Изгой - Дмитрий Шатров
— Об аэроперевозках в целом и о сопутствующей инфраструктуре в частности. Военный воздушный флот, кстати, тот, вообще, под личным патронажем императора, — объяснил он и с детской непосредственностью сменил тему: — Ты не хочешь пожрать?
— Может, билеты сначала купим? — возразил я. — Чтоб не дёргаться.
— Да успеем. До отправления ещё почти два часа, — легкомысленно отмахнулся он и, подхватив меня под руку, потащил в местный буфет.
Есть мне хотелось ещё со вчерашнего вечера, так что я не сильно сопротивлялся. При виде цен аппетит испарился. Даже у Менделеева лицо вытянулось, когда он глянул в меню.
— Бутерброд с Лионской колбасой сто рублей? — воскликнул он в голос и его брови взлетели на лоб. — С красной икрой триста? Кофе по-турецки пятьсот? Да вы спятили⁈
Официант, подскочивший принять наш заказ, поскучнел.
— Нет, Мишель, ну ты видел? — продолжал кипеть Дмитрий. — Это же форменный грабёж. Да у меня в заводской столовой полноценный обед три с полтиной стоит. Первое, второе и компот!
— Вот и обедали бы в своей столовой, — буркнул официант, повернув голову в сторону.
Но Менделеев расслышал и от этого пришёл в настоящее бешенство.
— Ты кому дерзить вздумал, халдей⁈
Он отшвырнул меню и шагнул к бедному парню, чтобы его физически наказать. Тот шарахнулся в сторону. Я успел перехватить приятеля в последний момент. Неприятности с полицией нам сейчас ни к чему. А что скандал с рукоприкладством закончится в местном полицейском участке, в этом я был абсолютно уверен. Поэтому зацепил Менделеева за рукав и утянул за собой.
— Успокойся, Димыч, пойдём лучше билеты покупать, — успокаивал я его на ходу. — На дирижабле что-нибудь перекусим.
Лететь всё-таки предстояло три дня, и нас должны покормить, как минимум, завтраком. По крайней мере, я на это надеялся.
Менделеев недовольно пыхтел до самой кассы, а там нас поджидала очередная проблема. Вернее, не нас, а меня. Нет, на этот раз билеты оказались в наличии. Смущала цена.
На стене висел прейскурант.
Москва (Внуково) — Хабаровск (Новый).
Каюта для трёх пассажиров — 42 000 рублей.
Каюта для двух пассажиров — 30 000 рублей.
Каюта для одного пассажира — 15 500 рублей.
У меня столько не было.
* * *
Пока я застыл, соображая, что делать, Дмитрий важным гусем шагнул к окошку, небрежным жестом приподнял котелок и с улыбкой сказал:
— Барышня, будьте любезны, два в первый класс до Хабаровска.
Барышня — милая девушка в форменной паре василькового цвета с логотипом «Романоff АэростаТS» на левой груди и миниатюрной пилотке поверх аккуратной причёски — вернула улыбку:
— Впервые с нами летите?
— Впервые, но отныне будем летать постоянно, — искренне заверил Дмитрий, явно флиртуя. — А вы с какой целью интересуетесь, позвольте спросить?
— В «Романоff АэростаТS» исключительно первый класс, других не предусмотрено, — с ноткой гордости пояснила она. — Остались только одноместные номера. За двоих будет тридцать одна тысяча. За багаж придётся заплатить отдельно.
— Мы с другом путешествуем налегке. Не привыкли, знаете ли, обременять себя лишним скарбом. Всё что надо, покупаем по необходимости, — с пафосом выдал Менделеев и, выпятив грудь, полез за бумажником.
Я перехватил его за руку и оттащил в сторону, бросив в окошко:
— Подождите секундочку, девушка.
— Ты чего? — вытаращился на меня Дмитрий.
— Я не лечу, — прошипел я.
— Это ещё почему? — удивление на его лице сменилось неприкрытой тревогой. — Передумал? Но мы же договорились…
— У меня не хватает, — через силу признался я. — Не думал, что здесь будет так дорого.
— Фух, напугал, — с облегчением выдохнул он, — Не переживай, я заплачу за двоих.
— Погоди, — снова зашипел я.
— Ну что опять?
— Да как-то оно… мы с тобой меньше двух суток знакомы. Неудобно мне вот так у тебя деньги брать.
— Ты сейчас серьёзно? — он пристально посмотрел мне в глаза.
— Более чем, — кивнул я, уже прикидывая альтернативные варианты.
— То есть, спасать абсолютно незнакомого человека из лап бойцов влиятельного Рода тебе было удобно, а деньги у друга брать — нет? Я правильно понял?
— Ну, что-то вроде того, — пробубнил я.
— Тогда и говорить нечего. Считай это взаимной услугой. Для меня это — сущий пустяк. Отдашь, когда сможешь.
Я хотел уточнить пару моментов, но Менделеев не стал меня слушать — вернулся к кассе и склонился к окошку:
— Чеком Северного Банка примете, барышня?
— Разумеется, — кивнула та.
— Тогда вот, держите. Ровно тридцать одна тысяча, — Дмитрий поставил размашистую подпись, вырвал листок из чековой книжки и протянул тот девице.
— И будьте добры ваши удостоверения личности, — попросила она, пробежав взглядом по чеку. — Билеты в «Романоff АэростаТS» именные.
«Да что ж такое-то», — мысленно чертыхнулся я и, отпихнув локтем Менделеева, встал напротив окошка.
Статус изгоя мог сильно подпортить нам имидж. Вплоть до отказа в посадке на рейс. Вон как генерал Кутайсов взбеленился, а здесь половина будет таких если не все. Тем более, «Весы Шансов» давали восемьдесят пять процентов за подобное развитие событий.
— Документ моего друга лежит перед вами. Данные возьмите оттуда, — придавил я «Внушением», отметив, как зрачки девушки чуть расширились.
— Хорошо, — покладисто кивнула она и переписала из чека фамилию, имя и отчество. Сначала в отдельную ведомость, потом в билет.
— Моё удостоверение вот, — протянул я военкоматовский бегунок, продолжая контролировать её взглядом. — Там в верхних строчках прописано.
— Мишель Смолл? — бесцветным голосом уточнила она, повторяя процедуру со вторым билетом.
— Да, — кивнул я и, предваряя обычный следующий вопрос, сразу ответил: — Шотландец.
После чего потянулся рукой, забрал документы и рассеял способность «Псионика».
Девушка вздрогнула, на секунду нахмурилась, но тут же вернула прежний благожелательный вид.
— Ваши билеты господа. Две смежных каюты в главном салоне. Питание и обслуживание входят в стоимость. Регистрация уже началась. Можете проходить на посадку.
С этим словами она протянула два прямоугольничка голубого картона, встала и, взяв ведомость, куда нас вписала до этого, вышла в служебную дверь. Дмитрий выдернул один билет из моих пальцев.
— О, Менделеев, угадал, этот мой, — радостно воскликнул он и спросил, уже шёпотом: — Мишель, а за ради чего ты сейчас весь этот цирк
