Не грози Дубровскому! Том 12 - Антон Панарин
Абаддон поднялся с кресла, приблизился к Ершову и постучал когтем по макушке старика, оставляя там раны, из которых тут же стала сочиться кровь.
— До захода солнца пятьдесят тысяч защитников падут. А знаешь, что будет потом? Мои легионы пойдут дальше и заберут жизни миллионов людей, прячущихся за спинами ваших воинов. С помощью этих душ я пополню ряды армии, а ещё стану настолько силён, что смогу пробить брешь в реальности. Как думаешь, что это значит? Верно! Ни ты, ни тебе подобные больше не смогут запереть меня где-либо. Я обрету истинную свободу и подчиню себе все известные миры. А-ха-ха-ха! — Абаддон откинул голову назад и театрально расхохотался. Смеялся он секунд двадцать, а после услышал за спиной тихое хихиканье и обернулся. Сутулый бес смотрел на него, как на божество, и поддерживал своим смехом. Правда поддержка скорее унижала демон-принца, отчего он раздраженно и фыркнул. — Заткнись и приготовь ванну с кислотой. Скоро Ершов очнётся и захочет немного расслабиться.
— Будет исполнено, ваше темнейшество, — дебильно улыбнулся бесёнок и рванул выполнять приказ.
* * *
План обороны трещал по швам. Из порталов вылезли тридцать тысяч демонов, и чёрт знает, сколько их ещё оставалось на той стороне. Гаубицы долбили без остановки. А вот танки уже давно израсходовали свой боезапас и безмолвно взирали на поле боя. Почему я не отвёл их обратно в Дубровку? На то были свои причины, впрочем, об этом я расскажу позже.
А сейчас я хочу вас спросить. Что делает Дубровский, когда ситуация выходит из-под контроля? Ну разумеется! Идёт в самоубийственную атаку!
Меня порядком достали крылатые твари, заполонившие всё небо. Их плазменные шары наносили нашим войскам наибольший урон. Но самое огорчительное заключалось в том, что мы от летунов избавлялись куда медленнее, чем они от нас. Именно поэтому я призвал Клювика, запрыгнул на его спину и взмыл в недоброе, вспарываемое вспышками плазмы и ударами шипастых крыльев, небо.
— Дубровский! Куда⁈ — заорал Львович, но остановить меня уже не мог.
Клювик ускорился, и мир перед глазами на долю секунды размылся. Однако, несмотря на головокружительную скорость, я успел рассмотреть многое. Маги земли Львовича создали огромный каменный столб и, уложив плашмя, покатили его с горки на скачущую к земляному валу конницу. Столб покатился подпрягивая на ухабах и постепенно набирая скорость, точно бревно, сорвавшееся с подпорок у нерасторопного строителя. Демоны рванули врассыпную, но десятка два рогатых таки удалось раздавить.
Справа в небе сформировалось синеватое облако из которого хлынул дождь из ледяных шипов. Демоны укрылись под щитами и продолжили наступление. А ещё я увидел демонических барабанщиков. От них расходились волны силы. Четырёхрукие твари несли на груди огромные барабаны, обтянутые грубыми шкурами с какими-то варварскими рисунками и рунами, и неистово лупили по ним, задавая ритм наступления.
Пролетая над ними, я потянулся к некротике и оживил куски плоти, в изобилии валявшиеся повсюду вокруг на земле. Три наспех слепленных мясных голема тут же накинулись на барабанщика и стали рвать его на куски. Барабанщик погиб раньше, чем кто-то из подельников успел кинуться ему на помощь. А потом… Потом големов испепелили. Зараза. Всё-таки мясные големы лучше работают против людей. В особняке Акамацу они так и вовсе перебили почти всю охрану.
До летунов оставалось на больше какой-то жалкой сотни метров, когда они заметили нас с Клювиком и принялись обстреливать. Сгустки плазмы проносились в опасной близости от нас, жаром обжигая кожу, подпаливая перья Клювику. Но коршун продолжал лавировать между многочисленными шарами плазмы, всё сокращая и сокращая дистанцию.
Демоны истошно визжали, направляя на нас копья с синими кристаллами, стреляли, и тут же смещались в ту или другую сторону. Вот только сделать это было не так-то просто. В воздух успело подняться около трёх тысяч летунов. Они натыкались друг на друга, острые, загнутые наружу шипы на крыльях то и дело пропарывали крыло соседа, а самые удачливые умудрялись даже время от времени плюнуть плазмой в спину зазевавшегося товарища. И чем ближе мы подлетали, тем больше суеты становилось в шипокрылых рядах.
Но тут Клювик резко ушел вверх, и я заметил, что снизу на нас смотрит, нацеливаясь, огромный глаз по которому пробегают красноватые молнии.
— Уходи с линии атаки! Живо! — заорал я, а в следующую секунду услышал за спиной оглушительный шелест.
* * *
Москва. Торговая палата.
Бивнев Артём Алексеевич уже неделю жил в коридорах торговой палаты. Он чертовски хотел попасть на приём к князю Мышкину Льву Николаевичу, но тот вечно находил причины, почему не может его принять.
Неделю назад у Артёма Алексеевича был с собой ящик французского дорогущего коньяка, два пакета конфет и шикарные швейцарские часы. Сейчас же остались только часы. Коньяк он выпил самолично, а конфетами закусил. Надо же было как-то коротать по вечерам время до следующего дня. Дня, который он снова проведёт в очереди, чтобы так и не дождаться приёма.
Порой Артём Алексеевич думал, что князь Мышкин его специально избегает. Но потом отметал эту мысль. Что за вздор? Их семьи дружны, а Мышкин, как-никак, покровитель Артёма Алексеевича. Всего-то нужно дождаться, пока князь освободится, и уж тогда-то Дубровскому придавят хвост и выкинут его с рынков сбыта. И вот, спустя долгие дни бесплодного ожидания, в коридоре снова появился помощник князя и вежливо улыбнулся.
— Артём Алексеевич, князь Мышкин готов вас принять. Пройдёмте.
— Пётр Евгеньевич, как же я рад это слышать! — выпалил Бивнев и вскочил на ноги, потянувшись за ящиком коньяка и конфетами, но потом вспомнил, что их уже не существует. — Идёмте скорее. Не хочу заставлять Льва Николаевича ждать.
Бивнев широко улыбнулся и бросил взгляд на длинный коридор, ломящийся от просильщиков. Неудачники. То ли дело он! Артём Алексеевич! Дождался, и теперь всё изменится.
Помощник князя провёл Бивнева в кабинет Мышкина и запер за ними дверь тамбура, а потом и
