Shay Savage - Survivng Raine
— Ну, я должен был узнать много этого дерьма для турниров.
— Я не имею в виду, как добыть еду и воду. — Рейн покачала головой, пощекотав мой подбородок своими волосами. — Я имею в виду все через что ты прошел, даже когда был маленьким мальчиком. Ты всегда проходил через это, даже в ситуациях, где многие люди сдались бы.
— Сдаваться не в моем характере, я полагаю. — Я пожал плечами. Не имело значения, через что я прошел, я всегда пытался найти способы забыть это. — Есть намного больше в тебе, чем во мне.
— Ох, правда? — спросила Рейн. — Что, например?
— Ну, твои сиськи... ох, и твоя задница... я люблю твою задницу.
Она ударила меня в грудь.
Сейчас дождь буквально поливал с неба. Водосборная площадь в задней части убежища была переполнена. Я продолжал отвлекать ее от погоды.
— Мне нравится то, как ты смотришь на меня, — сказал я серьезно. — Иногда, когда ты это делаешь, твои глаза светятся, и думаю, что я достаточно удачлив, чтобы ты заботилась о таком мудаке, как я.
— Это любовь, ты знаешь, — сказала Рейн с улыбкой. — Я тоже вижу это в твоих глазах, когда ты смотришь на меня.
— Это легко — любить тебя, — сказал я, проводя рукой по ее боку к бедру, а затем назад к плечу. — По крайне мере так стало, когда я перестал бороться с этим.
— Ты боролся с этим, — она признала. — Но что заставило тебя перестать?
— Твое принятие меня, — сказал я. — Это на самом деле моя любимая часть в тебе. Я не знаю, почему ты миришься с моим дерьмом, но рад, что ты это делаешь.
— Тебя не так сложно принять, Бастиан. — Она потянулась рукой к моим волосам. — Ты был очень... раздражительным в начале. Я думаю, что по большей части из-за алкоголя в твоем организме. Учитывая как много стресса у тебя было, я понимаю, почему ты так себя вел. Я знаю, потому что мой отец становился невыносимым иногда, из-за стресса на работе.
— Я не думаю, что могу просто винить стресс, — фыркнул я. — Я имею в виду, не то чтобы я не был таким, если бы ты встретила меня в баре или где-нибудь еще.
— Держу пари, ты можешь быть очень очаровательным, когда захочешь.
— Да, но я бы просто надеялся вставить член в тебя. Если бы ты не казалась таким типом, чтобы развести на секс, я бы просто нашел кого-то, кто бы позволил это сделать за деньги.
— Бастиан!
Это правда.
— Ты просто пытаешься усложнить для меня спор с тобой об этом.
— Это не спор, — настаивал я. — Ты, черт побери, слепа ко всему дерьму, что я сделал тебе? Что напугал тебя до смерти, когда ты мылась, я срывался на тебя постоянно, когда моя нога заживала, черт побери, я ударил тебя...
— Пожалуйста, не поднимай это снова. — Рейн закрыла глаза и немного покачала головой. Каждый раз, когда она пыталась сказать мне, что я не такой уж плохой парень, я снова вспомнил эти события. Хотя в каком-то смысле ей нужно было увидеть, каким я был. Она, казалось, хотела верить, что я был каким-то чертовым героем. Я не был им.
— Все дерьмо, что я натворил, Рейн, — я остановился на мгновение и сделал глубокий вдох. — Я... убийца, ради всего святого. Иногда я не могу понять, почему ты позволяешь мне прикасаться к себе.
— Ты делал то, что должен был делать в то время, — ответила Рейн. — Я не собираюсь притворяться, что мне нравится это, но я понимаю, учитывая обстоятельства.
— Ты, должно быть, совсем рехнулась, — сказал я ей. — Не то чтобы я спорю с этим, но у тебя не может быть все в порядке с головой, если ты так спокойно реагируешь.
— Может, — признала она, — но я так не думаю. Я думаю, если бы кто-то тогда давно любил бы тебя так, как ты заслуживаешь, ничего из этого не случилось бы.
— Может, я просто недостоин любви.
Рейн перевела взгляд на меня, и свирепый взор ее глаз заставил бы меня сделать шаг назад, если бы я стоял.
— Это неправда! — закричала она, перекрикивая звук дождя. — Тот факт, что никто и никогда не потратил время, чтобы узнать тебя, совсем не значит, что ты не достоин любви. Даже не говори этого снова!
— Дерьмо, Рейн, — я зарычал и стукнул затылком по сделанному из плота матрасу. Я начинал беситься. — Даже когда я был ребенком никто, черт побери, не хотел меня. Ты знаешь, что было общего у каждой приемной семьи, что выгнали меня? То же самое, что у них было общее с моими настоящими родителями — я. Вот оно. В какой-то момент мне пришлось признать, что я был чертовой проблемой. Я не хороший парень, Рейн. Ты, черт побери, не заметила это? Почему ты думаешь, я был так хорош в боях? Потому что когда люди выводили меня, я хотел убить их. В этом была моя ценность для Лэндона. Это был единственный раз, когда кто-либо использовал меня.
— Бастиан, ты один из самых способных людей из всех кого я знаю, и это было до того, как я увидела, как ты дерешься.
— Но я единственный знаю, что все это дерьмо из-за турниров. — Я понятия не имел, как пришел к этому дерьму. Это начиналось как средство, чтобы отвлечь ее от бури, которая на самом деле бушевала сейчас. Итак, миссия выполнена. Я на самом деле не собирался так углубляться в это, но сейчас я официально слетел с катушек. Когда Бастиан Старк слетал с катушек, появлялся придурок. Задолго до того, как мой мозг формировал слова, они уже вылетали из моего рта. — Единственная причина, почему ты влюбилась в меня, — я спас твою жизнь. Это, наверное, какой-то синдром, названный твоим именем. Черт, да если бы любой другой парень с лодки был на плоту с тобой, ты бы, вероятно, трахалась с ним сейчас вместо меня!
Рейн ахнула, и я понял, что мое сердце перестало биться на несколько секунд. Святое дерьмо, я даже не знал, откуда это пришло. Я думаю, что на каком-то уровне верил в это, но при этом чертовски уверен, что никогда не хотел сказать это.
— Черт, Рейн... — у меня не было никаких последующих предложений, чтобы продолжить.
— Бастиан, ты действительно так думаешь обо мне?
— Что, черт побери, это должно означать? — мне даже не нравилось, как слова звучали в моих ушах. Она была для меня целым миром — как она могла не знать этого? Ох, да, потому что я полнейший мудак.
— Ты правда думаешь, что я отдала себя тебе, потому что ты единственный человек здесь? — она вырвалась из моих рук и села, сердито уставившись на меня. — Ты думаешь, я занимаюсь с тобой сексом, просто потому что мне скучно, а ты единственный парень здесь? Это то, что ты на самом деле думаешь? Ты думаешь, что я поменяю или смогу поменять тебя на член любого другого парня?
Я даже не знал, как ответить ей, поэтому продолжал держать свой глупый рот закрытым. У меня было отчетливое чувство, что если бы не было дождя, она бы не терпела мое присутствие. Когда я понял, что она ждет, когда я отвечу, я все еще не знал, что сказать.
— Я не думаю, что ты такая, — наконец сказал я. — Я никогда не думал и не знаю, почему сказал это. Я никогда не знаю, что и думать о тебе. Я не знаю почему... почему ты вообще делаешь хоть что-нибудь для меня.
— Потому что я люблю тебя. — Сейчас в ее глазах были слезы, и это, черт побери, разрывало меня на части.
— В любом случае я не понимаю этого.
— Потому что ты стоишь этого, — сказала она решительно. Я начал спорить, но она положила свою маленькую ручку на мой рот и велела мне заткнуться. — Я люблю тебя из-за того, какой ты есть. Не потому что ты достаточно сильный, чтобы убивать людей. Не потому что ты знаешь все, что нужно знать о том, как выжить. Не потому что ты спасал мою жизнь снова и снова. И, определенно, не потому что ты единственный парень находящийся поблизости.
— Я люблю тебя, потому что ты достоин моей любви, — продолжила она. — Я люблю тебя, потому что ты каждый день показываешь мне, как сильно заботишься обо мне, и как много я значу для тебя. Ты показываешь это, когда беспокоишься обо мне, чтобы я не получила солнечный ожог, когда убеждаешься, что я ем кучу всего, чтобы оставаться здоровой, и когда ты занимаешься любовью со мной. Я люблю тебя, потому что под всей этой силой ты нежный и заботливый. Я люблю твою внутреннюю силу и готовность упорно добиваться, не придавая особого значения, что как жизнь поступает с тобой. Я люблю тебя, потому что когда ты читаешь стихи для меня, я могу услышать в твоем голосе, как много ты имеешь в виду. Я люблю тебя больше чем кого-либо и что-либо в этом мире, и теперь я не могу представить мою жизнь без тебя — ни здесь, ни где-либо еще.
Она убрала руку от моего рта и откинулась назад, скрестив руки.
— И не смей говорить мне, что моя любовь беспричинна, потому что это не так. Я люблю тебя, Бастиан Старк. Ты достоин этого, и ничего из того, что ты скажешь, не именит этого.
Я не знал что сказать. Любых слов, которые я мог бы придумать, было бы недостаточно, поэтому я использовал кое-что другое.
— Прощение — это аромат, который оставляет фиалка на сапоге, раздавившем ее.
Глаза Рейн встретились с моими, ее слезы все еще окрашивали ее щеки.
— Я — сапог Рейн, — сказал я ей. — Ты — моя прекрасная фиалка, и я всегда разрушаю тебя. Ты избавила меня от ночных кошмаров, а я, вероятно, добавил их тебе. Я не знаю, поверю ли когда-нибудь, что заслуживаю тебя, но я люблю тебя больше, чем когда-либо смогу описать. Я не знаю, смогу ли я когда-нибудь... быть лучше для тебя, но если ты будешь охотно прощать меня за то, что я такой идиот, я с готовностью продолжу пытаться.
