Сказки зимней серии - дедушка Логантий

Не понятно, сколько я танцевала со своим молчаливым кавалером — не то пару минут, не то целую ночь. Но музыка вмиг смолкла, свет погас, а я очнулась в своей кровати. Маски нигде не было видно. Солнце светило в окно моей комнаты, наступило утро. Я вскочила на ноги, побежала в гостиную. Там садились завтракать и пить чай мои родные. Но тётушки с ними не оказалось.

— А где же тётушка?! — воскликнула я.

— Тётушка? — переспросила мама, — она уехала рано утром. Садись пить чай и будем разбирать подарки!

Я вздохнула и послушно села за стол. Мысли мои витали совсем далеко. Помню, я что-то отвечала на вопросы родителей, наверное, невпопад. Потом мы пошли к ёлке и приятно провели время в семейном кругу.

— Ах, да, тетя оставила тебе открытку, — протянул мне отец картонный прямоугольник.

Я схватила открытку так, словно надеялась, что она обернется волшебным свертком. Но открыв, обнаружила лишь рукописный текст.

Тетушка написала мне: "Дорогая моя племянница, поздравляю Тебя с Новым годом и Рождеством! Верь в чудеса! Каждый способен увидеть какое-то свое чудо. Любящая Тебя, твоя Тётушка".

С тех пор я не видела свою тетю ни разу. То от одних родственников, то от других я слышу, что она где-то странствует. Непредсказуемая, невероятная, вечно молодая в моих воспоминаниях, подарившая мне удивительное путешествие сквозь время и расстояние. Спустя несколько лет я встретила твоего отца. Я как будто встречала его уже где-то или, быть может, видела во сне. Вы стали моим чудом. Ведь для каждого оно свое.

Но вот сегодня утром почтальон принес посылку, перевязанную бечевкой и с неимоверным количеством марок и штампов со всех краев света. И на ней твое имя, Алиса. Возьми.

Сказка про слоеный пирог

Люба слышала много сказок об оборотнях, много видела фильмов, но в глупости эти не верила. Не верила до той поры, пока не осознала, что, в сущности, живет среди них.

А дело было так. С детства Люба знала, что взрослые всегда правы. Так ее научили. Но Люба выпустила из головы один-единственный момент — что сама она тоже взрослеет. И, соответственно, также может быть безупречно права в своих убеждениях, мыслях, словах. И выпустив из виду этот факт, она допустила роковую ошибку в своей судьбе.

Когда Люба была маленькой девочкой, у нее была большая семья и много родных. И на все праздники они собирались вместе.

Но крыша в их доме протекла. Последняя кошка ушла. Отец лишился работы и своего положения, запил, а мать нашла себе любовника. Люба сникла, стала апатичной, очень грустной девочкой. Ей было не до учебы, когда она возвращалась из школы домой. Да и за партой её мысли были там, где ютились осколки её семьи. Первый же мальчик, обративший на нее внимание, превратился в ее глазах в прекрасного принца. Но и он оказался оборотнем.

Однажды морозным декабрьским вечером Люба вернулась в нетопленый дом (дрова закончились, и всю деревянную мебель тоже давно сожгли). И дом был пуст. Она огляделась по сторонам. Разруха. Где все? Есть было нечего. И нечего было пить. И денег никто ей не оставил. А двери всех родных и знакомых были для нее давно закрыты. Люба поняла, что сегодня ночью она замерзнет. Но девушка не заплакала от этой мысли. Она улыбнулась ей. Люба опустилась на ледяной голый пол, обняла свои девичьи коленки, положила на них подбородок и блаженно закрыла глаза.

И вдруг пошел снег. Да не то, что пошел, а повалил откуда-то с неба сплошной стеной.

И из этой снежной мглы возникла фигура, стремительно приближающаяся к порогу.

Фигура распахнула двери, впуская лютую стужу и снежную пургу. Она отдыхивалась, отряхивалась и говорила: «Чёрт»!

— Пара тройка Ваших мне фатальных ошибок: одно грубое слово, один дурной человек, одно мимолетное желание — и вот я здесь. И вынужден пахать, понимаете ли!

Люба открыла глаза. Существо в белоснежной шубе до пола, вероятно, злилось. На это указывали и тон, и резкие движения, и раздраженно подергивающееся лицо. Впрочем… Лицо? Скорее, морда. Ну, да, звериная (не то лисья, не то волчья) морда. Но что за фокус?! Морда на глазах превращается в лицо. И лицо обретает тонкие женские черты. И голос становится мелодичным.

— Простите, вынуждена, — поправляется женщина, оглядывая себя в недоумении, словно не ожидала такого результата.

— Для начала, — говорит она, — подадим в газету объявление. Текст, значит, такой: «Примут на работу сову и жаворонка». Всё.

— Дальше, — тянет она слова, оглядывая убранство комнаты. Щелкает пальцами правой руки своей и вмиг на голых окнах возникают тюль и ламбрекены, на полу появляется мягкий ковер, у одной стены — огромный диван, у другой — огромные часы с боем, стол, ваза с пионами и чашки с дымящимся содержимым.

— М-да, — выдыхает женщина облако теплого воздуха, цокает каблучком и в стене уже потрескивает, поблескивает камин, пыша жаром и мгновенно нагревая пространство.

Тут она усаживается на диван, распахивая шубу и снова оглядываясь.

— Я, видишь ли, привыкла к роскоши. Не обессудь, — и она подмигивает девушке, сидящей на полу.

Женщина скалится, посмотрев на часы. По-звериному обнажает зубы и рычит.

— Времени мало, — недовольно вздыхает она. И пьет кофе из чашки, которая как-то незаметно перекочевала со стола прямо в ее руку.

— Хочешь? — великодушно предлагает она, простосердечно глядя на девушку. Но та отрицательно качает головой.

— Вот! Вот то-то и оно, — раздраженно произносит женщина в белых мехах, — вот вечно с вами так. Вечно дело только в отсутствии желания. Прям не…

Она осеклась. Сделала глоток и вдруг расслабленно улыбнулась. Или сначала расслабленно улыбнулась? Вроде бы, но это было так нелогично, и первая последовательность телодвижений женщины была более понятна для разума девушки, поэтому она приняла решение думать именно так.

И закрутилось. И понеслось. Чашка кофе, потом какие-то звонки по телефону (неведомо откуда взявшемуся). Мела непроглядная метель, но откуда-то понабежали какие-то люди, судя по форме, лакеи, стали прислуживать даме, подносить, относить, исполнять мелкие поручения. Девушка, сидящая на полу, ощущала тепло огня, который горел в камине, мягкость ковра, под своими замерзшими ногами. Она искренне думает, что всё это сон, что она уже замерзла здесь до смерти. Но ощущения такие отчетливые, такие насыщенные, слишком реальные.