Ольга Митюгина - Храм Мортис: Хранитель Тайного Алтаря

увидеть. А сейчас… Ты понимаешь, что это значит?

Вирлисс молчал, не сводя взора, полного восхищения и благоговения, с

фрески.

– Я думаю, если ты её видишь, значит, теперь пред её ликом мы с тобой

равны. Понимаешь? И она…

Вирлисс обернулся.

– Эт, ну что у тебя за страсть озвучивать очевидное? – с досадой

осведомился он. – Ты можешь просто помолчать?

Эет улыбнулся и оставил друга в покое. И, повинуясь необъяснимому

внутреннему велению, обхватил руками чашу для воскурений. Вирлисс

посмотрел на него – и положил свои руки поверх рук Эета.

По ободку проскочила слабая зелёная искорка – и, мигнув, на дне

затеплился огонёк. Слабый и неуверенный, он, тем не менее, мерцал и не гас.

Хотя и не мог разгореться сильнее…

Призрак и зомби переглянулись, боясь вздохнуть.

– Мы… – начал было Эет, но Вир лишь покачал головой, прикусив губу,

чтобы не улыбаться.

Наконец оба решились разжать пальцы и, совсем без сил, сели, почти

упали, на ступени Алтаря. И глядели на пустынное Святилище, залитое

изумрудным светом.

Они сидели на величайшей святыне Атариды, причём спиной к

изображению богини – но не испытывали ни малейшей вины или неловкости.

Они просто знали: им – можно.

После того, что они сделали, они могут вести себя здесь – как и в любом

храме Мортис – как дома.

Потом Вир, покосившись на Эета, рассмеялся:

– А ведь всего-то хотели найти комнату для экспериментов…

Эет улыбнулся.

– Мы её нашли. – И, помолчав, добавил: – Знаешь, ты прав… Не стоит

шарахаться по подвалам жрецов, не зная боевых заклинаний. Думаю, та комната

над Алтарём… она вполне подойдёт для практикумов.

Вирлисс на секунду опустил голову – волосы скользнули вдоль лица, – а

потом небрежным движением отбросил пряди за плечи.

– Эт, ты потрясающий парень, – сказал вдруг он. – И великий маг.

– Что не мешает мне быть ослом? – поддразнил юноша.

– Иной раз, – усмехнулся Вир. – И невероятным. – Он помолчал и вдруг

тихо признался: – Иногда я тебе даже завидую. Немного. Ты можешь учиться,

совершенствоваться… и однажды станешь настоящим некромантом. Да что там,

“некромантом”… Тебе по силам любая дисциплина! Ты станешь величайшим

магом, какой когда-либо рождался на Атариде. А я… Я даже обычную книгу не

могу теперь самостоятельно прочитать. Богиня, если бы ты знал, как я

стосковался по чтению…

Вирлисс снова опустил голову.

– Вир… – Эет положил руку ему на плечо. – Слушай… я болван. Я сам

должен был понять… Давай учиться вместе? Да оно и легче…

– Как? – невесело спросил Вирлисс. – Если я не могу ни произнести

заклинание, ни взять в руки Жезл Власти? Потому что, к сожалению, у тигров

нет рук.

– Здесь! – сверкнул глазами Эет. – Здесь ты можешь и разговаривать, и руки

у тебя на месте… А учебники… книги читать можно где угодно. Листать я могу.

А тренироваться можно тут.

В глазах Вира блеснула робкая искорка, похожая на надежду.

– Эт… Но… это же Святилище…

Эет обернулся.

– Богиня, если ты против, дай нам знак. Сейчас или никогда!

Оба, затаив дыхание, сидели, ожидая непонятно чего. Наконец Вирлисс

расхохотался.

– Нет, у этого парня классный способ общаться с богиней! “Сейчас или

никогда”! И чего я удивлялся его манере разговора с Бессмертными?.. Так,

мелочи…

Теперь хохотали оба.

– Ну, значит, решено! – Эет вскочил от возбуждения. – Теперь тебе только

сделать Жезл Власти. Выбери себе кристалл из тех, что я приволок, а потом

присмотри дерево. Я помогу тебе, если что.

– Да справлюсь я, – хмыкнул Вир.

– Ну, тогда идём?

– Сядь, – коротко ответил Вирлисс. – Ещё не идём.

Эет медленно опустился на ступени Алтаря.

– Ты спрашивал меня о Фрери… – Вирлисс смотрел мимо Эета, в темноту

Лабиринта. – Так вот, слушай…

Вир говорил долго. Он рассказывал о Госпоже своего друга, об её связи с

Мортис, о Фрейре и богах Асгарда и Ванахейма…

И о падении Атариды.

– И последнее. О том, как мне помочь. С одной стороны, элементарно. Я

знаю, где лежит моё тело. Чувствую. Его надо просто достать вместе с телом

Фрей и засунуть в ванну с человеческой кровью. Есть две небольшие проблемы:

как ты раскопаешь такой слой земли и где ты найдёшь такую прорву свежей

крови…

– М-да…

– В том-то и дело! – Вирлисс досадливо дёрнул уголком рта. – Не надо

ничего изобретать и выдумывать. Всё до обидного просто! И невыполнимо.

Эет положил руку на плечо вампира.

– Вир, вечность – очень большой срок. Кто знает, что будет завтра? И если

кто может позволить себе роскошь ждать у моря погоды, так это бессмертные

существа.

Вирлисс с благодарной улыбкой посмотрел на Эета.

– Спасибо, – серьёзно сказал он. – Но мы ведь не просто будем ждать у

моря погоды. А изучать магию.

– Именно! – Эет хлопнул друга по спине. – Кстати… – он смущённо

запнулся.

– Что?

– А ты видел… богиню? Вы с ней разговаривали?

Вирлисс улыбнулся.

– Вот всё тебе расскажи! – Молодой человек посерьёзнел. – Знаешь, Эет…

Ты сейчас меня спрашиваешь о посмертии. Ты сам помнишь владения Мортис?

Эет нахмурился.

– Иногда… мне кажется, что… да. Я помню серый туман. И больше ничего.

Вирлисс прерывисто вздохнул.

– Эт, я был рождён немёртвым. В смысле… как бы тебе объяснить… Я

просто родился, рос как все дети… Учился. Мечтал. Ну, у меня были

определённые потребности. У других детей, рождённых вампиров, они тоже

были… и я никогда не ощущал себя каким-то… иным. Я… – он прямо

посмотрел на Эета. – Я не знал смерти, понимаешь? Для меня слова “нежить по

рождению”… ну… Звучали просто как констатация факта. Так же, что у меня

тёмно-синие глаза, например. Наверное, для моих родителей разница всё же

ощущалась… они родились смертными. Живыми людьми. Они прошли через

смерть в сознательном возрасте, а… не в утробе матери, как рождённые

вампиры или личи… Я никогда не мог понять это разделение внутри

Бессмертных. Чем так чванились перед Нежитью по рождению Живые

Рождённые? Только тем, что им не нужно охотиться? Так этим чваниться глупо.

У нежити такая природа! Можно подумать, мы сами её выбрали… выбрали себе

родителей. Или они с выбором природы угадали. Кстати, охотиться тоже можно

по-разному. И по-разному можно относиться к Смертным… даже если тебе не

требуется охота, – Вир закусил губы. – Я к чему всё это веду… В тот день… я

впервые понял, что всегда чувствовал себя живым, понимаешь? Я понял, что

люблю жизнь. Что не хочу умирать… а ещё больше не хочу смерти любимых

людей. В тот день немёртвые гибли с той же лёгкостью, что и живые. – Вампир

тяжело вздохнул. – Вокруг – только смерть. Мёртвые яблони, мёртвое небо. И по

земле ветер гонит пепел вместо лепестков…

Вирлисс опустил голову. Эет молчал. Он вспоминал толпу – там, на

причале. И вспоминал отчаяние в глазах Госпожи…

И кровавое небо.

– Последнее, что я помню – губы Фрери под своими губами, – Вир

улыбнулся с грустной нежностью. – А потом… Потом темно. И холодно.

Знаешь… иногда мне кажется, что всё это – страшный сон. Бесконечный сон…

Я лежу под руинами деревенского храма, надо мной толща земли – и мне

видится кошмар. Имя которому – безысходность. Таково посмертие для

вампиров. За то, что они убийцы. – Вирлисс криво усмехнулся. – И ты в этом

сне – единственный лучик света, Эет… Наверное, как снисхождение. Быть

может, в моей короткой жизни нашлись какие-то смягчающие обстоятельства…

чем-то я заслужил… друга рядом. Не знаю…

– Вир, ты бредишь. Ты же сам только что говорил, что за природу

упрекать… а, тем более, наказывать – глупо. Ты тигр, а не домашняя козочка. Я

скажу даже, что ты больше чем тигр. Ты – воплощённое благородство. Хищник,

но с таким кодексом чести, что, наверное, иной раз жить тяжело? – Эет

подмигнул.

Вирлисс скупо улыбнулся.

– Эет, хищники как никто нуждаются в кодексе чести. Иначе они станут

подонками. Да что я тебе говорю? Ты сам такой же… – Он помолчал и

продолжил. – Так вот, сначала было только темно и холодно. Потом я

почувствовал тепло… Мне стало удивительно легко и хорошо… так хорошо,

что… Эт, я всё позабыл, понимаешь? Я открыл глаза, как их открывают дети

после долгого сна. Я увидел поляну, и солнце сквозь вершины деревьев… и

бабочки… И рядом сидела она… Я тогда не понимал… не осознал, что это