Неизв. - Так было суждено
— Я думаю, что рядом с этим человеком будет кто-нибудь, кто объяснит ему, где небо, а где земля, — улыбнулась Марина.
— А откуда он знает, чтобы объяснять? — задумалась кареглазая.
— М-м-м… а почему я улыбаюсь, когда вижу тебя? Объясни-ка мне.
— Ты рада меня видеть, — очень скромно ответила Юля.
— А откуда ты знаешь, чтобы так объяснять?
— Ну, тоже мне… сравнила… — буркнула кареглазая, а затем после двух минут молчания, поднялась и став рядом с Мариной, спросила: — А почему ты улыбаешься, когда меня видишь? Я такая смешная, дэ?
Светловолосая загадочно улыбнулась, встала, отряхнулась и, посмотрев в хитро сощуренные карие глаза, шепотом произнесла:
— Потому что ты улыбаешься первая.
— Что?! Да неправда!
— А потом улыбаюсь я, когда вижу твою улыбку.
Юля что-то буркнула в ответ, но буркнула как-то слабенько, видно, очень довольна была ответом Марины. Однако на всякий случай — несомненно, чтобы сохранить авторитет немилой и безжалостной девушки — напустила на себя безразличный ко всему вид. Но стоило Марине взять ее за руку, как авторитет посылался к чертям собачьим…
Каникулы почти подошли к концу. Оставался всего один день, когда и вернулись все те, кто покидал общежитие. Юля наконец-то поздравила с Новым годом тех, кто приехал, вручила им подарки и вообще ходила какая-то подозрительно радостная и возвышенная. Правда, не у всех было такое же настроение, как у кареглазой. Например, у Киры. По одной сероглазой и сексапильной причине Аня пожелала переселиться обратно, а это значило, что Кира переезжает к Ире, то есть, теперь она не будет соседствовать с комнатой Марины. Ира отнеслась ко всему гораздо проще, по крайней мере, внешне. Когда Аня, радостная и счастливая, кинулась обнимать голубоглазую, когда та приехала, рыжая сразу же рассказала о том, что они с Яной помирились. На секунду в голубых глазах отразилось горькое сожаление теперь уже точно неминуемой потери, но затем, поправив очки, Ира улыбнулась и сказала, что все понимает и счастлива за Аню.
Марина, которая возвращалась с очередного собрания, столкнулась с Кирой, которая с угрюмым выражением лица тащила несколько чемоданов. Сухо поздоровавшись и пройдя мимо, девушка собиралась уже зайти в комнату, как услышала:
— Интересный предмет «Астрономия», не так ли?
Рука, которая уже тянулась к ручке двери, замерла в нескольких миллиметрах от нее. Марина спокойно повернулась к Кире и произнесла:
— Мне казалось, мы во всем разобрались.
— И ты так спокойно на все реагируешь… Лучше меня у тебя никого не будет.
Светловолосая ничего не ответила и поспешила зайти в комнату. Настроение стало ни к черту, но стоило Марине увидеть Юлю, как улыбка тронула тонкие губы девушки и вступила в бой с плохим настроением. Кареглазая бросала вызов своей царапине и теперь думала, как лучше подступиться к ней с йодом. Выражение лица было “сама сосредоточенность” — Юля даже не услышала, как в комнату кто-то вошел. И только когда Марина положила руку на плечо девушке, кареглазая вскрикнула и чуть не разлила на себя весь йод.
— А-а-а! Едрена Феня! Троллейбус за рога! А корову за вымя! Ты чо так пугаешь, женщина?! Я чуть не обосса… Короче, напугала ты меня… — нервно дернувшись, произнесла девушка.
Марина, которую столь пылкая и насыщенная речь не тронула, устало присела на кровать рядом с Юлей. Кареглазая подозрительно взглянула на девушку, но потом, поняв, что ее ожидает какой-то серьезный разговор, убрала йод от греха подальше и, смиренно сложив ручки на коленях, подняла глаза на Марину.
— Я в чем-то провинилась, да?
— Что? Нет… нет, Юль, — Марина смотрела в пол. — Послушай, я так не могу. Меня все каникулы мучил один вопрос. После Нового года особенно… Ты сказала мне, что у тебя с Виталиком ничего нет. Но… но ведь не мог же он просто так к тебе лезть? Да и перевелся он к нам во второй четверти.
— А… — протянула Юля. — Так вот, что тебя беспокоит в последнее время… Я могу тебе рассказать, что было. Могу сказать, почему я перевелась из другой школы, если ты хочешь это знать.
— Хочу, — серо-зеленые пристально смотрели в карие.
— Хорошо… тогда слушай. Была такая вот вся из себя девочка Юля. Она как-то запала на препода, а потом выяснилось, что и этот препод к ней неравнодушен. Была и романтика, была почти любоф-моркоф, но потом выяснилось, что этот препод — муж нашего директора. Ну, женщины, конечно же. Не смотри на меня так. Она узнала, что ее муж ей изменяет… вызвали родителей, был скандал. А чо Виталик? Сказал, что ничего не было, а я будто ему чуть ли ни на шею вешалась, собачкой за ним бегала, и вообще… Скотина такая. Показалось потом настоящее лицо этого праведника… Как-то так… Я не умею рассказывать, прости. Но, думаю, смысл тебе ясен.
Марина сидела молча и ничего не комментировала. Однако спустя пару минут тягостного молчания, она все-таки спросила:
— А сейчас он приехал за тобой?
— Да, говорит, мол, что я должна быть с ним и т. д… но меня это как-то не особо трогает.
— И ты…
— Я только твоя.
Эти слова были слишком неожиданными даже для Марины. У светловолосой перехватило дыхание: так сильно подействовали на нее эти слова. Блаженное чувство счастья разлилось внутри девушки, поглощая ее полностью и накрывая с головой. Как порой сильно могут действовать на человека слова.
Не говоря ни слова, Марина притянула к себе Юлю и, наслаждаясь тем, как внутри у нее что-то рушится, а потом взметается вверх, чуть ли не разрывая девушку изнутри, коснулась мягких губ кареглазой. Чувства обуревали все сильнее и сильнее, поэтому детскому поцелую пришлось уступить место страсти. Заведя руки Юли за голову, Марина аккуратно опустила девушку на кровать и, наклонившись к самому уху кареглазой, горячо прошептала:
— Я поговорю с ним и скажу, чтобы больше к тебе не лез… — чуть прикусив мочку уха, проговорила светловолосая, а потом продолжила: — Причем так поговорю, что он к тебе больше подходить не будет…
— Марина, не над…
Девушке попросту не позволили договорить, заставляя замолчать самым приятным в мире образом.
====== Способы сорваться ======
— Юль, — тихонько позвала Марина.
— М-м-м?.. — сонно пробормотала кареглазая и повернулась на другой бок, всем своим видом показывая, что говорить она может, но вставать не собирается ближайшие лет эдак сто.
— Ты спи-спи, я просто хотела попросить у тебя разрешения на то, чтобы я кое-что взяла из твоих вещей. Попользуюсь и верну. Сегодня же. Обещаю, — шепотом произнесла девушка и, дабы расположить к себе сонную Юлю, почухала ее за ушком.
Если бы такое было возможно, кареглазая замурлыкала бы. Заспанная девушка блаженно улыбнулась сквозь рваный сон и, не открывая глаз, сказала, что Марина может брать все, что хочет, в том числе и саму кареглазую. Светловолосая отнеслась к словам девушки философски и попросту поблагодарила ее.
— Все мое — твое… — пробурчала Юля, переставая сражаться со сном.
— Спасибо, чудо, — слегка улыбнулась Марина и, достав из-под кровати Юли какую-то большую коробку, взяла ее за ручку и неслышно, чтобы повторно не будить кареглазую, вынырнула в коридор.
Громкий цокот каблуков отвлек Виталика от работы. Странно, подумал мужчина, кто это может бродить в такой поздний час? Цокот усиливался, что свидетельствовало о том, что обладательница туфлей приближается непосредственно к кабинету преподавателя, и спустя буквально пару секунд в дверь постучались.
«Может, это пришла Юля?» — подумалось Виталику. Мужчина обрадовался, но решил на всякий случай напустить на себя безразличный ко всему вид, подошел к своему столу и, присев, зарылся в бумаги.
— Войдите.
Не отрываясь от кипы «макулатуры», Виталик неторопливо поднялся и, обойдя стол, присел на него. Он решил растянуть сладостный момент удовольствия, когда он поднимет глаза и увидит, что перед ним стоит не кто иной, как Юля. На самом же деле мужчина жестоко ошибался, но решил довериться шестому чувству, которое обманывало его и, прикурив, терпеливо следило за тем, что происходило.
Когда молчание затянулось и уже стало порядком нервировать мужчину — до этого его напрягал шорох со стороны вошедшей, — он все-таки нетерпеливо оторвался от бумаг и произнес:
— Так и будем молча… — но не договорил. — Господи!
— Отличный шанс, чтобы успеть помолиться, — ледяным голосом отозвалась Марина.
Ноги у Виталика задрожали, руки тоже затряслись, сам мужчина покрылся нервной дрожью и вообще, еще немного и его стало бы колотить так, что здание бы заходило ходуном. Бледнея и серея одновременно, Виталик пытался прийти в себя: не каждый поздний вечер тебя навещает одна из самых прилежных учениц школы. С бензопилой.
— Т-ты не сможешь завести эту штучку, детка, — сглотнув, пролепетал мужчина, не сводя испуганных глаз с девушки.
— Почему же? — удивленно спросила Марина таким голосом, будто бы не понимала, почему два плюс два — это четыре. — Вы думаете?
