Сказки страны утренней свежести - Василий Трофимович Кучерявенко
Томсон решил разбогатеть, поэтому все свои доллары он тратил на покупку женьшеня.
А этот чудодейственный корень излечивает все недуги и болезни, уставшим возвращает бодрость, слабым — силу, старых делает молодыми, некрасивых превращает в красивых… Не случайно корень женьшеня похож на маленького человечка… Говорят, в давние времена жили влюбленные юноша и девушка, которые знали тайны жизни и смерти… Царь повелел заточить их в крепость и выведать все… Но юноша и девушка бежали в далекие дремучие северные леса — тайгу. И там навечно скрылись, а свои тайны превратили в корень жизни — женьшень… Только трудно искать те корни. Если плохой, недобрый и злой человек их увидит, то они сразу же спрячутся в землю, перейдут на другое место… Корень могут найти в тайге лишь самые честные люди, желающие другим добра… Что здесь правда, что нет — неизвестно, а только корень женьшеня действительно обладает чудесной силой жизни…
Когда американские солдаты пришли к купцу с отнятыми у Ли Чан Гони корнями, Томсон был поражен. Это, действительно, были редкостные корни. Но много он не стал платить и американским солдатам. Узнав о Ли Чан Гони, купец попросил солдат привести к нему старика…
Солдаты приволокли Ли Чан Гони. Томсон сделал вид, будто не узнал старика и предложил собирать корни и приносить Томсону, а также созвать всех корневщиков. Ли Чан Гони, который ненавидел захватчиков, ответил:
— Я стар, глаза не видят, я не могу ходить в тайгу…
Тогда Томсон мигнул солдатам, те схватили Ли Чан Гони и бросили в горную реку. Бурный поток подхватил старика и унес далеко вниз. Там он зацепился за дерево, пришел в себя.
Долго думал Ли Чан Гони и, наконец, решил, что глаза его хоть и старческие, но видят хорошо. Он умеет видеть и увидит, где злые люди — американцы — построили укрепления, площадки для своих кровожадных птиц. О, старый Ли Чан Гони хорошо может запоминать. Сколько раз он находил маленькие молодые корни женьшеня в тайге, запоминал место и через много лет точно находил. И решил Ли Чан Гони, узнав все, уйти туда, далеко на север, и рассказать Ким Ир Сену о том, что видели его глаза.
И Ли Чан Гони пошел по горным лесным тропинкам, которые он хорошо знал…
Томсон все скупал женьшень. Заклеенные бумагой окна он заменил стеклами, забил решетками. На двери повесил крепкие замки. Огромные связки женьшеня наполнили комнаты, и ночами Томсон ходил и жадно рассматривал корни. А самые лучшие из них он положил возле кровати.
Скоро в обеих комнатах стало так тесно от корней, что негде было пройти. Но Томсон был рад: ведь корни сулили ему столько богатства! Он часто перебрасывал корни с руки на руку и не мог оторвать от них глаз. Все реже купец выходил на улицу, а затем и совсем перестал выходить. Корни страшной силой приковали его к дому.
Томсон пожелтел, как корни женьшеня, глаза горели, когда он рассматривал сокровища, но сам он становился все тоньше и тоньше, а сердце билось все учащеннее; корни так же дышали воздухом, как и человек, и для Томсона оставалось совсем мало воздуха в домике.
А Ли Чан Гони дошел до Ким Ир Сена и стал проводником для его людей. Прошло несколько дней. Люди Ким Ир Сена изгнали американцев — иных убили, других утопили в море… Ли Чан Гони вернулся к своему дому. Двери домика были крепко закрыты. Тогда люди Ким Ир Сена помогли старику открыть их и вместе с ним вошли в домик.
Томсон лежал мертвым. Руки его сжимали корни, а дышать в комнате было нечем: корни поглотили весь воздух.
Ли Чан Гони улыбнулся: так всегда бывает с теми, кто захватывает чужое. У кого руки тянутся к чужому, тому и корень жизни — смерть!
Паруса их позеленели, пожелтели…
ыло это, однако, лет девяносто тому назад. К берегам Кореи подошли на своих кораблях американцы, думая легко поживиться. Начали они по реке подниматься в глубь страны. Шли, шли… Открыли огонь по фортам; день стреляли, два, три. Но взять форты не могли. Корейцы возвели в верховьях плотину, и река начала быстро мелеть… Корабли адмирала Роджерса поспешно вышли из реки Хан и стали на якоря близ берегов.
Море побелело от парусов американских кораблей — так их было много.
Тогда адмирал отдал распоряжение взять богатый Сеул штурмом с суши. Пошли американцы, идут и думают: «Теперь-то возьмем город, поживимся корейским добром». Они уже видели богатые корейские шелка и драгоценные камни, яркие нефриты, золото, серебро, изделия из слоновой кости…
Сеул — столица, прекрасный богатый город. Богаты в нем дворцы и торговля.
Взволновался древний город. Только тигробойцы могли остановить заокеанских пришельцев. Но все лучшие стрелки страны — тигробойцы — были на охоте в тайге, где их там найти, как их быстро позвать? А лучше их стрелков в Корее не было, стреляли тигробойцы так, что пули попадали только в глаз, — чтобы не портить дорогих шкур тигров…
И тогда невеста тигробойца Хе Бон Гира, прекрасная и смелая Кан Юн Хи на вершине горы, на куче камней, разожгла костер… Так у них было условлено. Тигробоец, уходя, говорил ей: «Если понадоблюсь, подай сигнал — разожги костер на горе…» Она знала: ее возлюбленный, увидев костер, поймет — случилось что-то важное, надо скорее вернуться домой.
Увидел Хе Бон Гир тот костер на горе и поспешил к дому.
Но в это время на многих горах, по примеру Кан Юн Хи, зажгли костры и другие женщины. Старики и дети помогали им складывать большие кучи из камней на вершинах гор, чтобы дальше было видно костры. Тигробойцы один за другим поспешили к городу, думая, что бы это значило, что это за зов?
Быстро собирались тигробойцы, так быстро, как только могли лишь они — люди, знающие самые короткие горные тропы страны…
А тому, кто любит родину и хочет ее защитить, и в горах все дороги ровные.
На окраине столицы тигробойцев встретило все население города, прося их прогнать пришельцев. Тут же было собрано много пищи и боеприпасов.
Узнав об угрозе, тигробойцы, взяв боеприпасы и пищу, скрылись
