Санин Евгений - Святая - святым
Не сговариваясь, друзья перешли на бег, и выскочили на перрон, когда поезд уже притормаживал.
- Будьте внимательны и осторожны! – послышалось над вокзалом. - На первый путь прибывает скорый поезд Москва – Первомайск!
- Успели!..
Ваня торопливо сорвал с головы пилотку и принялся мастерить из нее кулечки. Видя, что поезд остановился и из вагонов стали выходить люди, Стас заметался, не зная, как ему теперь быть.
- Какая станция? – только и слышалось вокруг.
- Сколько стоим?
- Опаздываем, стоянка сокращена. Далеко не отходите! – предупреждали пассажиров проводники.
- Ой, мама, смотри, земляника!
- Мальчик, почем кулёк?
- Двадцать рублей!
- А за пятнадцать можно?
Уступив первый кулек, Ваня так же быстро продал второй… третий… Он привычно лавировал между пассажирами, предлагая свою землянику. Уступал, продавал и даже успевал отчитывать сдачу!
На банку Стаса, наоборот, никто не обращал внимания.
Кроме него пассажиры обходили стороной и старушку, торговавшую земляникой в обрезанных под стакан, пластиковых бутылках из-под лимонада. Очевидно, их отпугивал ее нищенский вид и давно не мытые руки.
Стасу же мешало только то, что у него была большая банка и ни одного кулька, чтобы хотя бы отмерять ягоды.
- Вань, - наконец, растерянно взмолился он. – А я? Мне-то что делать?
- Нечего было над моей пилоткой смеяться. Ладно, держи. Мы ведь все-таки друзья! – протянул Ваня один кулек.
Стас благодарно кивнул ему, рассыпая ягоды, торопливо наполнил его земляникой и бросился к пассажирам. Но тут из динамика раздалось:
- Внимание! Скорый поезд Москва - Первомайск отправляется с первого пути. Будьте внимательны и осторожны!
Люди заспешили по ступенькам в свои вагоны.
Раздался громкий, протяжный гудок поезда. И когда Стас уже решил, что больше ему не на что надеяться, из открытого окна вагона его вдруг окликнул женский голос:
- Мальчик, это что у тебя, земляника?
- Да… - поднял глаза Стас и увидел красивую женщину, рядом с которой стояла девочка с большими бантами.
- А сколько стоит стакан?
- Двадцать рублей, – упавшим голосом отозвался Стас.
- Да что нам стакан! Мы всё покупаем! – появился в окне мужчина в спортивном костюме. - Сколько там у тебя стаканов?
- Пять!.. – соврал Стас, замирая от собственной наглости.
- Двадцать на пять… На, держи! - мужчина достал сторублевую бумажку и протянул руку: - Давай сюда вместе с банкой!
- Но… - замялся было Стас и махнул рукой: - А, ладно, держите!
Поезд надсадно загудел, и состав тронулся с места.
- Ну, как? – спросил подошедший Ваня.
- С руками оторвали, то есть с банкой! – похвастал Стас и вдруг осекся, увидев на перроне Нину и Ника. Чуть поодаль от них стоял Макс и курил. Рядом с ним лежал мотоцикл, на котором он въехал прямо на перрон.
- Я - в магазин, – тоже заметив его, быстро предупредил Ваня. - Надо купить что-нибудь из продуктов, а то Ленка уже наш холодильник - голодильником называет.
Огибая то место перрона, где стоял Макс, он заскочил в небольшой станционный магазин.
Стас, не долго думая, направился прямо к Нине с Ником. Оказалось, что Ник отвозил бабушку на скорый поезд, а Нина ждала пригородный.
- Ой, земляничка! – обрадовалась она.
- А… – только тут заметил Стас выглядывавший из кармана ветровки кулек с земляникой, про который он забыл, отдавая банку с ягодой. - Это тебе!
- Вкусно! Хочешь? – попробовав ягодку, предложила Нина и отсыпала Нику целую пригоршню самой крупной и красной земляники.
Стас ревниво покосился на землянику, на Ника, но тут подошел пригородный поезд, и Нина, вспорхнув на подножку, замахала на прощание рукой.
- Пока! Через неделю увидимся.
Ник неожиданно достал фотоаппарат и сфотографировал ее.
Как только пригородный поезд поехал, к Нику со Стасом вразвалку подошел Макс. Он кивнул Стасу, как старому знакомому, и, даже не здороваясь с Ником, хмуро спросил:
- Ты что это мне до сих пор пошлину не платишь?
- Какую еще пошлину? – опешил Ник. - За что?
- Он еще спрашивает! За серьгу в ухе! Петр Первый своих бояр за бороды пошлиной обложил, а ты чем лучше?
- А ты, что, Петр Первый? – усмехнулся Ник.
- Нет – я Макс Последний! Даю тебе три дня срока на раздумье, а не то будет то же, что с твоим охранником.
И, разом потеряв интерес к Нику, он жестом подманил к себе Стаса:
- Слушай, а что, отец Тихон – тибетский монах?
- Не знаю, – пожал плечами Стас. – А ты что, сам, что ли, спросить не можешь? Или боишься?
- Я-а?! – возмутился Макс, завел мотоцикл и, вскочив на него, крикнул. – А вот возьму и спрошу!
Проводив его тяжелеющим взглядом, Ник повернулся к Стасу и каким-то усталым голосом спросил:
- Тебя подвезти?
- Конечно! – обрадовался Стас.
- И меня! – подхватил невесть откуда появившийся Ваня. В руках у него был пакет доверху забитый продуктами: тушенкой, сгущенкой и пакетами с быстрорастворимой вермишелью. – Вот! – показал он его Стасу. – Даже «ври-мишель» купил, как её Ленка у нас называет...
Усевшись на переднее место в машине, Стас увидел, как прямо на глазах изменяется Ник, превращаясь в того самого безвольного парня, которого он увидел в первый раз. Лицо Ника стало бледным, руки дрожали. Но, тем не менее, машину он вел быстро, уверенно и вскоре подвез Стаса к самому дому.
Окрыленный мыслями, что у него теперь на сто рублей больше, Стас радостно вбежал в комнату. Отец, посмотрев на его пустые руки, как-то странно кашлянул, а мама почему-то разочарованно и грустно предложила поужинать.
«Поругались они, что ли, или она из-за банки расстроилась?» - подумал Стас и, наскоро поужинав, стал рассматривать у себя в комнате новую сторублевую бумажку. Он переводил ее в доллары, прибавлял к тем, что уже есть, и даже не сразу заметил, как зашел отец.
- Что же ты матери ягод-то не принес? – с упрёком спросил он.
- Ягод? Маме? – сразу вспомнил свои планы Стас и честно признался: - Ой, забыл!..
- А она так ждала!
Отец покачал головой и, уходя, плотно закрыл за собой дверь.
9
Шумно выдохнув, Макс с видом победителя оглянулся на священника…
«Господи, спаси и помилуй рабов твоих – отрока Иоанна и отроковицу Елену!»
«Господи, вразуми и наставь на путь спасения отрока Стаса!»
«Господи, спаси и помилуй раба твоего…»
- К вам можно?
- Кто это – ты, Максим? Проходи. Я давно уже жду тебя!
- Вы? Меня?!
Макс потоптался в дверях и как-то неловко вошел в палату.
- А-а… Это Стас уже вам сказал? – догадался он, осматривая столик с одиноко горящей на блюдечке свечой, старинную церковную книгу и около нее – тот самый рубиновый крест.
В палате было удивительно тихо и мирно, пахло ладаном и еще чем-то щемяще-сладостным, незнакомым ему.
С непривычной для него робостью Макс сел на краешек стула.
- А вы долго в Тибете жили?
- Где? – с недоумением переспросил отец Тихон, вырезая ножичком деревянный крестик, который был раза в два больше, чем тот, что он подарил Нику, и немного другой формы.
- Ну, в этих, как его – Гималаях! – уточнил Макс. - Ведь вы же тибетский монах?
- Да, я - монах! Но только не тибетский.
- Да ладно вам! – не поверил Макс. – То, что вы делаете, только там могут. Уж кто-кто, а я толк в ударах знаю. Вы, даже не дотронувшись, послали меня в нокаут. А это самое настоящее – бесконтактное каратэ! Научите меня ему, а? Я уж сам тут пытаюсь и даже кое-чему научился… - не без гордости добавил он.
- Ну, и чему же ты научился? – с интересом посмотрел на него отец Тихон.
- А вот чему!
Макс вскочил, принял боевую стойку, сощурился на свечу и коротким, едва заметным движением кулака вперёд погасил ее, хотя расстояние между ними было не меньше полутора метров.
Шумно выдохнув, Макс с видом победителя оглянулся на священника. Он ожидал восторга, похвалы, какие всегда слышал от людей, видевших это. Но отец Тихон только огорченно покачал головой и вздохнул:
- И что хорошего? Подумаешь, загасить свечу! Вот если бы ты зажег ее подобным образом!
- Да разве такое возможно? – слегка обиженно хмыкнул Макс, снова опускаясь на стул.
- Представь себе, да! Был такой святой – наш, русский монах, преподобный Серафим Саровский. Так вот, он достиг такой духовной высоты, что в келье у него сами собой зажигались лампадки!
- Будет вам сказки рассказывать! - нахмурился Макс. – Вы лучше - научите! А что? Станете моим тренером! Мы с вами объездим весь мир, - принялся уговаривать он, но, видя, что отец Тихон отрицательно качает головой, с неожиданной злобой выпалил: - Не хотите учить, так хоть какую-нибудь книгу по этой борьбе дайте!
