Восемь летчиков или хозяин Байкала - Александр Зубенко
Саша уже видел лапти и серп, которые нашли Семён с Губой.
- Я думаю, это оттуда, - показал он рукой на предметы. – Помнишь, гильзы и каску при первом лётчике?
Семён кивнул:
- Да. А при втором – кивер и ядро.
Саша тоже кивнул, указывая на артефакты:
- И вот при третьем – лапти и серп, бес его знает, из какого века. Червоточина, как и прежде, обменялась пространствами, оставив нам взамен Люды Игоря вместе с этими подарочками.
- Ты по-прежнему думаешь, что Люда вернётся?
- А то как? Мы же возвращались с дядей Васей. Не думаю – я уверен! Он, кстати, то же самое говорил мне перед…
Саша осёкся.
- Хорошо бы так…- согласился Семён. – Значит, будем ждать её здесь.
- Сёма…- через время позвал Саша.
- Да?
- Тебе не кажутся совпадения? Три лётчика – три смерти в команде. Сначала буряты один за другим – два лётчика. Теперь дядя Вася – три лётчика.
Семён кивнул:
- Я как раз, Сашок, над этим и размышляю. Не даёт мне эта мысль покоя.
- И кто, по твоим предположениям, будет четвёртым? Получается, если, фигурально выражаясь, мы увидим ещё раз лежащего в той же позе Игоря – считай, кто-то из нас снова погибнет?
Семён пожал плечами, уткнувшись локтями в колени и обречённо глядя в огонь:
- Чёрт его знает, Санёк… Мы ведь не в курсе, в какую игру играет с нами этот Хозяин озера. Так или иначе, как только Людочка появится – а я в это верю безгранично – сразу сматываем удочки, и чешем, куда глаза глядят из этого проклятого треугольника. На юго-восток, вдоль берега, пока не уткнёмся в прозрачную стену купола! - Семён стукнул палкой по костру, из-за чего в небо вырвался сноп искр. Таким злым Саша его ещё не видел. - Бежать будем без оглядки. Бросим всё ненужное. Схватим Люду на руки, и помчимся сквозь грязь, холмы, буреломы – подальше от Баргузинской зоны, мать её! Хватит смертей. Это уже не экспедиция. Это ВЫЖИВАНИЕ. Остаться в живых. Теперь только – бежать!
Наступила пауза. Саша сидел, смотрел на огонь, Семён мерил шагами круги вокруг костра. Губа что-то пробормотал, и именно в этот момент они услышали далёкий, зовущий из лесу крик.
- Стоп! – шикнул Семён. – Полнейшая тишина! Кто-то кричит у берега.
Крик повторился, и Саша, сметая всё на своём пути, прямо через костёр, ринулся вниз по камням, едва не опалив одежду.
Кричала Люда.
Её голос он узнал бы из тысячи, да что там их тысячи – из миллионов на планете!
- Са-а-ша! – неслось эхом со стороны берега, где только что в небеса взмывал водяной тромб гигантских размеров.
- Сё-ё-ма! Мальчики, где вы?
Саша уже нёсся среди кустов, приближаясь к стене леса, в то время как Семён поднял винтовку и дважды пальнул в воздух: в данном случае патронов было не жалко.
- Оставайтесь с вещами, - радостно обернулся он к Губе. – Девочка наша нашлась!
- Я уже понял, - буркнул тот, не проявляя абсолютно никаких эмоций.
«Опять эта чёртова баба. Как неплохо было втроём в мужской компании, пусть и с недругами. Теперь снова нянькайся с ней как с куклой – весь путь задерживать будет…».
- Вскипятите воду! – крикнул Семён на ходу, уже спускаясь вниз и не замечая досады фотографа. – Немедленно!
Губа нехотя принялся хлопотать у костра, поглядывая вниз, как Саша скрылся в лесу, а вслед за ним и их новый начальник, чтоб, мать их всех, черви пожрали, особенно его – этого Семёна. С сосунком и с девкой он как-нибудь позже управится без проблем. Хотя, стоп! Рано ещё. Пусть сначала этот новоявленный начальник экспедиции выведет их к границе купола. Черви подождут.
…Через несколько минут он увидел внизу три счастливые фигуры.
********
Вечером они сидели у костра.
Радость первой встречи сменилась горечью гибели Василия Михайловича. Люда была отважной девушкой и перенесла трагическое известие стойко, как и подобало приёмной дочери профессора. Все ожидали от неё истерики, когда Семён объявил ей страшную новость и неутешительное положение вещей на текущий момент, но девушка показала свой геройский характер. Слёзы, конечно, были, да ещё и какие, однако в истерику они не перешли: после того, что с ней случилось за последние дни, она перестала быть хрупким беззащитным элементом команды – теперь в ней чувствовалась твёрдость, храбрость, отвага, граничащая с жёсткостью. Она ненавидела и саму экспедицию, и самого Хозяина Байкала, кем бы он ни был.
Положив голову Саше на колени, она рассказывала свои приключения в 13-м веке. Погода успокоилась, на небе зажглись первые звёзды, никто им не мешал, костёр потрескивал – казалось, и не было той недавней ударной волны, прошедшей после посещения червоточины их мира.
Люда рассказала всё, что помнила. От её похода к водопаду, когда она помыла посуду и собиралась ополоснуться. Потом – бац! – и она уже в лесу у раскидистого бука. О ночёвке на дереве, о ягодной поляне, бобрах, старухе, ударе по голове, и как оказалась гостьей в лесном срубе, притворившись немой. Об Устинье – молодой колдунье, о восьми истуканах и появлении Ерёмы, в котором она тут же узнала Игоря, их лётчика с Байкала. Затем была червоточина, забравшая её с собой, и снова – бац! – она уже на берегу озера, едва успев увидеть опадающий с неба гигантский тромб воды. При этом её снесло ударной волной и, поднимаясь средь расшвырянных водорослей и камней, она принялась звать на помощь Сашу и Семёна. Дальше были выстрелы Семёна и, несущийся к ней, не разбирая дороги Саша. Она поняла, что, наконец, дома. Вот и всё. Впрочем, нет – не всё. Была ещё надпись на одном из деревянных идолов:
«ZORTZI».
Об этом она тоже рассказала, в первую очередь Семёну. Теперь он был вместо профессора – ему и решать.
Наступила пауза. Каждый переживал рассказ Люды по-своему. Саша гладил девушку по голове и мечтательно смотрел на звёзды, представляя их будущую счастливую семейную жизнь. Семён ворошил палкой угли в костре и задумчиво смотрел на огонь, анализируя в уме только что прослушанный рассказ его подруги. Он понимал, что все ждут от него хоть какой-нибудь вразумительной ремарки или более-менее научного объяснения происшедшему с девушкой.
- Как думаешь, Сёма, тот Ерёма, что оказался Игорем,
