колени перед ним, моим хорошим, единственным. Если он хочет унизить меня сегодня, я позволю ему это сделать, лишь бы побыть рядом хоть немного. Кажется, мой взгляд стал жалобным. Просто я скучала. Прячась за причины и обиды я продолжала по нему скучать каждую минуту, каждую секунду разлуки.
Словно читая мои мысли, он приоткрыл рот и вздохнул. Снова окинул меня взглядом с головы до ног.
- А ты все это время пил в баре? - спросила, чтобы начать разговор.
- Гадая, приедешь или нет.
- Приехала.
- Вижу. Чуть не пропустил тебя.
Мы зашли в лифт, не сводя друг с друга глаз, и он нажал на кнопку с цифрой «девять».
- Я сразу хочу предупредить, что не сплю с несвободными мужчинами. Любовницей я не буду.
- Хорошо, - сказал Фил, делая шаг в мою сторону, заставив меня отступить. И в этом его «хорошо» было столько разврата, что внутри меня заныла тоска по скупой мужской ласке, без которой я жила все это время. У меня ж никого не было с тех пор, как мы познакомились, Фил. Слишком высокая планка, любимый. Понимаешь ведь?
- Я не шучу Фил, - выпучила я глаза и зачем-то расстегнула пуговицы на пальто. Он довольно кивнул.
- Ага. - Снова шагнул в мою сторону, наступая, я отпрянула, уперевшись спиной в стенку лифта. - Ты приехала ночью в мой номер, чтобы сообщить о своих высоких моральных ценностях и непоколебимых принципах. - Он кивнул и подошел вплотную, но руками не трогал. Склонился и провел носом по моей шее, скользя до уха, слегка коснулся мочки губами, его дыхание обожгло кожу на виске, затем поползло по щеке вниз к подбородку, следом на горло. Он распахнул полы моего пальто и начал целовать шею. Оголил мое плечо и впился в него губами, я отклонила голову в сторону, давая ему больше доступа, и громко застонала. Фил сдавленно выругался.
В этот момент я еще помнила о Глории, которая для друзей Лора, и когда двери лифта открылись, хотела заставить вспомнить о ней и его тоже, но Мухин меня опередил:
- Боже, как же я скучал по тебе, Джейк. - И голос, клянусь, его голос при этом дрожал. Секунда слабости, от которой у меня закружилась голова. Он смотрел завороженно, влюбленными больными глазами, волнуясь, словно пугаясь происходящего. Фил прижал меня к себе и поцеловал в губы. Да так поцеловал, что, не удержавшись на ногах, я рухнула вниз. Он, конечно, меня поймал. Двери лифта снова закрылись, и мы поехали вниз. Понятия не имею, кто там вышел или зашел, мы жались в углу, трепетно обнимая друг друга и соприкоснувшись губами, прикрыв глаза. Тихонечко дышали друг на друга, прижимаясь лбами, щеками, переплетая пальцы.
- Нажмите девять, пожалуйста, - предельно вежливо попросил Фил, и вернулся к моим губам.
А когда двери снова разошлись на нашем этаже, мы поспешно вышли и, наконец, дали себе волю в пустом коридоре, целуясь жадно и нетерпеливо. Обнимая и лаская друг друга, мы кое-как, на ощупь, добрались до его чертового номера, который оказался пустым и, слава Богу!, на одного человека. Краем глаза, пока Филипп разувался, я быстро оглядела обстановку — женских вещей нет. Робкая надежда на то, что он свободен, скручивала внизу живота болезненный узел.
Мухин скинул пиджак, расстегнул ремень и манжеты на рубашке, а я уже стояла на его кровати в чулках и платье. Он запрыгнул на матрас, схватил меня за талию и прижал к себе. Голодный, безумный, жадный. Мы целовались как сумасшедшие, в этом не было ни грамма нежности, да она и не нужна сейчас. Так неуклюже все происходило, дерганно. То его пуговицы не слушались, то мои волосы застряли в молнии на платье, и от боли я взвыла.
- Терпи, Джейк, - в панике скомандовал он, - я уже не могу ждать, - и дернул собачку вниз, после чего припал к груди. И выдранная прядь волос вдруг забылась напрочь.
- Презервативы? - спросил он, добравшись до моих трусиков, и похлопал себя по карманам штанов. Потом уткнулся в мой лобок ртом, прикрывая глаза от удовольствия. Движения его языка лишили меня остатков здравого смысла. Да сколько уже можно им прикрываться от этого мужчины?! Я люблю его больше жизни, и сегодня я буду делать все, что он скажет. Потому что хочу этого больше всего на свете.
- К черту их? - робко предложила я, раздвигая ноги и выгибаясь.
- Поддерживаю! - охотно согласился он и, встав на колени, резко стянул брюки к коленям.
Я тут же села, покрывая его грудь и живот поцелуями, как мечтала. Каждый его шрамик на месте, каждая родинка, каждый волосок — как я помнила. Когда я принялась ласкать самую чувствительную часть его тела, он застонал, вызывая у меня довольную улыбку.
- Джеки, мне нужна фора. Первый раз вообще ничего не значит. Прям вот вообще, чтоб ты знала.
- Первые три, ладно?
- Вызов принят, - он повалил меня на кровать, накрыл своим телом, закинув мои ноги себе повыше на спину, и одним толчком вошел, оказавшись полностью внутри. По0хозяйски приподнял ладонями мои бедра и толкнулся еще раз. Я закричала. От удовольствия, от понимая, что снова с ним, от отчаянного желания показать, как я по нему тосковала.
- Фамилию не сменила, - сдавленно пробормотал он, напрягаясь, сдерживаясь. Не за чем, милый. У нас вся ночь впереди, расслабься. - Я бейдж видел.
- А ты сменил, - впиваясь ногтями в его лопатки.
- Почему? - настойчиво, одновременно толкаясь в меня резко, сильно, быстро, и все продолжая ускоряться.
- Она мне нравится. Сильнее, пожалуйста.
Он зарычал и сделал, как я хочу.
- Будет слишком — скажешь, - вкрадчиво предупредил он, на пару мгновений замирая глубоко внутри и покусывая мочку моего уха. А потом сорвался в безумный ритм, в котором потонуло мое сдавленное:
- Не дождешься.
И я сдержала слово — не пикнула, даже когда с непривычки было немножко больно. Первый раз он был только сверху, затем когда горячка спала, он перевернул меня на бок, следом поставил на четвереньки, не забыв при этом шлепнуть по заднице, хохотнув. Но возмутиться я не успела. Да и не пыталась.
Всю ночь… черт, как гребаные кролики, во всех позах, как только возможно, понимая друг друга с полуслова, мокрые, липкие и скользкие, безумно друг другу нужные.
В последний раз, уже на рассвете, я была сверху, медленная и ленивая. Он лежал на спине, с полуприкрытыми глазами и наблюдал за мной, поглаживая мои бедра, поощряя продолжать двигаться в том же неторопливом ритме.
- Моя красавица, - прошептал он, лаская взглядом. - Если я усну, ты не пропадешь?
- А ты? - Наши пальцы переплелись, и я ускорилась.
- Немного страшно, да? - спросил он прерывисто, с нервной улыбкой, присаживаясь и притягивая меня к себе ближе для большей стимуляции. Он ведь знает, как я люблю, ничего не забыл, поганец.
- Трындец, как страшно. Я готова не спать вечность… Я снова почти, родной, - зажмурилась я, его руки тут же оказались на моей груди, помогая.
- Джеки, еще разочек, давай, - шептал он, перехватывая инициативу в движениях, переворачивая меня на спину.
- Я не буду спать никогда. Пусть эта ночь не заканчивается, пусть не настанет утро, в котором тебе будет названивать Глория, а меня ждать поезд на перроне, - от усталости, переполнявший эмоций я не удержалась, и, надеюсь, незаметно, заплакала. Он устроил меня на груди, прижал ближе и поцеловал в макушку.
