Гимн Непокорности - Михаил Злобин
— Ы-ы-ы-х-хо-о-о-о…. — протяжно застонал незнакомец, не имея сил даже на вопль.
Его ломало около пятнадцати секунд. Но я готов поручиться, что пленнику они показались вечностью. Я же за его мучениями наблюдал с абсолютно равнодушным видом. Не вспомню, когда во мне успел произойти этот надлом. Но эмпатии к чужим страданиям у меня сильно поубавилось. Особенно если речь шла о подонке, пытавшемся меня укокошить.
— Ты ждал именно меня? — спросил я, когда действие «Шока» пошло на убыль.
— Ух… оф… соз… датель… много… окий… — прохрипел злоумышленник, кое-как принимая сидячее положение. — Что это было⁈ Как ты это сделал⁈
— Подумай-ка еще.
Новое плетение магии кьерров коснулось кожи связанного. На сей раз, я влил чуточку больше энергии, и бедолагу выгнуло так, что затрещали суставы. Теперь он даже не стонал, а что-то нечленораздельно булькал, будто тонущий. И когда я решил, что с него хватит, то мужчина приходил в себя уже значительно дольше.
— Даю тебе еще один шанс. Ты ждал именно меня? — изрек я, покуда пленник шумно отфыркивался и кашлял.
В меня вперился суровый взгляд кроваво-красных от миллионов лопнувших капилляров глаз. И я уж, грешным делом, подумал, что мне придется приласкать его «Шоком» снова. Но тут он вдруг ответил:
— Да.
— Зачем?
— А ты как думаешь? Чтобы убить, конечно же! — фыркнул незнакомец.
— И кто же тебя ко мне подослал?
— А я почем знаю? Баба какая-то. Лицо прятала, платила золотом.
— И сколько же ты за меня получил? — взыграло мое любопытство.
— Пятнадцать солнечников, — ответил милитарий.
— М-да… дешево же ты себя ценишь. А еще магистр четвертой ступени, — покачал я головой, фактически оскорбленный такой скромной суммой награды.
— Я пошел на это не ради денег.
— А что же тебя побудило швырять чары из засады по совершенно незнакомому человеку? — иронично хмыкнул я.
— Возможность достойно умереть, — равнодушно дернул плечами злоумышленник.
— Не понял? — нахмурился я, подозревая, что собеседник изволит надо мной издеваться.
— Ты что, до сих пор не догадался, кто перед тобой? — вполне натурально удивился мужчина.
— Нет. Этот вопрос был следующим на повестке. Но коль уж сам затронул тему, то давай, договаривай.
— Я Ищущий смерти, — мрачно буркнул пленник, видимо, полагая, что дал исчерпывающее объяснение.
— Это что-то вроде секты? — недоуменно выгнул я бровь.
— Ты шутишь надо мной⁈ — впервые с начала разговора на лице магистра проступил намек на настоящие эмоции. — Ты победил, так чего же ждешь⁈ Хочешь помучить? Убей меня и дело с концом! Я ничем не могу быть тебе полезен!
— Уж извини, но это я буду решать. Зря ты свой смертный час торопишь. Когда он придет, уверен, ты не обрадуешься.
— Ты плохо меня знаешь, мальчишка, — бесстрашно осклабился милитарий. — У меня нет причин жить.
— И тем не менее, до этого дня ты как-то не спешил отправиться к богам на поклон.
— Это не так. Я пытался. Много раз. Но не находилось никого более удачливого, кто бы меня одолел. Сегодня ты был первым.
— Звучит интересно, — признал я. — Расскажи подробней.
— О чем? — глупо переспросил злоумышленник.
— Обо всём. Хочу понять, как магистр четвертой ступени докатился до влачения такого жалкого существования. И как знать, вдруг я в самом деле посчитаю, что ты заслуживаешь смерти?
— Хм… звучит, как неплохая сделка! — подмигнул мне пленник, после чего начал свою долгую историю.
Глава 21
По сути, злоумышленник оказался не таким уж и падшим человеком, каким мне представлялось изначально. Надменным, высокомерным, эгоистичным, самоуверенным, неуправляемым, глупым — да, сколько угодно. Но ведь и Ризант до моего появления был примерно таким же. Если оставить за скобками момент, когда он пытался меня прикончить просто из спортивного интереса, то я б сказал, что его и убивать не за что.
Являясь отпрыском отнюдь не бедной аристократической семьи, мой пленник в довольно раннем возрасте начал развивать дар. И обучение давалось ему поразительно легко. К шестнадцати годам он уже получил звание магистра первой ступени. К восемнадцати покорил вторую. В двадцать с небольшим — третью. А ближе к тридцати и четвертую. Все в один голос восхищались успехами молодого дворянина и сулили ему великое будущее. «Гений, талант, виртуоз, надежда семьи» — это лишь краткий список эпитетов, наиболее часто звучавших в его адрес.
Ну а то, что случилось на фоне этого, по сути, является закономерным процессом. Всеобщее восхищение и персональное могущество вскружило операрию голову. Он перестал слушаться старших родичей, полагая, что раз уж они слабее его в плане чародейства, то и указывать ему не имеют права. Даже с главой вёл себя чрезмерно спесиво.
Отчаянно пытаясь вразумить перспективного магистра, семья засунула его на военную службу. И в широко известном Корпусе Вечной Звезды аристократ относительно успешно провоевал около пяти лет. «Относительно» — потому что его заносчивость и чувство превосходства над остальными никуда не делись. Единственные люди, чье главенство признавал зазнавшийся дворянин, это озарённые пятой ступени и престарелый магистр открытой руки, назначенный командующим всего корпуса.
В конце концов, терпеть моего пленника устали даже старшие офицеры. Ему вверили десяток слабо обученных новичков, едва-едва взобравшихся к первой ступени владения даром. А затем стали отправлять их на самоубийственные задания. В самое пекло, где шансы на выживание весьма призрачны. Но молодой милитарий возвращался из любых схваток, иной раз умудряясь сохранить еще и своих людей. Сама удача словно бы вела его сквозь безумство войны, помогая выбираться из самых безнадежных передряг.
И озарённый вернулся домой спустя шесть лет. Всё такой же своенравный, только вдобавок обремененный огромным багажом боевого опыта и посттравматическим синдромом. Отношения с его семьей и без того ухудшились. А тут еще и характер аристократа стал портиться. Ему уже было за сорок, а заветная пятая ступень так и подчинилась ему. Что уж говорить о недосягаемой открытой руке?
Мой пленник пробовал прибегать к Ясности, достать которую удавалось с огромным трудом. Ему казалось, что от покорения новой вершины его отделял всего один крохотный шаг. Но стоило иссякнуть действию зелья, как он опять возвращался туда, откуда начинал. Наверняка опытный наставник смог бы подсказать, как преодолеть застой. Но из-за дурной славы, которую сам
