Анатолий Барбакару - Знал бы прикуп
Два дня назад, когда я общался с семейкой Шрагиных, были две надежды.
Одна - на Борьку-бизнесмена. Друга юности. Того самого, которого раскручивала такая же ловкачка, как эта Карина. Зная Борькину, не типичную для коммерсанта, размашистую натуру, не сомневался - поможет.
Другая надежда - на то, что диагноз не подтвердится. Такое, как мне объяснили, случается частенько.
На одну из двух надежд можно было рассчитывать. Потому я чувствовал себя более-менее уверенно. Обращал внимание на чулки и возился с обоими Шрагиными. Да и по жизни, насколько помнил, привести себя в уныние мне было непросто.
Но у Борьки оказались свои серьезные проблемы. Он пребывал под колпаком у экономической полиции и уже выяснил откупную таксу: сто тысяч долларов. Денег у него хватало впритык. Тех, которые не в деле.
Выяснив, что надежда на Борьку лопнула, я полдня ходил как хмельной. От растерянности. И вынашивал вариант, что диагноз не подтвердится. Это было вчера.
Сегодня варианта не стало. Ольга еще не знала об этом. Я попросил врача сказать, что результаты задерживаются. Она и без того была раздавлена страхом. Все время, пока я находился у нее, держала меня за руку и смотрела запавшими от слез и страха глазами, как на последнюю надежду. Изо всех сил верила, что сумею спасти ее.
Я обязан был сделать это. Достать пятьдесят тысяч. Тридцать тысяч. Для этого готов был на все.
Когда встретил во дворе Шрагину, был весь в себе. Вспоминал, кто мне рассказывал о том, что какие-то медицинские учреждения покупают внутренние органы доноров. Почки и прочий ливер. И сколько за это платят.
Все связанное с этой лживой дамочкой было в тот момент слишком далеко от меня, чтобы я, встретив ее, задержался хоть на шаг. И реплики, которыми отозвался на приветствие, вылетели автоматически.
О том, где достать деньги, я думал и весь оставшийся день. Анализировал варианты. В первую очередь, конечно, связанные с игрой.
За те годы, что я выпал из своего бывшего мира, оборвались все связи. И восстанавливать их не было времени. Да и не принесли бы они таких денег. Все перспективные участки уже застолблены. Сколько старателей, оставшихся не у дел, влачат жалкое существование. Ищут хотя бы крохи наживы.
Насчет продажи почки тоже выяснил. Максимум, что можно было на этом поиметь, - тысяч пять. Проблема не решится. И кто будет заниматься Ольгой, если я слягу?
В тот момент, когда я думал о том, что стоит попробовать продаться в игровое рабство кому-нибудь из паханов, раздался звонок в дверь.
Открыв, я с хмурым удивлением взирал на высвеченную светом из прихожей Шрагину. Бесцеремонно спросил:
- Чего тебе?
- Разрешишь войти?
Я отступил, давая ей пройти. Она уверенно прошагала в комнату. Осела в кресле. Попросила:
- Водки дашь?
- Обойдешься, - сказал я. Оставшись у двери, неприязненно смотрел на нее.
Она усмехнулась. Сообщила:
- Ты прав, я обманула тебя.
- Мне это не интересно.
Она кивнула:
- Письмо тебе написала моя подруга. От нее я все и узнала.
- И у тебя оказались те же проблемы. - Я криво усмехнулся. - Мне это в самом деле не интересно.
- Проблемы у меня другие, - строго сказала она.
- Я же сказал, меня они не…
- Мне нужны деньги.
- И ты рассчитываешь на мою помощь? - Я смотрел на нее, как на чокнутую.
- Рассчитываю.
Я еще какое-то время пялился на нее. Потом пошарил у себя по карманам. Нашел несколько купюр. Протянул:
- Этого хватит?
- Мне нужны деньги, и я знаю, что смогу их заработать. И ты тоже.
- Сколько?
- Пятьдесят тысяч.
Я затаил дыхание. Недоверчиво спросил:
- На двоих?
- По пятьдесят на каждого.
Я еще какое-то время помолчал. Потом сказал:
- Я сейчас. - И пошел на кухню за водкой.
ГЛАВА 8
Она возилась целую вечность. Сначала опрокинула в себя стопку, которую я наполнил, потом закурила, потом, выпустив облако дыма, сквозь него многозначительно пялилась на меня.
Я следил за ней из своего кресла, расположенного по другую сторону столика. Вынужден был быть терпеливым.
Наконец она сообщила:
- Деньги ты выиграешь.
Что- то вроде этого я и ожидал.
- У кого?
- У Шрагина.
- У твоего мужа?
- Да.
Этого ожидать не мог. Как минимум по двум причинам. Во-первых, ее Шрагин - пустой. Во всяком случае, с наличностью у него не густо. Во-вторых, все, что у него есть, - и так принадлежит ей.
Я промолчал. Пусть сама объясняет.
Она объяснила:
- Он продал «мерc».
- За сколько?
- За тридцать.
- А остальные семьдесят?
- Это - потом.
- Когда потом? Где он их возьмет?
- Есть еще две квартиры и дача.
Я смотрел на нее во все глаза. Спросил:
- Потом ты его бросишь?
- Наши семейные дела тебя не касаются. Сейчас мне действительно лучше было не лезть, куда не следует. Слишком велика могла быть цена моей щепетильности. Размером с Ольгину жизнь. Но я все же не удержался:
- Ну и стерва же ты…
Она долгим пронзительным взглядом смотрела на меня. Потом неожиданно спокойно произнесла:
- Бросать его не собираюсь. Просто хочу сохранить хоть что-то.
- Не понял…
- Рано или поздно он проиграет все. Так вернется хоть половина.
Это могло быть и правдой. Но она говорила, что деньги нужны ей. Вряд ли вернет свою долю в семью.
- Зачем тебе столько денег? - спросил я. Она горько усмехнулась:
- Ты же не хочешь, чтобы я опять лгала?
- Не хочу.
- Тогда промолчу. Ответ мне понравился.
- Если выиграю эти тридцать тысяч, кто из нас заберет их? - спросил я.
- Поделим.
- Ты уверена, что после этого он продаст все остальное?
- Уверена.
- Но ты останешься ни с чем. Даже без крыши над головой.
- Я останусь с половиной. Если, конечно, ты меня не кинешь. - Она смотрела на меня насмешливо.
- Есть сомнения? - спросил я.
- Нет. - То, как она произнесла это, выдавало ее уверенность во мне. Или в себе.
- Как скажешь, - произнес я после некоторого раздумья. - Но есть маленькая проблемка…
Шрагина была спокойна. Видно, обо всем уже подумала.
- Твой муж - не полный идиот? - поинтересовался я.
Она усмехнулась.
- Тогда он вряд ли сядет играть со мной.
- Конечно, не сядет. Ты будешь играть с Котей.
- С кем?! - Я решил, что ослышался.
- С тем, который выиграл у него шестьдесят тысяч.
- Сама до такого додумалась? - спросил я ехидно.
- Сама.
Я подозрительно поразглядывал ее. Подумал: чтобы такое предлагать, надо быть либо полной дурой, либо обладать незаурядной хитростью. С кем имею дело, обещало выясниться в ближайшее время.
- Будешь играть с Котей и проиграешь ему деньги моего мужа.
Этого еще не хватало. Как я и думал, чистое дилетантство.
- Даже если по какой-то невероятной причине Котя согласится на игру, - елейным тоном, как с пациенткой, пришедшей на прием к сексопатологу, заговорил я, - нам придется отстегнуть ему по меньшей мере тридцать процентов.
- Не придется. - Деловитость ее тона смутила. - Во-первых, Котя будет играть. Во-вторых, все деньги вернет.
- Ты уверена?
- Да.
- Его надо еще найти.
- Я с ним уже говорила. Завтра вечером он будет в том же номере.
- И придет с деньгами? Твой муж уже научен. «Куклы» не пройдут.
- Деньги будут настоящие.
Это было невероятно. Заставить Котю рискнуть такой суммой…
- С мужем тоже говорила?
- Да. Но с ним проблем не было.
- А с Котей были?
Комбинация, которую она придумала, была незатейливая, одна из самых ходовых у профессионалов. Но если придумала ее сама и сама сумела уболтать Котю, это признак редких способностей. Впрочем, в их наличии я уже имел возможность убедиться.
Она пожала плечами.
Я подумал; «Неужели соблазнила Котю? Жалкого, убогого, почти старика. Как иначе могла втянуть его в это дело? К тому же бесплатно».
От этой мысли стало не по себе. Слишком невероятной, слишком мерзостной была представленная картинка. Но другого объяснения ее уверенность в участии Коти не имела.
- Ты плохо его знаешь, - сказал я. - С Котей договариваться - гиблое дело. Так что, думаю, зря старалась…
- Ты дурак, - спокойно сказал она. Спокойно и презрительно. Поняла, о чем я подумал.
Ответ ее снял с души камень. Не знаю, как ей удалось заставить Котю, но я сразу поверил, что мои догадки ошибочны.
Если все так, как она говорила, план был вполне реален. От него дурно пахло, но в моем положении это не имело значения. Эта шустрая дамочка давала мне шанс заработать пятьдесят тысяч долларов. Давала шанс спасти Ольгу Что, кроме благодарности, имел я право испытывать в тот момент к Шрагиной? Разве что - подозрительность.
- Тебе не жалко пятидесяти тысяч? - спросил я.
- Они тебе тоже нужны, - заметила она.
Внимательно посмотрел на нее. Впрочем, еще муженек пооткровенничал, что некие общие знакомые распространялись на мой счет.
В начале сегодняшнего разговора Шрагина упомянула о подруге, якобы написавшей пресловутое письмо. Но об Ольге подруга знать не могла.
