Бертрис Смолл - Бьянка, благочестивая невеста
Поступок сына глубоко разочаровал воинственного Джема. Но теперь Амир вернулся домой, чтобы навсегда остаться в империи Мехмеда. Действительно ли его устроит тихая сельская жизнь в обществе своих женщин, своих собак, своих лошадей? Хорошо, что у мальчика есть три торговых судна, которыми он очень дорожит.
Размышления прервал голос внука.
— Господин, — негромко произнес Амир, пытаясь привлечь внимание султана. Мехмед посмотрел на него и коротко кивнул, позволяя продолжить речь.
— Хотел бы попросить вас об одном одолжении. Мечтаю привезти Азуру в сераль «Лунный свет» в качестве законной супруги. Не согласитесь ли уже сегодня порекомендовать ее своему личному имаму?
— Конечно! — с энтузиазмом воскликнул султан. — Ты оказываешь своей избраннице великую честь, мой мальчик. — Он немедленно приказал священнослужителю явиться и привести с собой писаря. Тот составил документ, в котором говорилось, что женщина, известная под именем Азура, отныне становится законной женой османского принца Амира ибн Джема. Особенности турецкого права не требовали присутствия на свадьбе невесты. Когда же процедура подошла к концу, имам помолился за благополучие султана и его империи, после чего принц Амир отправился на корабль с официальным документом, удостоверяющим его брак с Азурой.
Он обнаружил ее и Агату в главной каюте корабля за трапезой. Хотя Азура не переставала сожалеть об отсутствии удобного флорентийского изобретения — вилки, — она уже научилась довольно ловко обходиться руками: осторожно брала маленькие кусочки жареной баранины двумя пальцами, а рис с шафраном подгребала тремя — наподобие ложки. Принц тоже сел за низкий стол и привычно скрестил ноги.
— Дедушка в добром здравии, господин? — вежливо осведомилась Азура; немедленно прекратила есть и с помощью Агаты приготовила еще одну порцию блюда.
— Султан чувствует себя замечательно и так мной доволен, что призвал имама и писаря, чтобы официально скрепить наш союз. Отныне ты моя законная жена, — гордо сообщил Амир.
— А разве мне не следовало явиться на собственную свадьбу? — Азура не смогла скрыть легкого раздражения. — Вы поклялись, что мне не придется отказываться от своей веры.
— Это действительно так, — подтвердил Амир.
— В таком случае нужно пригласить священника и попросить христианского благословения.
— Во всей бескрайней Османской империи не найдется ни одного святого отца, готового одобрить наш брак, — честно ответил принц. — Тебе придется утешаться сознанием того, что в пределах моей страны наш союз признан официальным. — Он достал привезенный из дворца пергамент, развернул свиток и показал. — Вот подпись самого султана. Он выступил в качестве твоего опекуна, чем оказал нам обоим огромную честь.
На мгновение в ней проснулась прежняя Бьянка, однако Азура заставила себя сдержаться. Она добровольно выбрала свою судьбу и новую жизнь, с радостью оставила привычный уклад ради любимого человека, который сейчас сидел перед ней.
— И что же, бракосочетание прошло красиво? — лукаво осведомилась она. Уж если все равно придется гореть в адском костре, то зачем же разжигать пламя дурными словами?
— Очень просто и очень быстро. — Амир протянул руку через стол и крепко сжал пальцы любимой. Он отличался острым умом и отлично понимал, чего стоило ей вот это легкое согласие. Однако любовь заставила Азуру сразу принять новые условия. Он склонился и поцеловал нежную ладонь.
— Может быть, оставить вас вдвоем? — предложила Агата и приложила к глазам платок: бесконечная любовь трогала до слез.
— Нет, — ответил за двоих Амир. — Лучше поднимусь наверх и отдам приказ к отправлению. — Он торопливо встал и вышел.
— Принц глубоко вас любит, — вздохнула Агата.
— Знаю, — задумчиво ответила Азура. — Знаю.
Корабль вышел из бухты Золотой Рог и по узкому проливу Босфор направился к Черному морю. По обе стороны мягко перекатывались необыкновенной красоты изумрудные холмы. Наконец взору открылось бескрайнее Черное море. Путь лежал в пределах видимости береговой линии, так как стихия в этих местах отличалась особым коварством: безжалостные штормы налетали внезапно и несли смертельную опасность. И вот, наконец, на третье утро Агата взволнованно разбудила госпожу.
— Синьора, скорее просыпайтесь! Посмотрите, что за чудо! Мы встали на якорь, и отсюда виден дворец вашего принца! Настоящий бриллиант на зеленом бархате. Ни в Венеции, ни во Флоренции нет ничего прекраснее!
Азура вскочила с постели.
— Ах, какая прелесть! — восторженно воскликнула она, разглядывая небольшой дворец, которому уже скоро предстояло стать ее домом. Располагался он на высокой скале, над морем. Наверняка там был и сад: Амир очень любил сады, так что трудно было предположить, что его дом не окружен пышной южной растительностью.
— Поскорее помоги одеться, — попросила госпожа.
Дверь каюты открылась, и вошел Амир.
— Ах, — удовлетворенно заметил он, — вижу, ты проснулась, любимая, и рассматриваешь свой новый дом.
— Когда мы сможем сойти на берег? — нетерпеливо уточнила Азура.
— Скоро, — ответил принц. — Но прежде мне необходимо удостовериться, что отправленный из Константинополя посланец успешно добрался и к твоему приезду все готово.
— Посланец? — удивилась Азура.
— Голубь, — с улыбкой пояснил Амир. — Таким способом я при необходимости общаюсь с дедом и женами, а капитаны докладывают о том, что корабль успешно вернулся из плавания и вошел в порт. Очень удобно.
— Посмотрите! — воскликнула Агата. — Только что над дворцом поднялся флаг: зеленый, с золотым полумесяцем.
— Нас приветствуют, — улыбнулся Амир. — Значит, все в порядке и главный евнух, Дийя аль-Дин, получил мое послание. Он управляет всем хозяйством дворца точно так же, как мажордом в Венеции и Флоренции. А другой евнух, по имени Али Фарид, охраняет гарем.
— А в вашем гареме есть другие женщины, кроме двух первых жен? — отважилась уточнить Агата, поскольку знала, что госпожа хотела бы это знать, но стеснялась спросить. Понимала она и то, что, едва оказавшись во дворце, уже никогда не сможет позволить себе подобной свободы.
Амира вопрос позабавил.
— Мне ни к чему гарем, полный враждующих женщин, — ответил он. — Не собираюсь ни на кого производить впечатление. Помимо жен в доме есть только женская прислуга. Возможно, госпожа не сказала тебе, Агата, что двух первых жен я взял по просьбе деда: таким способом султан хотел оказать честь своим политическим союзникам. Обе пользуются уважением, хотя сердце мое всецело принадлежит Азуре. Однако впредь не смей задавать вопросов, женщина, — добавил принц строго. — Пусть ты и не рабыня, но отныне становишься служанкой в моем дворце и должна подчиняться общим правилам. Дерзость, подобная только что проявленной, рассердит евнухов. Понимаешь? — Амир смерил Агату тяжелым взглядом.
— Да, повелитель, — ответила та и низко поклонилась, как велела поступать синьора при любом ответе хозяину. — Простите за нескромность. Больше такое никогда не повторится.
Губы Амира дрогнули, но он удержался от смеха. Подобное самоотречение потребовало от прямолинейной флорентийки огромной жертвы, однако ради любимой госпожи Агата была готова на все — даже на подвиг.
— Если нас приветствуют и ждут, мой дорогой супруг, то не пора ли сойти на берег? — с улыбкой осведомилась Азура. — Признаюсь, после долгого морского путешествия сгораю от желания принять ванну.
— Оденьтесь и накиньте покрывала, — распорядился Амир, — а я пока удостоверюсь, что лодка готова.
Вскоре после его ухода Азура и Агата, обе в глубоко надвинутых капюшонах, вышли на палубу. Их усадили в лодку и так спустили в слегка неспокойное море. Даже несмотря на отражающееся в воде яркое солнце, Азура сразу поняла, почему Черное море получило свое название. Никогда еще не приходилось видеть такую темную, суровую глубину. Сразу вспомнились ярко-синие и сине-зеленые волны Адриатического и Эгейского морей, которые они недавно миновали. И даже небольшое Мраморное море выглядело значительно приветливее. На душе стало спокойнее лишь после того, как гребцы уверенно повели суденышко к берегу, где уже собрались встречающие.
— Добро пожаловать домой, повелитель! — громко, с низким поклоном приветствовал высокий, худой темнокожий человек.
— Спасибо, Дийя аль-Дин, — ответил принц. — Со мной приехали моя новая жена, Азура, и ее служанка по имени Агата. Знай, дружище, что Азура пользуется моей безраздельной любовью и глубоким доверием. Долго мне пришлось ее добиваться.
— Счастлив это слышать, господин, — заверил Дийя аль-Дин. Повернулся к Азуре и с восточной почтительностью пригласил в сераль «Лунный свет».
