Александр Бельфор - Знак кровоточия. Александр Башлачев глазами современников
Этот фильм - послание режиссера сегодняшней власти: царь запугал народ и остался один. Нельзя насилием и нарушением нравственных норм добиться любви и почитания народа, продвинуться к всеобщему процветанию и благополучию.
Я не думаю, что сегодняшняя власть подвержена влиянию искусства. Они увидят это послание, все поймут, но делать ничего не будут. Все это они назовут романтическими соплями. «Нам надо выживать, а для того чтобы это было возможно в нашей большой, холодной стране, нужна вертикаль власти. Да и мы же не Иван Грозный, мы не уничтожаем собственный народ миллионами!» Сейчас говорят, что модернизацию надо проводить без политических изменений. Наша недалекая история говорит об успехах: Сталин согнал ученых в шарашки, и они создали атомную бомбу. Значит, можно все сделать без политических свобод, которых мы жаждем.
Мне ближе история завоевания политической свободы странами Европы - недавними нашими соседями по социалистическому лагерю - и плоды этой свободы. Когда люди не травят реки, как китайцы, а заботятся о каждой травинке…
Первый раз Башлачева мне поставил отец. Это было похоже на ритуал. Для отца, наверное, это и был ритуал - посвящение сына в мужчины. Мне было совсем мало лет, может быть, двенадцать. Что я мог понять или почувствовать в свои двенадцать лет? Но я видел - отец очень хочет, чтобы я понял. Наверное, так в древних племенах передавались от отца к сыну сакральные шаманские знания. И я старался понять, всем своим маленьким существом. Я свято верю, что настоящая русская культура всегда передавалась вот так - от отца к сыну.
Тысячелетняя история России - это история противостояния российского Государства и русской Культуры. Российское Государство не вышло из русской Культуры (как это должно быть при естественном ходе событий). Российское Государство ставит себя выше русской Культуры, старается подавить, подчинить, а лучше всего сломать культуре хребет. Хребет культуры - люди. Униженные декабристы, Достоевский, идущий на казнь, расстрелянный Мандельштам, Шаламов и Солженицын в лагерных бараках, вскрытые вены Есенина, выстрел Маяковского, суд над Бродским и открытое окно ленинградской квартиры на проспекте Кузнецова - все это только эпизоды бесконечной, кровавой войны. Поймите правильно, российское Государство - это не только власть, не только кучка представителей элиты. Российское Государство - это все наше общество, которое отказалось от своей культуры. И война идет в каждом. Ведь культура - величайший труд. Именно этот внутренний, а не внешний материальный труд, сделал из обезьяны Человека. И отказавшись от него, мы тут же возвращаемся на уровень предка!
«Ведь святых на Руси - только знай выноси». Башлачев остро чувствовал этот разлом. Разлом не только внешний, общественный, но и внутренний - в каждом русском человеке.
Скажу больше, для меня, все его творчество, вся его жизнь - воплощение разлома.
«Гори - не губи… Сожженной губой я шепчу». Башлачев не был певцом протеста, он не был излишне политизирован, он просто всем нутром чувствовал, как машина выдавливает из человека сок. Он видел, как борется машина Государства, быта, строя, системы с душой, верой, надеждой и, конечно, с любовью. И не важно, как называется механизм, и не важно, кто за рулем.
«Абсолютный Вахтер - ни Адольф, ни Иосиф, Дюссельдорфский мясник да пскопской живодер». А самое жуткое, что человек, прекративший внутренний труд (а таких большинство в любом обществе), просто не сможет без своего Вахтера, ему просто не выжить без строя. Он лучше будет стоять униженным в самом страшном строю - строю палачей, чем останется наедине со своей пустотой. Ему просто не хватит сил. А ведь хочет? Хочет вырваться, да что там хочет - он спит и видит себя свободным, сильным, великим, а проснется и… Нет сил.
Нет сил. Вот и мечется человек из строя в строй - из крепостных в пионеры. А душа-то гуляет! Так просто ее не задушишь. Душа-то рвется, ищет свою свободу. Не хочет быть в строю палачей - тесно, душно, а выхода нет. Куда ни беги, всюду тюрьма, и жизнь-то - тюрьма, а куда деваться?
«Мы строили замок, а выстроили сортир». Вот что страшно! Хочет человек свободы, тянется он к прекрасному, любви хочет, а дай ему свободу, все одно - сортир построит. Да притом обязательно тюремный, с решетками! И сам в него сядет. И ведь как тосковать по свободе будет, как маяться будет -весь изведется.
Башлачев многогранен. Я не хочу свести все его творчество к одной теме - это будет неправда. Но нет для меня больше в литературе такого жгучего образа, как башлачевская «гуляющая душа». Неистовое стремление в поисках свободы вырваться куда-то за грань материального мира, который душит, топчет, плюет, калечит…
Любая система страх,
Спрессованный в замкнутый круг.
В котором всякий Иисус Гитлера кормит с рук.
Любая система цепь
Тут церковь с тюрьмой наравне.
Свобода не может быть «в»
Свобода рождается «вне».
Я привожу свои стихи, потому что не скажу лучше прозой. Вот это «вне» - это башлачевское «вне». Это то главное ощущение, которое он мне дал. Когда Башлачев поет, он свободен - потому что он «вне». И русская Культура свободна. Русская Культура всегда «вне», нельзя ее ограничить, направить, урезать, запихнуть в какую-то схему - нельзя!
И если из этой Культуры когда-нибудь вырастет общество, может быть, это будет самое прекрасное, самое свободное общество из всех, что видело человечество. А сейчас, пока ОНИ строят новый сортир, НАМ остается от отца к сыну, от отца к сыну, как сакральные заклинания передавать строки: «Имя имен вырвете корнем все то, что до срока зарыто…»
Трудно говорить о Башлачеве. Я перечитываю написанное, перечитываю башлачевские строки и понимаю, насколько сужают мои размышления его творчество. Насколько он глубже. Но писать нужно. Нужно писать, называть имя, обсуждать, слушать - нужно пронести его имя через себя, дальше, следующим поколениям. Нельзя допустить разрыв. Нельзя, чтоб прервалась цепочка от отца к сыну. Тоненькая цепочка русской Культуры, которая когда-то была толстой цепью. Тоненькая цепочка, которая еще держит нас, но уже вот-вот, вот-вот лопнет.
Артем Тылик, поэт
ОЛЕГ ГАРКУША ДРУГОЕ ВРЕМЯ
- Можно ли сказать, что Башлачева погубила его гениальность? Слава, вообще, вредит или помогает музыканту?
- У Башлачева не было славы как таковой. Не могу сказать, что он в ней нуждался… Слава здорово искушает. Нельзя об этом забывать. Не нужно думать о славе, нужно музыкой заниматься, играть чаще! Но, прежде всего, музыкант должен получать удовольствие от того, что он делает. Главное, с чем он выходит на сцену. Если он выходит просто так потусоваться, показать, что в свое время он станет интересным и популярным, не имея никаких задатков, если так можно выразиться, то у него вряд ли что-нибудь получится. А если он как музыкант себя позиционирует и оценивает как-то, значит, должен работать. Есть гениальные музыканты и поэты, и есть - не гениальные. А есть такие, которые не говорят, что они гениальны, а просто делают свое дело. Человек, выходящий на сцену все-таки должен знать, для чего он это делает. В принципе, музыканты отвечают за публику, которая приходит на их концерты, они несут ответственность за этих ребят. Они же слушают, раскрывши рты, того, кто на сцене. Хорошо, если музыкант ставит себе задачу, даже пусть на подсознательном уровне, что он должен вести за собой народ к чему-то хорошему. Лучше, чтобы к негативу, это естественно.
Музыкант решает еще до выхода на сцену, для чего он это делает и почему. По городу ходит безумное количество музыкантов с гитарами! Это, конечно, жутко приятно. Но для чего это они делают? Это очень важный вопрос.
Если говорить о группе «АукцЫон», то, когда мы начинали играть, мы просто получали удовольствие от процесса.
После работы шли в подростковый клуб «Ленинградец» и на каком-то непонятном аппарате пытались что-то воспроизводить. Мы вообще играть не умели! Но в то время, конечно, никто играть толком не умел.
В детстве я учился играть на баяне, меня заставили… Но ни слуха, ни голоса у меня не было - что-то не очень у меня покатил баян. И ведь в «АукцЫоне» я не сразу появился на сцене, только в 1985 году. А до этого - развивался, работал над собой, что называется. Я долго стоял за пультом, крутил ручки. Я был звукооператором, по кинотеатрам колонки воровал, динамики, провода. Еще помимо этого вел дискотеки. Все время порывался поставить какую-нибудь классную песню - и в зал! Я все время был в движении. И на репетициях я тоже вечно скакал. С чего и началось… Были какие-то маракасы, погремушки… Я точно не помню, как это случилось, но я взялся задело, появилась первая песня на мои слова: «Деньги - это бумага». Я не навязывался, но, конечно, внутренне мечтал… Почему молодой человек обычно хочет выйти на сцену? Музыканты старше меня, типа Гены Барихновского, Рекшана или Макаревича, часто говорят, что если молодой человек берет гитару в руки, то количество девушек у него увеличивается многократно. Возможно, поэтому. Но я же не гитарист и не певец, в принципе. Вообще не понятно, кто я, если честно признаться. Ну, так получилось, что я вечно на переднем плане. Бывают абсолютно дикие ситуации, до смеха доходящие. Где-то в Интернете было написано: «Замечательный концерт “АукцЫ-она”! Все очень классно! Но этот карлик, торчащий позади Гаркуши, все портил!» Понятно, о чем идет речь, да? Я всегда говорю: «Я не виноват. Не виноватая я!» Я люблю потусоваться, я общительный. Что ж тут такого? Так получилось, что именно я даю интервью, именно ко мне обращаются журналисты, именно меня снимают. У меня нет на это никакого права. А Леня Федоров - как бы такой серый кардинал. Он же гений! Он гений, он пишет музыку, и ему вся эта слава по барабану. Да и мне тоже, поскольку все это преходящее… Но, как говорится: взялся за гуж - не говори, что не дюж.
