H2O III - Сим Симович
— А теперь немного старой доброй рунической магии. — хищно улыбаюсь, смотря на камень.
Этот валун был не просто камнем. Он был похож на нечто более великое, как будто в нем была заключена тайна острова. Я чувствовал в нем силу, которая могла быть использована в моих целях. И не сомневался, что она мне понадобится. Сделал глубокий вдох, сосредоточился и запустил телекинез. Валун задрожал, поднялся над землей и повернулся ко мне своей гладкой поверхностью. Я чувствовал соединение с камнем, как будто мы стали одним целым.
Острым камнем с усилением магии я начал вырубать на поверхности валуна руны, каждая из которых представляла собой не просто символ, а ключ к тайным силам острова.
Руническая калибровка — это процесс нанесения рунических символов на специальные поверхности для активации магических сил. Каждая руна имеет свой уникальный смысл и силу. Правильное сочетание рун может привести к непредсказуемым и мощным результатам.
Мои руки двигались быстро и уверенно. Я чувствовал силу рун, которая проникала в мой разум. Я был не просто мастером варки, я был магом, который владел тайнами древних знаний.
Ближе к полуночи, когда остров был погружен в полную тьму, я услышал стук копыт на земле. Из тьмы вынырнули два всадника, одетые в темные доспехи. В руках они держали мечи.
Это произошло ближе к полуночи, когда остров был погружён во мрак. Я услышал стук копыт на земле, и из темноты возникли два всадника в тёмных доспехах, держащие в руках мечи.
— Стой, путник! — прокричал один из всадников. — Отдай всё, что у тебя есть, и мы тебя отпустим.
Улыбнулся.
— Не думаю, что вы сможете меня ограбить, оборванцы, — спокойно ответил я, притягивая магией к себе все камушки.
И они ринулись в атаку. Первый удар мечом пролетел мимо меня, и я увернулся. Используя телекинез, я усилил свой прыжок и ударил второго всадника кулаком в челюсть. Он отлетел, как тряпичная кукла.
Второй всадник с криком бросился на меня, но я снова использовал телекинез, чтобы поднять с земли огромный булыжник. Он пролетел по воздуху и с грохотом упал рядом с всадником. Всадник с криком отскочил в сторону.
Я бросился на него, отбивая удары меча телекинезом, запуская следом камни, и повалил его на землю. Всадник пытался сопротивляться, но я был сильнее. Я связал всадников веревками и оттащил их в grot. Они были в шоке.
— Теперь это вы мои пленники, — сказал я им. — И я решу, что с вами делать ближе к рассвету, но участь ваша ой незавидна. — хищный оскал зловеще сверкал при свете костра.
Ночь была долгой и прохладной. Холод проникал сквозь кости, но я не чувствовал его. Но я был поглощен работой. Спустя какое-то время я вернул камень на место, отметив руническую калибровку невидимой для глаза силой. Мини-лаборатория была уже подготовлена, ингредиенты расставлены в определенном порядке, ожидая начала ритуала.
Я стоял перед пленниками, оба были привязаны к стенке грота. Каменные стены грота казались холодными и влажными, словно сами по себе излучая тяжесть предстоящего выбора. Свет, проникавший сквозь узкий вход, отбрасывал на пленников длинные, дрожащие тени.
Тот, что был одет в потрепанные доспехи, выглядел так, будто видал много смерти. В его глазах — глубокая усталость, а в лице — отпечаток недавних страданий. Он смотрел на меня с нескрываемым страхом, но в его взгляде была и какая-то скрытая надежда, словно он все еще верил в возможность спасения.
Второй, более молодой, держал голову поникшей. Он был бледен и худощав, его волосы были растрепаны, а глаза угрюмы. Он не смотрел на меня, словно не хотел видеть то, что его ждало. В воздухе стоял неприятный запах страха, который смешивался с ароматом моря и леса вдали. Я чувствовал тяжесть этого запаха, тяжесть выбора, который лежал передо мной.
— Я обещал вам свободу, — сказал им артистически спокойным голосом. — Но всё имеет свою цену, а уж свобода и подавно. — недобро улыбаюсь, смотря прямо в глаза этих отбросов.
Улыбка была холодной и жестокой, словно ледяной ветер, что пронесся по моим губам. В моих глазах они увидели не сострадание, а лишь абсолютную безжалостность.
— Вы думали, что я отпущу вас просто так? — продолжил я, усиливая нажим. — Я никогда не был щедр к тем, кто пытался меня ограбить.
Я сделал шаг вперед, и мои сапоги из драконьей кожи с громким стуком приземлились на каменный пол.
— Теперь вы узнаете, что такое настоящая цена свободы. — достал из рюкзака мел судьбы.
— Вы будете свободны от своих тел, — продолжил я. — Но ваши души останутся со мной.
Я бросил мел к ногам первого пленника.
— Напиши на камне одно крайне важное послание. О том, что кожа станет броней, а душа — платой!
Тот поднял на меня взор, полный искреннего непонимания.
— Пиши! — приказал я, вкладывая в голос толику силы.
Пленный медленно поднял мел. Его рука дрожала, словно в ней бился не просто страх, а целая буря эмоций. Он осторожно прикоснулся к камню, словно боясь оставить на нем отпечаток своей судьбы. Я диктовал ему слова, и он царапал их на камне. Каждое слово было как гвоздь, вбиваемый в гроб его существования. «Кожа станет броней, а душа — платой!» — звучали мои слова, пропитанные безразличие и жестокостью.
Он писал медленно, словно в его душе сражались две силы: страх и неотвратимость. Страх перед неизвестностью, перед тем, что ждало его после смерти. И неотвратимость судьбы, которую он не мог изменить.
Его взгляд был устремлен на камень, словно он видел не просто слова, а свой собственный конец. В его глазах мелькало отчаяние, но вместе с ним и некая отстраненность, как будто он уже отпустил жизнь и готовился к переходу в иное состояние.
Как только он закончил, его тело задрожало. Дрожь пробежала по нему, от головы до пят. Его кожа начала чернеть, словно ее поглотил огонь изнутри. И в миг он рассыпался в пепел.
Пепел осел на камне, словно последняя печаль, последняя точка в истории его жизни. Я смотрел на это без эмоций. Ибо уже привык к смерти, к тому, что жизнь хрупка и непредсказуема.
— Свободен, — прошептал я, глядя на кучку пепла. — Как же легко отпустить жизнь. И всё ради чего?
