Златан огорчениях. - Я — Златан
Я повозился и с курткой, и со штанами, и с креплениями. Я ведь ви- дел, как надо работать с лыжными креплениями. Люди расправлялись с ними играючи, пристегивая и отстёгивая лыжи. Кто знал, может, я суперпрофессионал, у которого все должно быть сделано по науке перед тем, как я начну спускаться по склону, как Ингемар Стенмарк? Но это, по всей видимости, всех только раздражало: чем дольше я во- зился, тем больше были их ожидания. Какие же трюки он исполнит? Рванет ли он вперед, как пушечное ядро, с такими-то ногами?
Я приводил в порядок шарф, кепку, волосы. Толпе это надоело, и она разошлась, дескать, нам до тебя нет дела. Hy да, я действи- «К чертям будущее! Плевать на последствия!» БудущегоОто не из- бежать. Когда играешь за национальную сборную, клуб всегда на втором плане.
В меня вкладывали огромные средства в клубе. Мне нельзя было ломаться. Я не мог пожертвовать своим здоровьем в мат- че, не связанном с «Интером». Врачу сборной позвонил клубный доктор. Разговор наверняка мог бы пройти на повышенных тонах, ведь интересы сторон были диаметрально противоположными. В клубе бы хотели, чтобы игрок сыграл в чемпионате, в сборной — чтобы игрок играл на Евро.
До предсезонных сборов оставался месяц, а я был самым важ- ным игроком «Интера». Но оба врача оказались разумными людь- ми, и дискуссия была спокойной. Они пришли к соглашению: на уколах я играть не буду, но меня должен был обследовать остео- пат, и в конечном итоге было принято решение: я сыграю против сборной Испании.
Хорошо, что впереди со мной играл Хенрик Ларссон. Но ис- панцы тоже были хороши. В начале матча они получили право на угловой. Хави коротко сыграл на Давида Вилью, тот отправил мяч назад, открытому Сильве. Последовал пас на Фернандо Торреса. Торрес в борьбе Петтером Ханссоном буквально протолкнул мяч в ворота. Счет стал 1:0, и легче от этого явно не стало.
Трудно сравнять счет против испанцев. Но они отошли назад и пытались удержать победный счет, обеспечив тем самым себе место в четвертьфинале. Они дарили нам шансы, и я забыл про свое колено. Я выкладывался на поле по максимуму, и на 34-й ми- нуте Фредрик Стоор выдал отличный кросс на меня в штрафную. Передо мной был только Касильяс, и я пытался просто попасть по мячу с лета и забить. Это та самая позиция, о которой со мной говорил ван Бастен и которую наигрывали со мной Капелло и Тал- биати, потому что такие шансы надо использовать. Но я не попал по мячу как следует, а уже через полсекунды передо мной оказался Рамос, молодая звезда, защитник «Реала».
Но я никогда просто так не сдаюсь. Я прикрыл мяч корпусом, подработал его и снова пробил, на этот раз в коридор между ним и другим защитником, и мяч залетел в ворота. Счет сравнялся, я хорошо себя чувствовал, и матч продолжался. Турнир для меня начался шикарно, но... Когда судья дал свисток на перерыв, и адреналин меня отпустил, я понял, что мне очень больно. C ко- леном все было плохо. Что делать? Решение было не из простых.
сначала так, а потом эдак. Я решил надеть старые бутсы. Может, звучит это все глупо, но люди должны отвечать за слова.
Наш первый матч был против сборной Греции. Меня прикрывал Сотириос Кириакос. Он талантливый защитник с длинными во- лосами, которые он собирал в конский хвост. Каждый раз, когда я прыгал или ускорялся, его волосы закрывали мое лицо, практически попадали мне в рот. Он хорошо справлялся со своими обязанности- ми, здорово меня сдерживал. Но на две-три секунды он потерялся, и это все, что мне было нужно. Мне вбросили мяч из-за боковой, я сыграл в стеночку с партнером, а Кириакос оказался далеко. Пере- до мной было пространство, и я пробил прямо в девятку.
Отличный старт для чемпионата Европы. Мы выиграли со сче- том 2:0. Урок Чемпионата мира в Германии был выучен, и поэто- му я уже не был координатором для семьи, они заботились о себе самостоятельно. А я сосредоточился на футболе. Но вновь забо- лело мое колено, оно вздулось, а следующим нашим соперником была сборная Испании. Они были одними из фаворитов турнира, в первом матче победили Россию со счетом 4:1, и мы знали, что нам придется тяжко. Много разговоров было о моей травме и о том, должен ли я был играть. Я не был в этом уверен. Травма была болезненной, но я был рад снова игнорировать боль.
Это ведь был Чемпионат Европы, и я мог выйти на поле хоть с ножом в ноге. Но я уже говорил, что в футболе существуют крат- косрочные и долгосрочные перспективы. Есть матч сегодня, но потом всегда есть матчи завтра, послезавтра. Можно пожертво- вать собой и приложить усилие сегодня, а потом быть вне коман- ды. Нам сначала предстоял матч против Испании, а потом против России, а потом был бы четвертьфинал, если бы мы прошли даль- ше. Начали поговаривать о том, что я буду играть на болеутоляю- щих уколах. В Италии я так часто делал. Но шведский доктор был против этого. Боль — это предупреждающий сигнал тела. Можно на время облегчить боль, но ты рискуешь более серьезными по- вреждениями. Бегать с травмой — это как азартная игра. Насколь- ко важен матч? Насколько можно рискнуть игровыми кондиция- ми парня сегодня? А если он выбудет из строя на недели и месяцы, будет ли это стоить того? Доктора в Швеции обычно более пред- усмотрительны, чем в континентальной Европе. Они относятся к игрокам, как к пациентам, а не как к футбольным машинам.
Всегда непросто, когда давишь сам на себя. Ведь есть матчи, которые кажутся такими важными, что аж хочется воскликнуть:
ГЛАВА2I
Я до сих пор не все о нем знаю. Но уже тогда он был «Осо- бенным», поэтому я много о нем слышал. Говорили, что он был дерзким, из пресс-конференций всегда устраивал шоу, говорил, что думает. Но мне действительно мало что было известно о нем. Вроде как он похож на Капелло, такой же суровый, и с такими же лидерскими качествами. Мне это нравилось. Но кое в чем я все же ошибался. Моуринью — португалец, ему нравится находиться в центре внимания. Игроками он манипулирует, как никто другой. Но это еще ничего не значит.
Этот парень многое перенял у Бобби Робсона, некогда игрока, а потом тренера английской сборной. Робсон тогда тренировал лиссабонский «Спортинг», и ему нужен был переводчик, кото- рым, так уж случилось, стал Моуринью. У него с языками было все в полном порядке. Однако вскоре Робсон сообразил, что Moy- ринью хорош и в других амплуа. Он схватывал все на лету, все идеи и мысли впитывал в себя, как губка. Однажды Робсон попросил его подготовить отчет о команде соперника. Не знаю, что уж он там ожидал. Что там этот переводчик может знать? Но Моуринью, судя по всему, подготовил высококлассный анализ.
Робсон просто обалдел: парень, который никогда не был про- фессиональным футболистом, подготовил лучший материал, ко- торый ему приходилось видеть. «Черт, а этот переводчик не так прост!», — наверное, пронеслось у него в голове. Когда Робсон сменил команду, он забрал Моуринью с собой, и тот продолжал учиться, теперь уже не только тактике, но и психологии. Пока сам не стал тренером. Это случилось в 2002-м. До этого он был никому не известен. Для масс он был просто «переводчиком». А «Порту», который он принял, был самым популярным клубом Португалии.
Но давайте будем смотреть правде в глаза: все-таки не великим клубом. Прошлый сезон они завершили в середине турнирной та- блицы. Да и что такое португальская лига? Не знаю даже, с чем сравнить. На «Порту» никто не ставил, особенно в Лиге чемпи- онов. Но Моуринью привнес в команду нечто новое: детальный
Я был важен для команды, и ломаться было нельзя. Впереди был, как минимум, один матч, и наши перспективы выглядели хорошо. Мы набрали три очка в матче против Греции, и даже в случае по- ражения от испанцев мы могли завоевать путевку в четвертьфинал в последнем матче в группе против России. В перерыве я подошел к Ларсу Лагербеку.
Мне очень больно, — сказал я.
Черт побери.
Думаю, нам придется сделать выбор.
Хорошо.
Что для тебя важнее: второй тайм или матч с Россией?
Россия, — ответил он. — Против них у нас больше шансов!
Поэтому я остался на скамейке на второй тайм. Вместо меня Ла-
гербек выпустил Маркуса Розенберга, это казалось разумным. У ис- панцев было много моментов во втором тайме, но мы их сдерживали. Я не играл, и из нашей игры что-то пропало. Некий момент непред- сказуемости. Я был в отличной форме, и я проклинал свое колено. Вот же черт! Парни бились до конца, и когда истекли 90 минут, счет все еще был 1:1. Окончание матча было близко, и казалось, что все сложится хорошо. Мы ободряюще кивали друг другу на скамейке запасных — может, все-таки получится? Но через две минуты кто-то грязно отобрал мяч у Розенберга, на дальней бровке. Лагербек был в ярости. Гребаный судья! Очевидный же штрафной был!
Но судья продолжил игру, несмотря на наше негодование. Со ска- мейки казалось, что арбитр был настроен против нас, люди кричали, шумели, но недолго. Катастрофа все-таки случилась. Хоан Калдеви- ла, тот самый, что обокрал Розенберга, выдал длинный пас вперед, и Фредрик Стоор попытался его прервать. Но сил уже не было ни у кого, и у него в том числе. Давид Вилья пробежал мимо него и Пет- тера Ханссона и забил. 2:1. И почти сразу же судья дал финальный свисток. Могу сказать, что это было очень обидное поражение.
