Оракул - Яков Барр
— Наше Управление использует специфические методы, которые я должен, поймите, именно «должен», применить в одиночестве.
— Специальная аппаратура? Наслышан! — понимающе кивнул штабс-капитан.
Надо было выбить из него остатки надежды.
— Значит вы понимаете, что я обязан соблюсти конфиденциальность. Мы с вами на службе, мы обязаны следовать долгу.
— Ну что ж, — Березкин все не торопился уходить. — Долг есть долг! Но если все же я вам понадоблюсь…
— Я тут же, незамедлительно к вам обращусь!
— Да уходите же, невозможный вы человек, — раздался скрипучий голос откуда-то из-за спины.
Никакого давления на разум я не ощутил, хотя если таковой и имелся, он явно был направлен не на меня. Тем не менее Березкина как ветром сдуло.
Я, не торопясь, обернулся и увидел именно того, кого и ожидал: газетчика, что пытался высмотреть меня у табло. Несмотря на плохое освещение, я смог рассмотреть его лучше, чем в суматохе и толчее общего зала. Передо мной стоял щупленький старичок, типичный пикейный жилет. Он, несомненно, был пришельцем, но я не мог определить, к какой касте он относится. По крайней мере угрозы я от него не чувствовал, не более, чем от других собратьев-«бхутов».
Вслух я сказал немного раздраженно:
— Еще один менталист на мою голову!
— Да помилуйте! — начал горячо возражать газетчик. — Какой же из меня менталист? Так, балуюсь немного голосом. Вся наша братия на такое способна, кто лучше, кто хуже. Вот и вы понемногу овладеваете. Замечали небось, как люди под вашу дудку пляшут?
— Наша братия? — поиграл я в дурачка, а я всегда начинаю с этого, хотя походу нет в этом смысла.
— Вашей маскировке я могу только позавидовать! Если бы я не знал точно, что вы здесь окажетесь, в жизни бы не распознал. Не лично вы, конечно же, но меня предупредили, что кто-то обязательно появится, начнет искать того молодого человека.
— И что вы намерены со мной делать?
— С вами? — всплеснул руками старичок. — Да помилуйте! Что я могу сделать с охотником, вы меня на сотню маленьких человечков порвете и не запыхаетесь!
— Так что же вам надо? И кто вы такой в конце концов? — спросил я сердито, у меня создавалось впечатление, что неприятный старикашка тянет время а значит, меня ждет сюрприз.
— Газеты я продаю! — радостно воскликнул старичок. — А также смотрю, что где творится. Профессия моя, если по нашей с вами части судить, — знать, что, где и когда происходит.
— Так вы — оракул? — спросил я, стараясь, чтобы мой голос звучал не слишком иронично.
— Да куда мне! — газетчик даже как будто расстроился из-за моей недогадливости. — Оракулы вдаль глядят! Прошлое видят и будущее! Приоткрывают завесу, так сказать! А я просто в курсе, просто внимательно по сторонам смотрю. Ну и могу, конечно, похвастать своей интуицией, знаю, куда взглянуть.
— Это очень интересно! — тут я практически не слукавил. — Вернемся к нашим делам, что вы от меня хотели?
— Послание у меня для вас, дорогой охотник, — старичок подступил ко мне поближе, и, кажется. хотел прихватить под локоть для пущей интимности, но не рискнул.
— Лично для меня? — поднял я бровь.
— Да я же вас не знаю! Но теперь, ясное дело, запомню. А если вы потрудитесь представиться, так и прекрасно.
— Варварский Иннокентий Федорович к вашим услугам, — я поклонился немного по-клоунски.
— Псевдонимы, псевдонимы… — расстроился чему-то газетчик. — Впрочем, у таких, как мы, только они и есть. Только где же моя вежливость? Я тоже должен представиться! Меня зовут, по крайней мере в этом заведении, Верхов Валентин Валентинович.
— Очень приятно, — тут я слукавил, газетчик мне не сильно нравился, слишком он был вертким, как скользкий угорь, с другой стороны, угрозы от него не ощущалось. — Вернемся к посланию. Вас просили что-то передать мне? Кто просил?
— Не вам, повторюсь, а тому, кто придет искать бедного растерянного оракула.
— И что же я должен услышать? Чтобы я прекратил поиски?
— В точку, дорогой охотник. Вас просили поохотиться в другом месте во имя всеобщей стабильности и мира на Земле.
— И как они предполагают склонить меня к отступлению? Угрозы? Подкуп? — я поднял правую бровь как положено записному злодею.
— И то, и другое! — улыбнулся газетчик. — Транслирую: если делом заинтересуется один молодой но рьяный охотник, то ему пора бы уже вступить в всемирное сообщество инвейдеев, а не якшаться с отдельными маргиналами, которые явно не доведут до добра.
— Это морковка, а где у нас плетка? — спросил я.
— На это у меня есть четкое послание. Но хочу напомнить, что я сейчас выступаю в роли диктофона, на который записали звуковую весточку. Не сердитесь на диктофон, дорогой и очень страшный охотник!
— Жгите уже, записывающее устройство, — мне это бесконечный торг начал надоедать. — Мы с вами полдня в этом коридоре топчемся.
— У нас есть масса способов сделать место, которое вы считаете комфортной средой обитания, непригодным для жизни. Так сказали он, и добавил, что перед вами дорожный указатель: направо — приобретете и преумножите, налево — будете терять без конца и никто не утешит вас в вашем горе.
— Это все что вас просили передать?
— Не совсем. Вам стоит нырнуть в нору между березовыми корнями вслед за кроликом под небесной синевой. Уфф, еле выговорил эту белиберду. Терпеть не могу все эти пароли, они такие пафосные и бессмысленные. Нора эта приведет, раз уж вы в Москве, в ресторан Белуга. Это почти на Красной Площади, безумно красивое место. Вас будут ждать, — газетчик глянул на весьма потрепанные часы на левом запястье, — уже менее через два часа. А если встречей вы пренебрежете — я просто цитирую, не гневайтесь, — пеняйте на себя.
— Все, торжественная часть кончилось?
— Почти. Вы ведь ни в какую Белугу не поедете? — осторожно поинтересовался газетчик. — Так я и думал. Тогда вам приказали смотреть новости, через пару часов там будет интересное сообщение. Все, конец связи, как говорят радисты. Позвольте дать вам совет!
— Совет? На какую тему? — удивился я.
— Не совсем дать, — сделал хитрое лицо газетчик, — скорее, продать. Вы
