Темный шкаф моей души. История, которая поможет начать все с чистого листа - Пегги Эбринг
– Нэнси, Нэнси! Газ… Непослушная девочка, ты у меня получишь…
Пытаясь выкинуть из головы этот голос, она простояла перед дверью целую вечность. Все было тщетно. Чем больше Нэнси старалась его не слышать, тем громче он звучал.
– Нэнси, Нэнси, маленькая негодница…
Ее сердце билось все быстрее и быстрее, разжигая ярость. Чудовище поднималось из бездны, чтобы поглотить Нэнси без остатка. Она чувствовала, как дыхание его становится все ближе и жарче, а голос громче и громче, и вот он уже невыносимый:
– Нэнси, Нэнси, ты у меня получишь…
По правой щеке скатилась слеза отчаяния. Это был конец. Зверь победил.
Нэнси покорно пошла на кухню.
Путь к правде лежал через бескрайние топи навязчивых идей. Дверь на кухню. Смятение слилось с горем. Пару секунд она задумчиво рассматривала ручки на плите, а затем приступила к ритуалу.
Нэнси повернула первую кнопку на отметку «три» и выключила, затем вторую – на отметку «четыре» и выключила, третью – на отметку «пять» и выключила и, наконец, четвертую – на отметку «шесть» и тоже выключила. Очередность и цифры – важная часть. Пропусти она хоть одну – пришлось бы все начинать сначала. Но такого не случалось: Нэнси отточила ритуал до автоматизма.
Так, все под контролем. Нужно просто сосредоточиться и сделать все правильно. И-де-аль-но.
Успех – это прежде всего дисциплина и строгость.
Ритуал обычно состоял не менее чем из семи этапов. Это был необходимый минимум, чтобы заставить голос молчать. Но сегодня он не собирался отступать так просто, и Нэнси пришлось работать усерднее. На девятом этапе она ощутила некое спокойствие, пустоту, которая одновременно и успокаивала, и приводила в отчаяние. Как долго это будет продолжаться? Уже два года она боролась с этим зверем, пожирающим ее изнутри. Все началось после развода с Антуаном, но признаваться в этом было неловко и страшно. Проще уповать на стресс и усталость, чем посмотреть правде в глаза.
До сих пор ей удавалось скрывать свое компульсивное расстройство от всех, даже от Анжелики, а ведь они жили вместе. Она несла в себе эту грызущую тайну, надеясь, что однажды чудище исчезнет так же внезапно, как и появилось. Иногда она задумывалась о лечении, но лечиться – значит признать, что у нее серьезная проблема, и похоронить образ успешной леди – сильной и властной. Нет, Нэнси бы ни за что на это не пошла, поэтому продолжила бороться с ужасным чудовищем, ежедневно грозящим затянуть ее в пучину безумия.
Во время ритуала она теряла связь с реальностью – будто на свете не было ничего, кроме кнопок на варочной панели. Будто весь мир уменьшился до размеров кухонной плиты.
И вот девять этапов позади – ритуал окончен, и Нэнси наконец-то пришла в себя. Она вспомнила последний разговор с матерью и прокрутила его в памяти несколько раз. Гнев постепенно отступал, и в голове вертелся только один вопрос: а что теперь?
После десяти минут размышлений она решила завтра взять выходной и поехать к матери. Это немного успокоило, но все равно Нэнси чувствовала себя уставшей и разбитой. Даже для такого сильного воина, как она, бой оказался слишком тяжелым. Нэнси легла в постель и проспала без сновидений всю ночь.
Глава 3
Монастырь
«Благими намерениями дорога вымощена в ад».
Сэмюэл Джонсон
Нужно добиться от матери правды.
Около десяти утра раздался звонок из онкологической клиники, но Нэнси не ответила. Доктор Рамассами оставил сообщение с просьбой перезвонить, чтобы назначить прием. Быстрее пройдете обследования, быстрее начнем лечение, бла-бла-бла.
Нэнси слушала вполуха, словно речь шла совсем не о ней и ее здоровье и жизни. Даже странно – почему она так безразлична? Неужели вопрос возможного удочерения волнует ее больше, чем рак? Чтобы разобраться, она нажала на кнопку и прослушала сообщение еще раз. Ноль эмоций, ноль желания действовать. Нэнси вздохнула: ладно, обследование вполне может подождать пару дней. В конце концов, не умрет же она завтра!
Поиграю со смертью и поизвожу этих надоедливых врачей.
Приняв горячий душ, чтобы взбодриться, Нэнси быстро оделась и почти бегом направилась к двери. Сегодня она не позволит чудовищу встать у нее на пути! Ей повезло: демоны молчали, и она беспрепятственно вышла из дома.
Нэнси любила слушать музыку в машине, но в этот раз нечаянно наткнулась на радиопередачу о жертвах войны. В ней люди, страдающие ПТСР[3], рассказывали о своих мучениях и о том, как терапия постепенно помогла им вернуться к нормальной жизни. Случайность или знак судьбы?
За поворотом показался дом матери, и Нэнси выключила радио. Чем ближе она подъезжала к цели, тем громче билось ее сердце, грозясь выпрыгнуть из груди. Нэнси чувствовала себя потерянной. Нэнси – больше не Нэнси. Нэнси – ткань, разорванная напополам, Нэнси – тонущее судно. Она пробовала глубоко дышать, чтобы успокоиться, но тревога, как вода, быстро заполняла ее через пробоины. Нэнси – сосуд с коктейлем из тревоги и страха.
Она вцепилась в руль и зажмурилась. Ей было страшно, но еще сильнее хотелось узнать правду. Нужно с этим кончать! Она должна во всем разобраться. Нэнси перевела дух, взяла сумочку и вышла из машины. Еще никогда дорога до двери не казалась ей такой длинной. Она нерешительно нажала на звонок и уже спустя несколько секунд услышала голос матери:
– Минуточку, уже иду!
Послышались шаги, а потом загремел ключ в замочной скважине. На мгновение Нэнси почувствовала себя героиней фильма ужасов: вот в замедленной съемке открывается дверь, а за ней – жуткое чудовище. Сердце снова заколотилось как бешеное, и промелькнула мысль: а готова ли она к этой битве? Но дверь распахнулась, и на пороге стояла всего лишь ее мать. Все, назад дороги нет.
– Нэнси? – удивилась Мари-Анна.
– Здравствуй, мам.
– Доброе утро, милая. Ты не на работе? Непохоже на тебя! – немного бесцеремонно воскликнула Мари-Анна.
– Я взяла выходной. Нужно поговорить. Я до сих пор жду от тебя правды, – чуть раздраженно ответила Нэнси.
– Конечно, милая, заходи. Давай-давай, а то этот любопытный мистер Робинсон уже наверняка подглядывает за нами. Ну ты же его знаешь. Увы, соседей не выбирают.
После отвлекающего паса про мистера Робинсона мать непринужденно продолжила:
– Садись, я сделаю нам по чашке чая. У меня есть твоя любимая японская сенча, ее и заварю.
Мари-Анна пошла на кухню, а Нэнси расположилась в гостиной. Сегодня дом матери казался ей знакомым и странным одновременно. Нужно было обдумать план нападения. Задачка не из легких: что-что, а заговаривать зубы Мари-Анна умела.
Через несколько минут мать вернулась с подносом. На нем красовались чайник, две чашки и блюдце с печеньем. Мари-Анна
