Владимир Белобров - Арап Петра Великого два

остановился перед голландской картиной. -- Недурно селедка нарисована. И

гусь вот этот хорошо вышел. Я гуся с кашей обожаю... Так вот...

Удивляешься наверно -- почему я к тебе так поздно визит сделал? Не

догадываешься, зачем я к тебе заявился? А?

-- Всегда рада вас видеть, государь, -- княжна сделала книксен.

-- Это хорошо... -- царь покрутил ус. -- Ну ты мне енто по этикету...

говоришь... А ты по сердцу мне ответь -- рада меня видеть али как?

Белецкая потупилась.

-- Ну так что скажешь?

-- Знамо, государь, вам любая девушка рада.

-- Ты за других молчи! Ты за себя ответствуй... Правду сказать, как

обьявилась ты во дворце -- места себе не нахожу. Люба ты мне, Лиза!..

Белецкая вздрогнула, уронила на пол платочек. Петр нагнулся за платком и

тут увидел на полу кинжал.

-- Ого! Откудова это у тебя кинжал Ганнибалов?! -- Царь поискав глазами,

заметил торчавший из-под кровати сапог со шпорой. -- Ага! Вот он где,

змееныш! А ну вылазь! -- Он дернул за сапог и выволок Меншикова.

На ухе у Меншикова висел цветок.

-- Вот те на! -- Опешил Петр. -- Полез за одним, а вытащил другого! Ты чего

здесь делаешь, Алексашка?!

-- Так что, мин херц, -- невозмутимо отряхивая штаны, начал Меншиков. -- И я

тут по тому же, что и вы вопросу. -- Царь вскинул брови. -- Ганнибала, то

есть, здесь подкарауливаю. Упреждал я вас, мин херц, что арапы ваши

недоброе задумали. А вы меня тогда в шею изволили палкой... А меня хучь бы

и палкой! Все одно, я тебе, мин херц, преданный как собака! Прослышал я,

что Ганнибал супротив Елизаветы Федоровны дурное замыслил, вот я к ней

заранее под кровать и влез, чтобы злодея, в случае надобности, упредить.

Только он изготовился над княжною надругаться, как полез я с-под кровати.

А тут вы, мин херц, в дверь долбите. Тоже, видать, беду почуяли. Ентот ваш

ефиоп с перепугу в окошко-то и сиганул.

-- Ну ты, Алексашка, и хитер, подлец! -- Царь захохотал. -- А я-то думал, что

нынче один буду защитником у Елизаветы Федоровны!

-- Один, мин херц, как говорится, в поле не воин. -- Меншиков развел руками.

-- Хотел я вам, мин херц, подсобить в случае чего.

-- Ладно, пошли отсель, хитрожопый. Спать пора А Ганнибалу, шельме, я

завтра задам! -- Царь погрозил пальцем.

ГЛАВА 9

ЗА СПОКОЙСТВИЕ В ГОСУДАРСТВЕ

Занзибал порезал сало на дощечке и воткнул нож в стол.

-- Ну что? -- предложил он адъютанту Орлову. -- Пьем?

-- Может брата твово обождем?

-- Пустое. -- Занзибал махнул рукой. -- Он у бабы. Раньше утра не жди.

Проваландается с какой-нибудь дурой, а под утро притащится -- язык набок,

морда осунутая, грудь поцарапанная. Упадет одетый на кровать и храпит. Не

умеет совсем отдыхать. Нее... я так не могу.

Занзибал откупорил бутылку, разлил по чаркам.

-- За царя Петра Алексеевича! Многие лета!...

-- А у кого теперь Ганнибал-то?

-- Да у него кажный день новая... Давай лучше выпьем ишо.

-- Давай.

--...Мне сегодня княжна Белецкая сказывала, что в Лондоне нашего брата

ефиопа несравнимо больше супротив других стран. К примеру, в Париже я

токмо двоих видел. А боле я, кроме Ганьки, ефиопов нашей породы не

видывал. Нас-то совсем малыми завезли.

За окном загремели сапоги.

-- Опять энтот плидурок марширует. -- Сказал Орлов. -- Таперича на всю ночь.

-- Я в него завсегда цветошным горшком пущаю. Давай допьем и бутылкой

запустим.

Они открыли окно и поглядели вниз.

-- Далече ужо удалился. -- Орлов сплюнул. -- Давай на следующем круге

швырнем.

-- Справедливо. -- согласился Занзибал. -- А пока он круг пройдет, мы ишо

одну уговорить успеем. Двумя бутылками кинем.

Они вернулись за стол и откупорили вторую.

-- А чаво, -- сказал Орлов, утирая усы, -- с бабами иногда недурно. Я вот, к

плимеру, камер-фрейлину Марью Даниловну Гамильтон... Очень даже...

По-секрету мне поведала, что к ней сами Петр Алексеевич хаживают. Я ее в

мон плезире, в гроте... Представляешь? Фонтаны кругом, птички поют, корсет

ее на дереве висит, а мы на травке разобранные, аки нимфы пирейские. Содом

и Гоморра.

-- Вот оторвет тебе Петр Алексеевич башку-то, коли узнает, и на фонтан

водрузит. Зело государь не уважает, когда его баб купидонют.

На площади послышались шаги. Собутыльники подбежали к окну.

-- Вот он, дятел! -- Крикнул Занзибал. -- Получай! -- Он кинул свою бутылку. -

Мимо!

Орлов размахнулся и запустил свою.

-- Промазал!

Они вернулись за стол.

-- Ладныть. На следующем кругу.

Дверь распахнулась, вбежал запыхавшийся Ганнибал.

-- Чаво-то ты сегодня рано, братишка. -- Заметил Занзибал, отрезая ломоть

сала. -- О, я ж тебе говорил, -- обратился он к Орлову. -- Язык на плече.

Теперь завалится и храпеть зачнет. Чего так рано?

-- Аа...-- Ганнибал махнул рукой. -- Плесни мне чарку, что ль?

-- Ты чего это? -- удивился Занзибал, наливая полную чарку.

-- Правду ты про Белецкую сказывал. -- Ганнибал понюхал сало. -- Такая

малохольная. Я ей, главное, спокойно так говорю -- сейчас, говорю,

Елизавета Федоровна, зарежусь. Она -- шмяк в обморок! Я ее с пола поднял,

на кровать заташшил, гляжу -- очухалась, -- я к ней. Она -- опять в

обморок!... И так раз сто. Ушел я... Чего, думаю, с припадочной валандаться.

Себе дороже.

-- А чего запыханный?

-- Дак я от нее когда из окошка выпрыгнул -- за мною собака гналась. Инда

бешенная.

-- А чего ты у нее из окна-то сигал?

-- Чего-чего... Короче так добираться. Налей ишо вина лучше.

Занзибал с уважением посмотрел на брата.

-- Гляжу -- ты поправляешься, черномазый. Завсегда лучше с товарищами за

столом сидеть, чем с бабами.

За окном послышались шаги. Занзибал с Орловым сорвались с места. Занзибал

метнул бутылку и опять промахнулся. Орлов кинул горшок с геранью.

-- Попал! -- радостно заорал он. -- В самое темечко! Вон он валяется,

плидурок!

Вернулись за стол.

-- За спокойствие в государстве Российском! Орлов выпил чарку и затянул:

Над Кронштадтом тучи ходят хмуро.

Гонят к шведам диким хлад и мрак.

На рассейских берегах фигура

Кажет шведским варварам кулак.

Подпевай, арапы!

На рассейских берегах фи--гу--ра

Кажет шведским варварам ку--ла--а--а--к...

ГЛАВА 10

КРОКОДИЛЫ И САЛДОРЕФЫ

На следующее утро царь Петр Алексеевич проснулся позже обычного. Он сел на

кровати, подложил под спину подушку, взял со столика трубку.

"Антиресный сон какой мне сегодня привиделся. -- подумал Петр, раскуривая

ее, -- Якобы орел сидел на дереве, а под него подлез али подполз какой-то

зверь немалый, наподобие крокодила али дракона, на которого орел тотчас

бросился и из затылка у оного голову отъел, а именно: переел половину шеи

и умертвил. И потом, как много людей сошлись смотреть, то подполз такой же

другой зверь, у которого тот же орел отъел и совсем голову, что якобы было

видно уже всем. Зело дивно и аки туманно."

Царь выбил трубку и толкнул в бок спавшую рядом супругу Екатерину

Алексеевну.

-- Слышь, Кать! Чего я тебе расскажу.

Царица заворочалась и замурлыкала во сне.

-- Просыпайся, Кать! -- Петр подставил ей под нос курительную трубку. Царица

потянула носом, чихнула и открыла глаза.

-- Ты че, Петруша, вытворяешь? Едва не задохнулась. И подушку всю сажею

запачкал. -- Она зевнула.

-- Слухай, Кать, какой я сегодня сон престранный видел. -- Петр пересказал

ей сон...

-- Страх-то какой! -- Екатерина перекрестилась и натянула одеяло до

подбородка. -- Ой, пужаюсь я, Петруша! Мыслю, не к добру это. Ан мне

недавно тоже сон привиделся. Быдто бы в огороде каком, у палат, был

прикован один зверь, бел шерстью, наподобие льва, и зело сердит; на всех

бросался и переел у моей соловой лошади ногу. Между тем же были в огороде

министры и множество людей, и у женщин юбки подымало на головы...

-- Вот так казус! -- перебил Петр. -- Жаль, мне твой сон не снился.

-- Не перебивай, срамник. -- Царица поводила носом. -- Расстегаями с кухни

тянет... Ну так вот... и были белые знамена, о которых говорили, что то

мирные знаки...

-- Это под юбками что ль, мирные знаки? -- Усмехнулся царь.

-- Нет, не под юбками. На елках. -- Екатерина с укоризной посмотрела на

супруга. -- И ентот сердитый зверь зычно кричал: "САЛДОРЕФ, САЛДОРЕФ!"

-- Чего это такое САЛДОРЕФ?

-- А почем мне знать. САЛДОРЕФ и САЛДОРЕФ. Зверь так энтот кричал.

-- Может ты не расслышала, Кать? Может он "сало да репа" кричал?

-- Не-е. Он внятно кричал: " САЛДОРЕФ, САЛДОРЕФ!" и хвостом по хребтине

себя хлестал. Хотя, я далече стояла, под кипарисовым деревом, так что,

может, и не дослышала чего. Может он и впрямь репу поминал... Ну так вот,

а другой такой же зверь ходил на воле на каком-то будто дворе, только сей

последний зверь зело был ласков и шеею длинен, у него же была корона на