Лоскутик и Облако - Софья Леонидовна Прокофьева
Теперь Лоскутик шла медленно, часто спотыкаясь. Она плохо видела. Облако наползало ей на глаза.
Что-то стучало возле её левого уха.
«Его сердце…» – подумала Лоскутик.
Они прошли через площадь Одинокой Коровы. Было тихо. Только в лавке Великого Часовщика в такт мелодично тикали все часы – большие и маленькие, чтобы убаюкать старого мастера.
Чем ближе они подходили к королевскому парку, тем выше становились дома по обе стороны улицы.
Дома были с балконами, башенками и флюгерами. В некоторых окнах даже виднелись горшки с цветами. Это были дома богачей.
В этом городе так и определяли богатство: сколько горшков с цветами стояло на окнах.
В этом городе говорили:
«Вы слышали, моя дочь выходит замуж за очень богатого человека… Вот счастье привалило! Вы только подумайте, у него семь горшков с цветами!»
«Главный тюремщик всё богатеет, у него уже одиннадцать горшков с розами!»
«Этот чудак, старый мастер зонтиков, вконец разорился. Вчера у него завяла последняя маргаритка. Бедняга, ему не на что было купить воды, чтобы её полить…»
Наконец улица кончилась. Лоскутик вышла на дворцовую площадь.
– Ох, пыли наглоталось… – простонало Облако. – Не могу больше. В горле так и жжёт. Ну, скоро королевские сады?
– Мы уже пришли. Вот они, – тихо сказала Лоскутик. – Смотри. Там всё другое. Как в сказке.
За тяжёлой чугунной оградой стеной стояли деревья, серебряные с одного бока. Из травы поднимались цветы. Как живые, в лунном свете шевелились фонтаны.
Облако, скользнув по шее Лоскутика, перевалило через ограду и, пригнув струи воды, нырнуло в ближайший фонтан.
Послышалось бульканье, как будто на дно фонтана опустили огромную пустую бутылку.
Потом Облако, большое, пышное, выкатилось из воды и развалилось на росистой траве, с наслаждением поворачиваясь с боку на бок.
– Иди сюда, Лоскутик! – позвало оно разнеженным голосом.
– Ты же знаешь! – Лоскутик попятилась от ограды. – Бульдоги! Сад сторожат бульдоги!
– Подумаешь, буль-буль-бульдоги! – беспечно пробормотало Облако.
Через газон, задними ногами откидывая росу, мчались десять раскормленных квадратных бульдогов.
Облако дёрнуло себя за ухо и взлетело на ветку. Село прямо на птицу. Птица залилась ещё слаще, раздувая горло, хотя и очутилась прямо в животе Облака. Облако вытащило откуда-то носовой платок, встряхнуло за один угол и отпустило. Белый носовой платок, покачиваясь туда-сюда, поплыл в темноту.
Бульдоги между тем сунули слюнявые морды между прутьев решётки и жадно зарычали, разглядывая Лоскутика.
– Мяу-у! – раздался сахарный тонкий голосок.
От этого «мяу» бульдоги разом вздрогнули, выдернули морды, застрявшие между прутьями, и резко отскочили назад. Лоскутик увидела десять хвостов-обрубков, дрожащих мельчайшей злобной дрожью.
На круглом газоне стояла пушистая белоснежная кошка, изогнув упругую спинку. Одну лапу, как и подобает уважающей себя кошке, брезгливо подняла, стряхивая каплю росы.
Облако, сидевшее на ветке, одобрительно посмотрело на кошку.
– Мяу-у-у! – ещё слаще пропела кошка и исчезла в тени.
Бульдоги, хрюкнув от такого невиданного оскорбления, бросились за ней.
– Это мой носовой платок! – вздохнуло Облако. – Такой талантливый! Ну, теперь иди сюда.
Лоскутик с опаской протиснулась между прутьями ограды.
– Не бойся, не бойся… – Облако повело её в глубь сада.
На каменной скамье, около широкой вазы, полной тёмной воды, сидела большущая жаба. От старости тяжело дышала, выпучив глаза, глядящие в разные стороны.
– Жаба Розитта! – вскрикнуло Облако и навалилось на жабу.
Жаба Розитта растроганно моргала.
Облако обнимало жабу, целовало между глаз. Потом уселось рядом. Жаба Розитта закашляла, заскрипела, как старое дерево:
– Кхи… Кри… Ква… Крр… Кви… Фрр… Хрр… Кхх… Ква…
– Вот оно что! Ну и дела! – тихо ахало Облако, слушая жабу Розитту. – Ну и король! Что надумал! Присвоить себе воду. Самое нужное, самое лучшее, самое красивое…
Лоскутик с удивлением смотрела на Облако. Оно раздалось вширь, стало круглым. Рот растянулся до ушей. Глаза выпучились и разъехались в разные стороны. Облако стало похоже на жабу Розитту.
В траве тайно переквакивались лягушата. Прыгали прямо через лапы Облака. В каменной вазе в воде висели головастики. Таращили чёрные глазки с булавочную головку. Жаба Розитта строго постучала по вазе – головастики тут же гвоздиками попа́дали вниз.
– Я так и знало, что всё кончится очень плохо… – грустно сказало Облако. – Всё-таки у человека была крыша над головой. Хоть какая-то, а была. Что теперь делать, посоветуй, жаба Розитта?
Жаба Розитта внимательно оглядела Лоскутика выпуклым глазом, мигнула. Лоскутик от смущения опустила голову. Жаба Розитта что-то сипло забормотала, закашляла.
– Пожалуй, это мысль, – задумчиво сказало Облако и повернулось к Лоскутику: – Тут одна повариха ищет себе служанку. Нужно только, чтобы ты первая попалась ей на глаза.
Глава 6
День рождения
Лоскутик сидела, прислонившись спиной к шести пышным подушкам.
Колени её укрывали три пуховых одеяла. На животе стояло блюдо со сладкими пирожками. А рядом на скамеечке торт, в котором, потрескивая, горели десять свечек.
Лоскутику было жарко и душно. Она без всякого удовольствия надкусила восьмой пирожок и стала облизывать липкие пальцы.
Уже две недели она жила у Барбацуцы.
Каждое утро Барбацуца ощупывала Лоскутика: тискала руки и ноги, мяла бока, тыкала пальцем в живот.
– Почему не толстеешь? – рычала Барбацуца. – Где румяные щёки, пухлые ручки, растопыренные пальчики и хоть тоненький слоёк жирка? Мне нужна служанка, а не щепка. Ты утопишь в кастрюле мою поварёшку. Разве я могу доверить мою поварёшку веретену, зубочистке, вязальной спице?
Лоскутик старалась есть побольше, но только худела с каждым днём.
Дело в том, что за всё это время Облако ни разу к ней не прилетало.
«Неужели оно забыло про меня, улетело навсегда и я его больше никогда не увижу? Теперь у него есть жаба Розитта. Наверно, я ему больше не нужна».
Вот от этих-то мыслей она и худела.
– Любопытно было бы узнать, сколько лет такому заморышу? – спросила однажды утром Барбацуца, заставив Лоскутика съесть целую сковородку котлет.
– Не знаю, – испуганно мигнула Лоскутик.
– Как это «не знаю»? Когда твой день рождения?
– Не знаю… Кажется, его у меня нет.
– Как это «нет»? – пришла в ярость Барбацуца. – Если у тебя нет дня рождения, выходит, ты не родилась. Тогда тебя вообще нет. Думаешь, я соглашусь платить жалованье служанке, которой
