Молка Лазарева - Невеста немедленного реагирования
– Ну, кто-то из королей когда-нибудь огорчится, узнав, что носит вместо алмазов
придорожный щебень.
– Не обеднеют, – обиделась Терция. – Настоящие камни были проданы, а деньги
переданы в сиротский приют. Там нужн…, – женщина осеклась на полуслове и притихла.
Со стороны коридора кто-то подошел к двери. Входить в аудиторию они не спешили, но
стены вокруг опасно заходили ходуном. В нескольких местах посыпалась каменная крошка.
Шарон сосредоточилась, манипулируя пальцами, она управляла иллюзорной
Вероникой, которая сейчас панически звала на помощь.
Локальное землетрясение закончилось так же внезапно, как и началось. Лже-Вероника
успокоилась и громко произнесла, так, чтобы услышали за дверью:
– Что происходит?! Нужно срочно сообщить преподавателям!
Сразу после ее слов тряска возобновилась.
Арвенариус обеспокоенно смотрел на свои плетения, которые грозили разрушиться от
чужого напора, и принялся нашептывать новые укрепляющие заклинания.
Милонский покосился на свитки, раскрывать которые ему не хотелось, памятуя о
крайних мерах.
Иллюзия Вероники продолжала громко и провокационно возвещать о том, что еще
жива, и звала преподавателей. В какой-то момент у стоящих в коридоре сдали нервы.
Дверь сорвало в с петель, и в аудиторию зашла тройка фрейлин. Очки - определители
магии у Танисы сверкали, сканируя помещение. Из стекол били два ярких луча, под которыми,
словно покрытые фосфорной краской, светились магические плетения.
Практически вся комната стала походить на новогоднюю иллюминацию, особенно ярко
блистала Вероника.
– Это ловушка! – выкрикнула заучка, осознав, куда она с сестрами угодила.
Только поздно.
Милонский перегородил выход энергетическим щитом.
Терция сняла иллюзию, являя первокурсницам настоящую картину.
– Сдавайтесь, – произнес Арвенариус. – Если вы сами признаетесь, мы сможем смягчить
заслуженное наказание. За ваши преступления вам грозит казнь, но ходатайство Академии
позволит провести вам остаток дней в монастыре сестер Смерти, а не на плахе.
После его слов мгновение назад растерянные девушки как-то гадко усмехнулись,
оценив состав противостоящих им сил. Кривая ухмылка расплылась по лицу Миры, не менее
хищная цвела на устах Хлои:
– Всего-то. – прищурившись, произнесла она, игнорируя предложение декана. – Два
древних старика и любительница десертных ложечек?
– Признаться, в первый момент мне показалось, нас ловит лично Эридан, – расцвела
Таниса. – Выходит, нас недооценили!
Сосредоточившись, девушка подняла одну из парт и швырнула ее телекинезом в
стоящего ближе всех Арвенариуса.
Его щит выдержал, однако подоспевшие к атаке сестры решили помочь в добивании
преподавателя – еще несколько парт неслись навстречу старику.
– Любительница ложечек, говорите, – прошипела Терция. В нее попал деревянный
осколок мебели, оставив на лбу широкую ссадину. Госпожа Шарон опасно сузила глаза и зло
выплюнула короткое заклинание.
Неизвестно откуда в классе появились десятки горных крыс. Опасные твари мгновенно
определили, против кого нужно вести войну, и пищащей толпой бросились к фрейлинам. Красные
глаза сверкали жаждой крови, а острые когти оставляли в полу глубокие выщербины.
Напуганные такой атакой фрейлины завизжали и инстинктивно бросились к выходу.
Хлоя попыталась отбросить крыс волной телекинеза, только магия проходила через ряды
чешуйчатых грызунов, словно нож сквозь масло.
Казалось, вот-вот звери накинутся и растерзают дочерей Фердинанда, вот только
сообразительная Таниса догадалась:
– Это иллюзия! – злодейка подняла в воздух несколько парт и с размаху отправила их в
преподавательницу.
На этот раз щиты не сработали. Терцию погребло под грудой мебели, вместе с этим
испарились иллюзии.
Милонский, не в силах дальше смотреть на это зрелище, потянулся к свиткам. Едва
первая бумага была развернута, словно почуяв неладное, Мира испуганно повернулась к ректору.
Легкой манипуляцией пальцев и магии Филоний раскрыл три документа и подвесил их
перед собой.
– Что это? – замерев, не в силах пошевелить ни рукой, ни ногой закричала Таниса.
Неизвестная магия сковала девушек, не давая дернуться ни на сантиметр.
– Ваши контракты. Договора, подписанные кровью при поступлении в Академию, – тихо
произнес Милонский. – Видит богиня Смерти, я этого не хотел.
Он приблизился на пол шага к витающим перед ним пергаментам и сорвал с каждого
сургучную печать.
Три фрейлины дернулись от немыслимой боли.
– Что вы делаете? – сквозь слезы выдавила Мира.
Милонский прикрыл глаза и опустил голову.
– За преступления перед Академией. За покушение на преподавателей и курсантов. За
убийство Горгулия Арсения. За нарушения правил и законов Двадцати Королевств. В силу
приводится наказание, на которое вы добровольно согласились, подписывая кровью этот
контракт. Смерть!
Печати гулко хрустнули под пальцами ректора, вместе с этим три тела учениц упали на
холодный пол аудитории.
ГЛАВА 14
– Королева изменяет королю! С Фердинандом!
Зал замер. Музыка затихла. Оклик Эльвиры долетел и до самого короля. Любовник
Ризеллы остановился и медленно обернулся на оклик.
Эльвира не собиралась затыкаться, плюясь правдой-маткой, во весь голос продолжала:
– А еще у них общий сыночек есть! Глеб, – вещала она, при этом незаметно для
окружающих под подолом сбрасывая туфли. – А Даррий незаконнорожденный!
Толпа гулко охнула. Разумеется, выкрикам сумасшедшей рыжей никто не поверил, но
шиза не этого добивалась.
Кто-то из охраны кинулся к ней на захват, вот только Эльвира и тут все просчитала,
увидев будущие последствия. Пригнулась, уходя от летящей туфли, брошенной одной из фрейлин,
одновременно хватая свои. Ее первый бросок отправился навстречу несчастной девушке и мазнул
ее каблуком по щеке. Фрейлина, не ожидая от Эльвиры такой прыти, тихо ойкнула и сползла,
теряя сознание.
Вторая туфля метнулась к Ризелле, оставляя на руке королевы длинную окровавленную
царапину. Вот только Ее Величество падать не спешила.
Все случилось настолько быстро, что окружающие даже не сразу осознали
произошедшее:
– Взять ее! – завизжала опомнившаяся Ризелла, вот только уже было поздно.
– Каблуки смазаны сонным зельем, – громко объявила Эльвира. – Фрейлина спит! А вот
королева всех долгое время обманывала, у нее иммунитет к ядам, поэтому она до сих пор на
ногах. Такой же иммунитет, как у Глеба, ее сына! Которого она родила, находясь в пятилетней
командировке в Фердинарии, и которого не смогла выдать за законного сына Викториана!
Король Керении недоверчиво взглянул на супругу и отступил на шаг назад:
– Иммунитет? – задумчиво произнес он. – Ты не говорила о подобном.
– Нет у меня такого дара, – притворно взвизгнула правительница. – Иномирянка врет.
Или бредит!
Но Викториан перевел взгляд на того, кого всегда считал родным сыном.
Шокированный Даррий стоял в нескольких метрах от Эльвиры и нервно сжимал в руках
маскирующую маску. Я даже не поняла, когда мы ее потеряли.
– Это объясняет дар принца, – сухо произнес король Керении. – Идеальное здоровье, невосприимчивость к болезням. Ризелла, это правда!
В глазах принца отразилось полное недоверие услышанному и увиденному. Он
переводил взгляд на шизу, затем на мать, на Викториана, на Фердинанда, который до сих пор не
покинул зал. Кажется мир наследника только что перевернулся с ног на голову...
– Мам, ответь, – тихо попросил он, не сводя глаз с королевы.
– Да что тут отвечать, – опять вмешалась шиза. – Весь этот фарс с объединением Ризелла
и Фердинанд провернули ради обеспечения тебе наследства! Более того, на будущее у них еще
более грандиозные планы! Не так ли, Ваше Величество, – бесцеремонно выкрикнула она
королевскому любовнику. – Покажите всем Верховный Камень Артаксара, который вырыли из
могилы пращура! Он ведь у вас с собой!
Лицо Фердинанда, стоящего в дверях, исказилось безобразной злобой.
– Девушка больна, – взяв себя в руки, прорычал он. – Уведите из зала эту умалишенную!
Вот только гости уже крайне недоверчиво косились на правителя соседней страны,
некоторые предпочли отступить назад. Кто-то торопливо покидал зал.
– Боюсь, девушка как раз здорова, – раздался голос Тарфолда в трех метрах от
Фердинанда. Герцог уже оправился от болезненного удара и теперь подходил к королю, держа
перед собой сотканный из магии энергетический щит. “Орлиное око” мрачно пульсировало
фиолетовым, а сам злыдня не сводил взгляд с правой руки короля.
