Твори бардак, мы здесь проездом! - Дмитрий Валерьевич Политов
Данила дождался, пока Валерка тяжело разбежится по хлюпающему под ногами газону и ударит по мячу. Быстрый взгляд на опекуна. Ага, есть! Поллак повернулся и внимательно смотрел на летящий кожаный снаряд, пытаясь угадать точку приземления. Пора! Мельник крепко схватил защитника за руку и резко дернул его в сторону. Причем, проделал он это так быстро, что никто ничего не заметил. Да и кому было следить за его действиями — все так же следили за мячом. Не ожидавший такой подлянки горняк нелепо дернулся, пытаясь устоять на ногах, но тут вмешалось скользкое поле и он полетел кубарем наземь. А Данила спокойно, без помех, оттолкнулся от газона и четко, как на тренировке, переправил головой пятнистого в ворота.
— Судья, он меня толкал! — заорал лежащий защитник «Шахтера». — Судья, твою мать, штрафной!
— Я? — Мельник сделал круглые глаза кота из «Шрэка», всем своим видом показывая, как несправедливо предъявленное ему обвинение. — Да я его пальцем не трогал, он сам споткнулся и упал!
Смуглый черноволосый арбитр на секунду задумался, а потом решительно свистнул и указал на центр. 1–0
— Ох, и жук ты, Малой! — со смешком сказал Еврюжихин, когда они трусцой бежали к центральному кругу. — Признайся, подтолкнул ведь его?
— Наговариваете вы на меня, Геннадий Егорыч, — самым честным голосом, на какой только был способен, произнес Мельник. — Нехорошо это. Грех! — и убежал, тихонько посмеиваясь, оставив позади себя застывшего с открытым от изумления ртом, товарища.
— Точно, жучара! — отмер, в конце концов, Еврюжихин и потрусил следом.
Через шесть минут забил Вшивцев. Пока игроки донецкой команды висели на Даниле при очередном угловом ударе, Юрка, словно чертик из табакерки, выскочил из этой кучи-малы, пользуясь тем, что его никто не держит, и буквально внес мяч в ворота. 2–0
Во время перерыва в раздевалке, стянув с себя промокшие насквозь футболки, динамовцы обступили сидящего в кресле с забинтованной ногой Авруцкого. Юрка храбрился, говорил, что это все ерунда — просто сильный ушиб и прижимал к больному месту пакет со льдом. Что ж, оставалось надеяться на то, что его слова окажутся правдой, и товарищ скоро вернется в строй.
Даниле тем временем пришла в голову одна интересная мысль. Он подошел к развалившемуся в кресле капитану.
— Чего хотел? — лениво спросил Аничкин, прихлебывая из стакана крепкий горячий чай. — Шел бы отдыхать, чайку вон похлебал.
— Вить, я чего подумал, — торопливо произнес Мельник. — Вот смотри, мы сейчас обратно на поле выйдем. И придется мокрые грязные футболки на себя снова натягивать.
— И что?
— А вот, если бы у нас сменный комплект формы был. Вот на такую погоду. Специально. Представь, как здорово было бы в сухом и чистом выйти.
— Эк, куда хватил! — тихо рассмеялся Аничкин. — Ты у нас кто, сын Рокфеллера что ли? Где тебе такое количество маек и трусов найдут? Иди уже, мечтатель хренов! Тут бы хоть мячей нормальных подвезли бы, да бутсы — форму ему запасную подавай. Ишь, аристократ выискался.
Да, это вам не Рио-де-жанейро. Однозначно! Память опять сыграла с Данилой злую шутку. В самом деле, сейчас в СССР эпоха практически тотального дефицита. Не хватает даже самых простых вещей — Мельник вспомнил орудие пытки, которое ждало его на базе, и умело маскировалось под зубную щетку и содрогнулся. А он вдруг, ни с того ни с сего начал оперировать реалиями далекого будущего. Сменная форма, расслабляющее джакузи, тейпирование…але, гараж, губозакаточная машина уже выезжает!
Ох, как же неохота снова выходить под этот нудный и противный дождь. Но, есть такое слово «надо»! И динамовцы вновь потянулись по тоннелю на поле, которое превратилось уже в форменное болото. Еще бы, два десятка бугаев усердно месили его на протяжении сорока пяти минут. С усердием и энтузиазмом.
Про дренаж вменяемый и крышу над стадионом даже не заикайся, строго предупредил свою потерявшую берега память Данила. Включаем режим сиротинушки-горемыки и радуемся тому, что есть. Улыбаемся и машем!
На вязком газоне преимущество динамовцев в технике сошло на нет. Данила с первых же минут почувствовал, что резвиться с мячом, как прежде, уже не получится. И на смену быстрым, размашистым атаками и красивым финтам пришла тяжелая мужицкая работа. По хорошему, технарь Мельник в такой игре явно был лишним, но Бесков не торопился делать вторую, последнюю замену.
Почувствовав перемену в ритме игры, футболисты из Донецка несколько приободрились и стали потихоньку поддавливать хозяев, переходить на их половину и искать подходы к воротам Ракитского — Яшину сегодня Бесков решил дать отдохнуть. Сашка, который в первом тайме откровенно скучал, мокнул и мерз, начал все чаще вступать в игру. В одной из атак он отбил мяч на угловой, который отправился подавать тот самый рыжий, чье лицо Даниле показалось знакомым.
— Лобан, вешай! — истошно заорал кто-то из игроков «Шахтера», показывая, куда надо сделать передачу. И Мельник вздрогнул. Батюшки святы, да ведь это Лобановский! Вгляделся повнимательнее. Ну, да, точно он! Вот так сюрприз, оказывается, сегодня довелось сыграть против будущего легендарного советского тренера. Это что же, он за «Шахтер» играл? Почему-то фамилия Лобановского для Данилы всегда твердо ассоциировалась исключительно с «Динамо» (Киев). Что это, последствия его перемещения в эту реальность? А, ладно, какая хрен разница, по большому счету. Но забавно.
На пятнадцатой минуте второго тайма Козлов каким-то волшебным образом сумел обмануть защитника гостей и с трудом, но протолкнул таки мокрый тяжелый мяч на ход Вшивцеву. Ну а Юрка просто показал вратарю «Шахтера», что будет бить в левый угол, а сам технично пробил в правый. 3–0
Игра совсем успокоилась. Несколько раз возникало оживление на поле и на трибунах, когда горняки подавали угловые у ворот Ракитского. Все ждали, что Гусь — еще одно прозвище будущей легенды — сумеет продемонстрировать свой знаменитый «сухой лист». Но как не старался Лобановский, на раскисшем поле набравший влаги сверх нормы мяч ни в какую не хотел повиноваться ему. Все время получались самые обычные навесы, которые защитники «Динамо» умело перехватывали.
— Лобан, поправь целкость! — орали какие-то остряки с трибун под одобрительный хохот других болельщиков. Что тут
