Пожарский-2 - Владимир Олегович Войлошников
— Папаня, кажись, наш свет воруют…
— Это как?
— Э-э-э, ну как свет, только наоборот.
Я глубокомысленно промолчал. А реально, что-то маловато света. В голове продолжали плыть странные шаманские ритмы. И тем не менее… Свет реально поглощался окружающей тьмой! Там… та-дата-там… там-там… кх-щ-щ-щ-щ… А вот, если немного развернуть структуру потока… Нестандартно, но попробовать можно. Оп! Светоч засиял, очерчивая сухое и сумрачное подземелье. Высокие, бесконечно тянущиеся залы, наполненные…
Я прямо обалдел.
Меня окружали глиняные статуи. Много. Очень много глиняных статуй. Вооружённые и снаряжённые воины. Должны ли они среагировать на появление среди них чужака? Нет, понятно, что я такой весь из себя архимаг, и, если мне сильно приспичит, после боя со мной на этом месте будет вулкан или ледяная пустошь — на выбор. Но, судя по тому, что пока ничего не происходит — атаковать меня эта армия, видимо, не собирается. То есть, назначение у этих големов другое? Да и големы ли они?
Это воины совсем не походили на глиняных истуканов Марварид. Те были самыми обычными штамповками для войны. Здесь же каждая статуя была индивидуальна, со множеством деталей в одежде, причёсках, доспехах и вооружении! Я вглядывался в лица и не мог найти даже двух одинаковых. Вот тут, кстати, я начал подозревать, что где-то в самой восточной Азии нахожусь — по типажу лиц. Но больше из рассматривания никакой информации выжать не удалось.
В спокойном ожидании стояли пехотинцы, кавалерия и высокопоставленные офицеры. И не только люди, лошади, подготовленные к походу, тоже. И даже повозки — открытые колесницы и фургончики вроде карет.
Попутно меня (я ж теперь големостроитель) зацепило: зачем такая скрупулёзная детализация? Вон, несколько воинов опустились на одно колено, словно приветствуя кого-то — на подошвах даже глиняные сапожные гвоздики можно рассмотреть! Лично нагнулся проверить, не показалось ли? Не показалось. Что за абсурд? Столько чудовищных усилий, чтобы… что?
Затуманенный мозг пытался разобраться в ситуации.
Ряды воинов уходили вглубь тёмных залов. Сколько здесь бойцов, представлялось маловероятным подсчитать. Но несколько тысяч — точно. В ушах снова активнее застучали барабаны, прибавился звук как будто бы гуслей и душевный мужской голос пропел: «Как здорово, что все вы здесь сегодня собрались…» Я потряс головой. Ужас какой-то, а не мухоморы. Когда уж отпустит?..
Так. Все стоят и смотрят в одну сторону, даже кони. Значит, что? Логично пойти и посмотреть, на что они смотрят. Мы же тоже не дураки, правда? «Чем не кони!» — пьяно согласился внутренний голос. Ядрёна-Матрёна, надеюсь, это пройдёт.
Воины стояли местами так плотно, не протолкнёшься, но между колоннами зачем-то возвышались разделители вроде земляных валов или широких стен в рост человека. Я запрыгнул на ближайшую и пошёл в направлении взглядов — на восток.
Вместе со мной, естественно, смещался свет, и вскоре я увидел некое… возвышение? В голову лезли всё более пафосные определения: постамент?.. пьедестал?.. алтарь?..
И вот на этом алтаре… тьфу-тьфу, нет, такого добра нам не надо! Пусть «на пьедестале». На пьедестале стоял гроб. Хрустальный, мать твою, гроб.
— Куда ни ткнись — везде гробы! — мрачно пробормотал я.
— Спокуха, щас глянем! — Кузя бодрой ласточкой метнулся вперёд, облетел пару кругов… — Не-е-е, я это целовать не буду…
Мне прям любопытно стало. Дошёл я до постамента-то… «И призадумался добрый молодец», — подсказал внутренний голос нетрезвым женским контральто.
Ни фига Кощеева пилюля не помогает!
— Заткнись уже, а? — по-хорошему попросил я.
— Я? — удивился Кузьма.
— Да не ты. В башке бормочет, задолбало.
— А-а-а! Это я щас, мигом! — Кузя переместил диалог во внутренний план и неистово заорал: «А ну, кто тут есть, выходи бороться!!!» И что вы думаете? Полезли, как миленькие. Пару минут в голове моей стояла совершенная какофония, пока вдруг не воцарилось блаженное безмолвие.
— Ишь, налетели, обрадовались! — ворчливо резюмировал Кузя. — Ты, если что, сразу говори, пока они корешочками не зацепились.
— Замётано, — согласился я и очень осторожно начал подниматься по ступенькам. Кстати, я тут внезапно подумал, что «очень осторожно» в исполнении архимага выглядит забавно. По периметру минимум штуки три-четыре (а в моём случае — восемь) щитов крутятся, над головой Кузенька, как стрелка компаса поворачивается, опасность выискивая, в руке максимально смертоубийственное заклинание… Ага, крадусь…
Наклонился над гробом — ни фига, тишина, хоть бы бздынькнуло что.
Смотрю. Горный хрусталь, надо вам сказать, прозрачен весьма условно. Для серёжек ещё перебирать можно, чтоб камушек чистой воды был, а для гроба — извините, тут в первую голову размер важен. Видно, конечно, что его старались шлифовали, но вышло уж что вышло. А края аккуратно прикрыты пластинами бронзы. Что характерно все в… не-е, не в рисунках, а этих, мать его, иро… иуре… ирое… Да Ядрёна-Матрёна! И-е-ро-гли-фах, с-сука, язык сломать можно! Короче в этих их значочках, которые сразу слово, или понятие, или действие. Вот.
Однозначно можно было утверждать одно: в гробу лежало тело.
Ну правда, я минут десять вокруг ходил, пытался понять: баба или муж? Тонкие черты лица, бороды нет, фигура не понять какая, толи парень тонкокостный, толи девка плоскогрудая…Наложницу свою положил кто, чтоб подольше свежей сохранилась — да забыл??? Однако, на капсулы, замедляющие время, этот гробик походил не очень. С другой стороны — может, это восточный вариант? Независимая модель?
Должно быть, мухоморный угар ещё здорово бил по мозгам, потому что мне показалось замечательной идеей открыть хрустальную крышку и посмотреть поближе.
Если девку забыли, надо бы её, по-человечески, вытащить, да на белый свет вывести. В плане поцелуев я был с Кузей солидарен, но мысль оставить всё как есть казалась мне всё более неприятной. Обошёл раза три гроб. Никаких ловушек, никаких вопросов… Прихватил ручку крышки, сдвинул…
Глаза человека распахнулись и крышка, словно картонная, отлетела в сторону. Лежащий вскочил, мгновенно приняв боевую стойку и сформировав в руках два мощных файербола.
— Воу-воу-воу! — Кузя выскочил, прикрывая меня собой.
