Грация! - Габриэль Норлэйн
— Как на фермах расти — так ты, собака, растёшь кустами! — с бессильной злобой выругался принц, а когда хотел от досады стукнуть по земле, то внезапно остановился. — Вот же... Если бы не посмотрел вовремя, уничтожил единственную целебную траву!
Радостный принц собрал внезапно найденные ингредиенты и поспешил к Грации. Когда он вернулся, Ангелине стало хуже — поднялся жар и она стала чаще дышать. Медлить больше нельзя, и принц отчаянно взял на себя роль доктора.
— Первым делом, надо вытащить стрелы. Не знаю, слышишь ли ты меня, Ангелина, но всё равно скажу: это будет очень больно! Мне однажды стрела угодила в мягкое место на тренировке с арбалетом... Что ж... Поехали!
Первые стрелы довольно легко извлеклись из ноги, лишь немного поцарапав своими зазубринами плоть Грации. Ангелина только морщилась при каждом вытягивании стрелы, более никак не реагировала.
Но вот третья стрела оказалась серьёзной проблемой: ей удалось воткнуться в кость недалеко от колена и просто так вылезать она не хотела. Ещё рука предательски скользила от сочащейся крови, когда принц пытался силой вытащить наконечник.
Недолго думая, Дилан оторвал рукав у своей рубашки, обмотал древко непослушной стрелы и, приложив усилия, рывком вытащил! Пегас жалобно взвизгнул, но в сознание не пришёл. Парень взял кошель с водой и полил на раны, после чего завязал их несколькими слоями листьев камыша.
— Фух! — устало сказал Дилан. — Самое лёгкое позади... Настал черёд сложностей! Как там меня учили действовать при сквозном ранении?
Дилан напряг память: на тех же курсах по стрельбе, где он сам стал жертвой собственной глупости, их первым делом учили извлекать из себя и товарищей разные типы стрел. К каждой требовался свой подход: например, зазубренные стрелы надо вынимать максимально аккуратно, в то время как отравленные необходимо извлекать любыми средствами как можно быстрее.
Что касается сквозного ранения, то тут всё относительно просто: осторожно выдвинуть древко стрелы, максимально приближая наконечник к ране, чтобы потом одной рукой (около раны) крепко схватить стрелу, а другой — сломать её оперение. После чего безопасно вытащить из раненого стрелу, не калеча рану ещё сильнее наконечником.
Так Дилан и поступил, в сердцах благодаря своего наставника. Получилось настолько филигранно, что Ангелина даже не пошевелилась. Дело сделано, но как быть с дырой в крыле? Обычная промывка раны и хлипкие листики вместо бинтов точно не помогут. Дилан обработал рану тем самым целебным растением, которое немного приостанавливает кровотечение и пришёл к выводу, что остатки магических сил всё же придётся потратить на регенерацию Ангелины.
Парень не целитель, а потому мог запросто потерять сознание от резкой потери маны. Ещё нельзя сбрасывать со счетов орков. Дилан знал, что они хорошие ищейки и просто так не отстанут. Нужно всеми силами поставить Грацию, хотя бы, на ноги, и сваливать в сторону замка.
И тут, к счастью для принца и Грации, пошёл мелкий дождик. Тучка на небе была совсем крохотная, однако принц немного приободрился: он знал, что дождевая вода убивает все запахи и заметает следы, потому, если у отряда орков имеются гончие, то они не возьмут их след! Дилан облегчённо выдохнул, перетащил Грацию под дерево на сухую траву и принялся за её регенерацию.
Ангелина проснулась ближе к вечеру от ноющей боли в передней ноге и крыле. Она подняла голову и рассмотрела обработанные раны: самая большая на крыле почти исцелена, а остальные заботливо перевязаны и уже обзавелись твёрдыми болячками. Одно только беспокоило девушку — Дилана нигде не видно!
Ангелина попыталась встать, но обнаружила у себя под бочком спящего измотанного принца, прикрывающегося здоровым крылом пегаса, будто одеялом. Девушка тепло улыбнулась и прижалась к Дилану посильнее.
Они пролежали так ещё час, пока обоих не разбудил шорох в кустах на противоположном берегу ручья. Что-то огромное и рычащее двигалось в их сторону. На улице уже прилично стемнело, попытаться разглядеть непрошенного гостя не представлялось возможным. Существо не заставило себя долго ждать: через мгновение из кустов выскочил огромный орк и радостно зарычал:
— МЯСО!
Ангелина не успела перекинуться мыслями с Диланом по поводу плана действий — орки действовали слишком яростно и внезапно, не оставляя шансов на контратаку. Трое воинов с щитами, выставленными перед собой, бросились на Дилана, впечатывая парня в дерево, отчего тот чуть не потерял сознание. Звон в ушах от удара, что ощущал принц, почувствовала и Грация. Пегасу же достались быстрые удары дубинками по голове от подкравшихся со спины гоблинов. Ангелина издала сдавленный визг и потеряла сознание.
Отряд орков с презрением поглядел на стонущего на земле парня, а потом его тело обмотали толстой верёвкой и пнули подальше, чтобы не мешался. Тот самый огромный орк, что напугал пегаса своим появлением стремительно потопал к лошадке и радостно закричал своим сородичам:
— Ука!
Сородичи в ответ радостно закричали хором на неизвестном языке, поднимая над собой оружие. Огромный орк схватил бездыханное тело пегаса за ноги и поднял перед собой. Гигант долго разглядывал лошадку, как покупатель рыбу на базаре, бессовестно трогал в разных местах.
Когда провёл пегасу по животу и тому месту, где положено быть гениталиям, сильно удивился и почесал подбородок рукой. Дикарю неведомо, почему у магического существа кое-что отсутствовало, по сравнению с обычной кобылой. Орк раздосадовано махнул рукой и пощупал мягкую гриву Грации. Он одобрительно кивнул и крикнул гоблинам жуткое слово «тад», изображая жестами ножницы. Мелкие воины достали ножницы и подбежали к висящей в руке великана Грации.
— Что вы делаете, уроды?! Отпустите её! — не выдержал принц, кое-как сумевший сесть. Стоявший рядом орк вместо ответа ударил человека в висок, после чего Дилану стало не до криков.
Гоблины мастерски состригли гриву пегаса по самую шкурку и бережно упаковали её волосы в мешок. После этого орк-гигант принудительно расправил пегасу крылья и указал пальцем на перья. Гоблины охотно закивали и принялись нещадно ощипывать крылья Ангелины.
Со стороны казалось, что орки ощипывают огромного дикого гуся со светящимися перьями, вот только издевались они над вполне живой
