Дух Древнего - Александр Четвертнов
— Успехов Вам, граф, в поисках ещё двоих, — губы Лидии слегка приподнялись в усмешке, а в глазах мелькнули золотистые искорки, — а мы пока подберём себе клуб по интересам. Машуль, пойдём, там, кажется, показывают артефакты.
— Хрошо, иди, — кивнула Маша и посмотрела на меня, кокетливо улыбаясь, но тут же спохватилась и горячо произнесла, — может, ты с нами пойдёшь? Будешь пятой.
Искры в глазах Лидии стали больше. Её носик дёрнулся, и она, огладив по бокам красное платье в котором я видел её в поезде, посмотрела на подругу.
— Ну, пожалуйста, — протянула Маша, — мне без тебя будет так непривычно.
Весь её вид выражал одну сплошную мольбу.
— Ну, хорошо, — кивнула Лидия и посмотрела на меня, — надеюсь, граф, в вашем кружке всё будет прилично.
— За качество отвечаем, — улыбнулся я, чувствуя, что с плеч валится просто огромная гора. Оглянулся на всех четверых и провозгласил: — вперёд, в деканат.
* * *
Попасть в деканат археологического факультета сразу, мы не смогли. Даже попасть в здание. Стоило нам двинуться вперёд, как раздался голос Маши:
— Ой, а это что такое? — девушка упорхнула к шатру, задрапированному фиолетовой тканью.
Странные звуки доносились из-под полога. То ли пение, то ли вой. Девушка в чёрном балахоне, увешанная кристаллами, протянула нам листовки. За её спиной, наполняя воздух сладковатым дымом, две ученицы размахивали вазочками с благовониями.
— Кружок медитативного пения. Познайте силу звуковых вибраций, — её голос взвился высокой нотой, заставив поморщиться проходящих мимо студентов.
— Нет, спасибо, — скривился я, отмахиваясь от назойливого дыма.
Мне хотелось чихнуть и поскорее добраться до деканата, но Маша жестом попросила одну минуту и юркнула в палатку.
Другие студенты проходили мимо. Кто подходил к шатру. Морщился, чихал от дыма. Отмахивался от листовок и уходил восвояси. А мы стояли и ждали уже больше пяти минут.
Запах благовоний всколыхнул воспоминания. Похожий аромат витал в храме Дельф, когда две музы, сёстры Каллиопа и Терпсихора, исполняли священный танец.
Их тела извивались подобно шёлковым лентам в руках рыночного умельца. Тонкие одежды струились в лучах заходящего солнца. Они знали, что я смотрю. Знали и, то приближаясь, то отдаляясь в танце, дразнили меня.
Золотые браслеты звенели в такт движениям. Длинные, чёрные волосы взвивались, словно орлиные крылья. А их глаза… их глаза мани….
Их больше нет. Все девчонки исчезли вместе с Богами.
Тряхнул головой, прогоняя воспоминание. Рядом стояла Маша. Она только что выскочила из шатра и мы….
И Маша повела нас за собой. Словно ребёнок она металась от одного шатра к другому. Слушала хор акапеллы. Смотрела показательное выступление рукопашников. Пристраивалась к группам студентов. Вставала на цыпочки, тянула шею, чтобы увидеть и услышать, что происходит около палаток.
— А у нас соревнование! — кричал кто-то с боку. — Клуб обычной и магической кулинарии бросили друг другу вызов. Спешите за столы и определите победителя!
Студенты рассаживались на длинные лавки за двумя столами. Тянулись к горшочкам и кастрюлькам. Брали салатницы. Накладывали из них себе на тарелку. Маша, конечно же, оказалась в их рядах.
Вспомнились пиры на Олимпе. Такое же…
— Пойдёмте, — раздался голос Маши, — там всё жирное, мне нельзя.
Я не успел удивиться. Лида покачала головой, а Волков лишь хмыкнул. Только Тихон улыбался и старался не отставать от Марии.
В какой-то момент мы их потеряли.
Я стал озираться по сторонам. Прошёл чуть вперёд. Повернулся и в толпе у очередного шатра замаячила знакомая белокурая макушка.
Маша крутилась у стенда театрального кружка. Примеряла какую-то корону. Золочёный обруч съехал ей на бок, придавая забавный вид. А Тихон что-то увлечённо зачитывал из буклета.
— Театральный — это так романтично, — пролепетала Маша, когда мы подошли ближе.
Она прижала корону к груди, а её глаза засияли:
— Представляете, в конце года поставят большой спектакль, — она посмотрела на меня, — Можно будет сыграть Ромео и Джульетту.
— Я больше по комедиям, — протянул Волков, провожая взглядом театралов в шутовских нарядах, — трагедии мне хватает на отцовских уроках по делам рода.
— А мне нравится Шекспир, — легонько кашлянул Тихон.
— Мы тратим время, — фыркнула Лидия, забрала у Тихона буклет театрального клуба и пошла вперёд. — Бальтазар, забирай Джульетту и догоняйте.
Тихон дёрнулся, не зная, что делать. Маша со вздохом отложила корону и упорхнула за подругой. Волков молодецки ухмыльнулся, расправил плечи и, пошутив: «а я не против сыграть и Пьетро,» — пошёл вслед за девушками. Они быстро вырвались вперёд. Хорошо хоть, направление взяли верное.
— Пьетро — это слуга кормилицы Джульетты, — протянул Тихон, шагая рядом со мной.
— Дружище, — ухмыльнулся я, — он намекал, что кормилица — это Лидия.
— А, — протянул Тихон и лицо его вытянулось. — О.
Мы догнали ребят около стендов артефакторов. Маша как раз принялась разглядывать украшения, но, узнав, что их нельзя примерить, махнула рукой и вновь попыталась вырваться вперёд.
— Далеко не уйдёт, — хмуро бросила Лидия, когда я с ней поравнялся, — дальше развилка на твой факультет.
Тихон при этих словах ускорился и заспешил за Марией, я же посмотрел на Лидию.
— Уже все знают, что я на археологический поступил?
— Это Академия, — пожала она плечами, — считай провинция в столице, слухи разлетаются…
— Ты на археолога поступил⁈ — воскликнул Волков и покачал головой, — хотя, мы только познакомились, но это явно в твоём стиле.
— Влезать в чужую беседу невежливо, — фыркнула Лидия, а в её глазах блеснули золотистые искорки.
— Да больно надо, — хмыкнул Волков, — Пьетро увольняется, — он крутанул ладонью и заспешил вслед за Тихоном, который уже догнал Машу.
— Милая леди…
— Кирилл, давай на ты, — прервала меня Лидия, — это всё забавно, и мне нравится не меньше, чем Маше, но настроение не то.
— Кто же тебе его испортил? — развел я руками на ходу.
— Неморшанский, — поморщилась Лида.
— Тот длинноволосый третьекурсник из поезда? — удивился я и решил добавить в наше общение толику безумства (дамы такое любят): — как? Ты скажи, а…
— На дуэль вызовешь? — губы Лидии обнажили беленькие зубки, и она весело фыркнула, — мальчишки, тебе лишь бы подраться, да?
— Нет, — я пожал плечами, — но, если прекрасную даму обижают, — я замолчал
